Тут Пакетт сразу почуял неладное — Шехтер избегал смотреть ему в глаза. На своем веку Пакетт провел сотни допросов подозреваемых и по поведению Шехтера безошибочно определил, что тому есть что скрывать.

«Я оформил все запросы, о каких вы просили, вот они, — сказал Пакетт. — Появлялся ли Делла Торре?»

Шехтер сидел, глядя в стол. «У нас возникла проблема, — проговорил он, — не думаю, что мы сможем помочь вам».

«Почему? — спросил Пакетт с нарастающим беспокойством. — Что случилось?»

«Счета были закрыты», — ответил Шехтер.

Пакетт не поверил своим ушам. Кое-кто, оказывается, был предупрежден.

«Как это могло случиться?»

«Мы известили наших швейцарских клиентов».

Пакетт вскочил со стула, словно ужаленный: «Что?!» Он принялся лихорадочно соображать, как спасти операцию. «Что это было, определенное уведомление или намек? — уточнил он. — И есть ли возможность возобновить контакты с этим лицом?»

«Вам следует обсудить это с генеральным юрисконсультом фирмы, — ответил Шехтер и повел Пакетта через холл в кабинет Тома Рэя.

В следующие минуты Пакетт выслушивал объяснения генерального юрисконсульта о том, как фирма решила предупредить клиентов о федеральном расследовании и закрыла их счета из опасения за жизнь своих служащих. Потом добавил, что восстановить связи с клиентом не представляется возможным.

Пакетт покинул офис Hutton в дикой ярости. «Шехтер нанес нам всем удар в спину! — думал он. — Этот проклятый Шехтер сначала обещал содействие расследованию, а потом всех нас надул». У Пакетта в голове не укладывалось, как мог юрист даже не намекнуть ему о возникшей в Hutton проблеме. Если бы он просто позвонил, Пакетт, вероятно, смог бы принять меры и операция не провалилась бы. Судя по всему, перед Шехтером встала дилемма: поступить так, как надлежит, или так, как будет безопасно для фирмы. И, насколько понимал Пакетт, Шехтер сделал неправильный выбор.

Прямо из офиса Hutton Пакетт направился на Фоли-сквер, где помещалась служба федерального прокурора. Он нашел Луиса Фри и рассказал о случившемся. Злость Пакетта на Hutton была ничем в сравнении с тем, как рассвирепел Фри. Как?! Расследование, которое велось больше года, пошло коту под хвост по милости ведущей брокерской фирмы страны?! Невероятно! Фри разразился злобной тирадой в адрес Hutton. Теперь придется все начинать сначала.

Следствию потребовалось еще целых два года для расследования — лишний труд, который не пришлось бы взваливать на себя государству, если бы не вероломство Шехтера. В попытках восстановить утерянные следы преступного синдиката, ФБР задействовала десятки своих агентов для круглосуточного прослушивания телефонных переговоров. Государство потратило миллионы долларов. В конце концов ФБР и ведомству Фри все же удалось восстановить оборванные нити следствия и разрушить исчисляющийся миллиардами долларов героиновый трафик на территорию Соединенных Штатов. Наркотик распространялся через сети пиццерий и дешевых кафе, что и дало операции кодовое название «Пицца Коннекшн». Это дело вошло в анналы как крупнейшее из всех когда-либо раскрытых и помогло Луису Фри сесть в кресло директора ФБР. До последнего дня разбирательства Фри при всяком удобном случае на все лады поносил Hutton за совершенную подлость.

Однако никаких реальных последствий для Шехтера это не имело. Через несколько месяцев после истории с Пакеттом Шехтер позвонил Джорджу Боллу и спросил, нельзя ли перейти в Bache. И вскоре на Лорена Шехтера были возложены обязанности главного юрисконсульта Bache, к тому времени уже переименованной в Prudential-Bache Securities.

«Сейчас дела у нас идут так себе», — объявил Джордж Болл с трибуны выездного актива лучших брокеров Prudential-Bache, каковых набралось 61 человек. Встреча проходила в ноябре 1982 г. в Фениксе. «Но мы намерены возвыситься и, подобно Зевсу, восседающему на Олимпе, встать над всеми на недосягаемой высоте», — продолжал ораторствовать Болл.

Потом он широко улыбнулся, вслушиваясь в хор одобрительных возгласов и аплодисментов, которыми встретил его слова цвет брокеров новой фирмы. Многие годы они маялись сознанием того, что работают на посредственную фирму, и были счастливы, что во главе ее встал лидер, которым можно по праву гордиться. За какие-то месяцы Болл умудрился вдохнуть новую жизнь в Bache, толкая ее на новые неизведанные тропы. В это невозможно было поверить, он сумел превратить неудачницу Bache в одного из самых успешных игроков Уолл-стрит. Болл оказался не просто очередным руководителем — для большинства брокеров его появление приравнивалось чуть ли не ко Второму пришествию. День за днем наблюдая, с какой целеустремленностью Болл проводит реформы, брокеры фирмы рискнули озвучить, правда, пока что шепотом, свою заветную мечту о том, что Болл сотворит с Bache то же, что в свое время с Hutton.

В свой первый рабочий день, который пришелся на середину августа, новый главный босс фирмы прибыл из своей шикарной резиденции в северной части штата Нью-Джерси на Голд-стрит, 100 и ровно в семь утра высадился из лимузина у дверей главной конторы Bache. Когда он прошел через вращающиеся двери в вестибюль и окинул взглядом обстановку, на лице его возникла гримаса отвращения. Все вокруг было убогое, другого слова не подберешь. Вестибюль был тусклый, мрачный и какой-то безжизненный. Единственным, что его «украшало», были неряшливо написанные на захватанных кусках картонки предупреждения, что охранники на входе могут потребовать осмотра сумок и портфелей посетителей.

Болл покачал головой. Да, такой вестибюль — сплошной позор. Он больше подходит какому-нибудь заштатному складу, но никак не брокерской фирме. Такое безобразие не подобает компании, если, конечно, она стремится добиться успеха. Болл поднялся по лестнице в свой кабинет и сейчас же распорядился сменить обстановку в вестибюле. На следующее же утро глазам сотрудников предстал обновленный вестибюль. Позорные картонки были изгнаны, вдоль стен появились горшки с зелеными растениями, а в глубине вестибюля — маленький зимний сад с яркими цветами. Как справедливо рассудил Болл, если хочешь, чтобы сотрудники уважали свою фирму, пусть они сначала испытают гордость за ее имидж. Настало время создать новый образ Bache в глазах Уолл-стрит, где ее давно уже называли не иначе как «барахолкой». Вместо этого Болл собирался создать «нечто грандиозное» — так он формулировал свою цель в дружеских разговорах.

Шаг за шагом Болл преобразовывал безрадостные реалии Bache, придавая им лоск и шарм. Он уделял внимание даже самым незначительным, казалось бы, мелочам. Например, дурацкая табличка «Смывайте за собой воду!», красовавшаяся в уборной с незапамятных времен, была снята и по указанию Болла перенесена в его кабинет. То была завуалированная насмешка над абсурдом, скукой и застоем, царившими здесь в прошлом. По утрам новый босс иногда заказывал на весь офис кофе и свежие плюшки; на один из праздников каждый сотрудник получил в подарок набор дорогого шоколада. Как-то осенью в конце недели выдалась особенно ясная, теплая погода, и Болл по такому случаю заказал цветы для всех без исключения сотрудниц офиса. Эксцентричная щедрость Болла изливалась даже на топ-менеджеров. Однажды во время особенно нудного совещания, на котором разбирали плачевные финансовые результаты, Болл вдруг щелкнул кнопкой магнитофона, и в конференц-зале зазвучала милая песенка-кантри. Болл резво вскочил со своего места и громко объявил: «А теперь — все к Полу Стюарту мерить новые костюмы!» Пораженные и заинтригованные, участники совещания дружно направились в магазин мужской одежды по соседству и принялись примерять новые костюмы и галстуки. А Болл стоял возле кассира, одобряя обновки и собирая чеки за каждую купленную вещь.