И он ее сделал! В сентябре он пригласил к себе в Англию Ричарда и Джона. Джеффри, герцог Бретани, узнав об этом, прямо-таки вскипел. Кто такой Джон? Самый младший. Ему всего-то шестнадцать. Неужели отец хочет поделить свои владения между его братьями? А он? Ему что же, одна Бретань, которая, мимоходом заметим, постоянно бунтует против английского владычества?

Он вызвал к себе своего доверенного человека.

– Немедленно поезжай в Лондон и узнай, зачем отец вызвал к себе моих братьев: Ричарда и Джона. Если он опять собирается меня обойти, ей-богу, я убегу к Филиппу!

И известия пришли. Король предложил старшему сыну Ричарду, своему наследнику, передать Аквитанию младшему брату Джону.

Ричард не поверил своим ушам. Аквитания! Его родина! Он родился в Пуату, вырос здесь и числился официальным преемником герцога Гильома IX по прозвищу Трубадур. И теперь он, законный наследник, должен отдать провинцию этому прыщавому недомерку, этому психопату, которого их отец любил почему-то больше всех! А он сам? Ричард? Останется королем без королевства, как его покойный брат?

И он бежал в свою Аквитанию. А его брат Джеффри, узнав обо всем, потребовал в придачу к своим владениям Анжу и Турень. Получив отказ, бросил всё, примчался к Филиппу и принес ему вассальную присягу. Теперь они союзники. Теперь друг от друга – никуда! И они вместе пойдут войной на Генриха, пусть даже тот и принес оммаж французскому королю.

Филипп тепло принял Джеффри, обещая ему всяческую поддержку и думая о том, что вскоре и Ричард прибежит к нему, негодуя на отца.

С Генрихом остался один Джон. И Филипп с позиции сюзерена, да и вообще руководствуясь правилами законоведения, потребовал у Генриха возвращения приданого сестры Маргариты. Это были три замка в Вексене: Жизор, Нофль и Невшатель. Генрих схватился за голову: потерять Вексен! Но воевать он не хотел и по праву вассала, и потому, что не имел столько сил, сколько Филипп вместе с сыновьями. К тому же одна война уже закончилась весьма плачевно: он потерял старшего сына, которого долго и горько оплакивал.

И Генрих принял решение заключить с Филиппом договор. Где же? У жизорского вяза – традиционного места встречи королей по всем вопросам, касающимся политики. Вяз этот – огромное старое дерево – на границе Нормандии и земель короля. Половина его английская, другая – французская. И там, у вяза Генрих обязался выплачивать бывшей невестке Маргарите пенсию в 2700 фунтов. На какой срок?

– До ее следующего брака, – ответил Генрих, предполагая вскоре выдать ее замуж.

– Меня больше устроит, если она останется вдовой, – улыбаясь, сказал Филипп.

Генрих закусил губу. Сколько трудов будет стоить ему уговорить Капетинга. К тому же это его сестра и распоряжается ею он, а не свекор, вдобавок бывший.

Филипп стал «дожимать» и потребовал вновь принести ему клятву верности за континентальные владения Генриха. Старый король пошел и на это, потом добавил:

– Я хотел бы напомнить, государь, что у вас есть еще сестра Алиса. Что, если нам выдать ее замуж за одного из моих сыновей, а Вексен стал бы ее приданым?…

– Держишься за замки? – грубо оборвал его Филипп. – Боишься потерять? Вот и я не хочу, а потому решать, за кого выходить замуж моим сестрам, – мне, а не королю Англии. Но пусть некоторое время поживет у вас. Я хочу слышать ее мнение о вашей стране. Кстати, кого вы планируете ей в мужья? Надеюсь, не Джона?

– Это будет Ричард. По возрасту они вполне подходят друг другу.

– На том и порешим. Ждите ее к себе в гости.

Встреча закончилась. Вернувшись в Париж, куда двор снова переехал, Филипп велел позвать к себе Адель, или Алису, как ее еще называли.

– Вот что, сестренка, – сказал он ей с глазу на глаз, – тебе предстоит выйти замуж за Ричарда, сына короля Генриха. Что скажешь? По нраву он тебе?

– Ты можешь предложить что-то похожее?

– У Генри есть еще сын, моложе тебя на семь лет.

– Думаю, ты не собираешься укладывать меня в постель с юнцом? А теперь давай начистоту. Что ты задумал? Почему решил выдать меня за этого Ричарда?

– Он уже не любит своего отца. Ты сделаешь их врагами вдвойне, и эта свадьба никогда не состоится. Это то, что мне нужно, Адель.

– Не состоится? – переспросила сестра, удивленно вскинув брови. – Но почему, Филипп? Объясни, я ничего не понимаю.

– Я тебя очень люблю, сестренка, а потому буду говорить с тобой прямо.

– Согласна, я ведь тоже тебя люблю. Какие между нами могут быть секреты? А теперь говори, чего ты хочешь?

– Чтобы ты стала любовницей короля.

– Которого?

– Того, который стар.

– Значит, Генриха Плантагенета, – протянула Адель, недобро усмехнувшись. – Незавидную же роль ты мне отвел, братец. Можешь не объяснять, я и сама уже догадалась о твоей затее.

– Мне, право, жаль, Адель, ведь Ричард нравится тебе…

– Да? Кто это тебе сказал?

– Ты сама. Вернее, твое поведение с ним, твои глаза.

– Да, он и вправду нравится мне, Филипп. И он, конечно же, узнает о любовной связи нареченной невесты со своим отцом.

– Инициатором должен быть Генрих, а не ты. Ты – всего лишь жертва насилия, неуёмной похоти старого самца.

– Стало быть, я должна его очаровать? – игриво улыбнулась принцесса.

– Во всяком случае, сделать это не напоказ.

– Что же дальше? Я должна буду пожаловаться своему жениху?

– Я дам тебе верных людей. Они и донесут Ричарду об этой связи. Причем сделают это так, что отец уже не отвертится, вздумав заверить сына, будто это ты совратила его.

– Неплохо придумано. Что потом?

– Вдвоем с Ричардом мы разобьем Генриха, отнимем у него всё. Он забудет, что был когда-то графом Анжу, Мэна и Турени. Его пристанищем станет Англия, откуда он уже не высунет носа.

– А его сын Джеффри?

– У него Бретань. Захочет – кину ему еще кусок.

– А Ричард?

– Уберется к себе в Аквитанию. Впрочем, ненадолго. Я постараюсь добраться и до него, как советовал мне отец. Вот и нет державы Плантагенетов во Франции, кроме нескольких жалких кусочков земли.

– А я, Филипп? Что будет со мной?

– Сыграешь свою роль – возвращайся обратно. Ричарду, после всего, что ему расскажут, ты будешь уже не нужна.

– А ведь он тоже посматривает на меня с вожделением. Что, если его не тронут мои постельные цены с его отцом?

– Все зависит от тебя. Сделай так, чтобы он тебя возненавидел. У тебя это получится. Можешь, например, сказать при всех: «И после этого тебе, его сыну, не стыдно брать меня в жены?» Но, полагаю, до этого не дойдет.

– Я все поняла, Филипп, – поднялась с места Адель – красивая, статная, высокого роста. – Это нужно тебе, значит, это нужно Франции. Я сделаю так, как ты велишь. И потом, – весело добавила она, – я всего лишь подданная короля и обязана исполнять любые его приказы.