— Чего ж вы сразу-то не сказали? — суровыймилиционер окончательно оттаял.

Катя с гордостью поглядела на Жанну — вот, мол, вы менябестолковой считаете, а ведь Ирка не догадалась попросить у майора Продольноготелефон — так, на всякий случай.

В темноте и сырости подвала время текло ужасно медленно,казалось, оно вообще остановилось. Несмотря на то, что на улице стояло лето, вподвале было очень холодно. Ирина дрожала от холода или от страха, ей былотрудно отделить друг от друга два этих отвратительных ощущения.

«Почему, ну почему такое должно было случиться именно сомной? — мысленно вопрошала она. — Как же так получается, что я —взрослая рассудительная женщина — все время попадаю в ужасные переделки? Этовсе из-за Катьки…»

Из углов до неё то и дело доносился шорох, в которомвоображение угадывало топот десятков крошечных лап… ей казалось, что крошечныеобитатели подвала все ближе и ближе подбираются к ней, ещё немного — и ониначнут взбираться по её ногам…

Она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как подругис похитителем уехали — может быть, несколько часов, а может, и сутки… в темнотене было никаких признаков, по которым она могла бы это понять. День сейчас иливсе ещё ночь?

Она поймала себя на том, что последние слова произнеславслух, и ещё больше испугалась. Все заключённые начинают с того, чторазговаривают вслух, а потом сходят с ума. А вдруг этот лысый бандит убьётЖанку с Катей, и тогда никто не придёт ей на помощь? Ирина умрёт от голода.Хотя раньше она умрёт от страха.

Что-то маленькое и холодное коснулось её ноги. Иринавзвизгнула и отскочила, при этом наступила на что-то мягкое, раздался противныйписк… Сердце чуть не выскочило из груди от ужаса и отвращения.

— Мама! — заорала Ирина.

И в это время у неё над головой раздались шаги.

Шаги были тяжёлые, наверняка мужские.

«Похититель вернулся, причём вернулся один, — подумалаИрина в ужасе, — значит, он получил свою картину и мы ему больше не нужны.Он убил Катьку и Жанну, избавился от их трупов, и теперь вернулся, чтобыпокончить со мной…»

Она почувствовала, как по щеке сбегает слеза.

Перед её внутренним взором пробежала жизнь. Дети, подруги,Яша… книжки, которым отданы последние годы…

«Какой ужасный конец — в этом тёмном сыром подвале с мышами…Вспомнит ли обо мне хоть кто-нибудь?»

Крышка люка с грохотом откинулась, и в подвал хлынул свет, снепривычки показавшийся ослепительным.

— Эй, вы тут живы? — раздался Хрипловатый мужскойголос.

— Не приближайтесь ко мне! — выкрикнулаИрина. — Я дорого продам свою жизнь!

— Ирина Анатольевна, — удивлённо проговорилнаклонившийся над люком мужчина, — что это с вами?

И только тут она узнала майора Продольного.

Грубое, широкое, хотя безусловно мужественное лицо майорапоказалось ей в этот момент прекраснее всех на свете. Кто назвал красивым АленаДелона? Кто считает обаятельным Брюса Уиллиса? Кому понравились Том Круз илиПирс Броснан? Они не видели майора Ивана Никифоровича Продольного! Иринавскарабкалась по шаткой лесенке, выбралась из подвала и, обливаясь счастливымислезами, упала на руки бравого милиционера.

На следующий день подруги сидели в кабинете Себастьянова. Напросторном столе красного дерева, по такому случаю очищенном от бумаг иальбомов, лежала картина из тайника. Покосившийся забор, две коровы, свинья…

— Так, — Вольфганг Степанович потёр руки, —это та самая картина? Холст действительно очень старый, а что там внутри…Посмотрим, посмотрим!

— Что, вы попробуете снять с неё верхний слой? —поинтересовалась Ирина, проявляя осведомлённость в вопросах реставрации.

— Да ты что! — ужаснулась Катя. — Это такаядолгая и кропотливая работа! Аккуратно снимать верхний слой надо будетнесколько месяцев, иначе сама картина может пострадать!

— Вы совершенно правы, — Себастьянов с уважениемвзглянул на Катю, — если наше предположение подтвердится, этим займутсялучшие специалисты страны… но пока мы можем заглянуть сквозь верхний красочныйслой…

Он осторожно взял картину и вложил её в большой аппарат,стоявший рядом с его столом. Аппарат ровно загудел, засветился голубоватымсветом экран монитора. Вольфганг Степанович пробежал пальцами по клавишам, наэкране начало проступать изображение.

— Это вроде как в аэропорту, — прошептала Жанна наухо Ирине, — когда просвечивают твой чемодан…

Подруги через плечо хозяина кабинета уставились на экран.Изображение на нем становилось все чётче и чётче.

Сквозь унылый, кое-как нарисованный пейзаж проступиличеловеческие фигуры. Двое мужчин за резным столиком, в руках одного из нихстаканчик для игры в кости, другой взволнованно следит за его руками. За спинойигроков стоят две женщины в нарядных, богато расшитых парчовых платьях. Сзадивиднеется высокое стрельчатое окно, за ним — цветущий сад…

Даже в бледном, нечётком изображении на экране видно, кактонко и талантливо выписаны человеческие лица и фигуры, детали одежды,убранство комнаты.

Вольфганг Степанович с неожиданной для его возраста икомплекции прытью вскочил из-за стола, схватил трубку телефона и закричал внеё:

— Кирилл! Кирилл Сергеевич! Приходи немедленно и всехсвоих зови! Я нашёл неизвестного ван Гроота!

Когда восторги стихли и пожилые, представительные мужчины спросветлёнными от радости лицами покинули кабинет Севастьянова, где они толькочто визжали и прыгали от восторга, как кочевники племени мгвангве во времябольшого осеннего праздника, Вольфганг Степанович вспомнил о трех подругах,которые скромно ожидали завершения ритуальных плясок.

— Да, — проговорил он смущённо, — я такувлёкся, что забыл о самой важной стороне дела… эта картина… она… как бы этосказать… она нашлась… найдена… обнаружена благодаря вам, и вы имеете право… тоесть… — он окончательно смешался и замолчал.

— Не волнуйтесь, Вольфганг Степанович, — ответилаза всех Жанна, — мы будем счастливы, если эта картина поступит в фондыЭрмитажа. Да и то — где ей ещё быть?

Себастьянов вскочил из-за стола, козликом подскочил кподругам — при его весе и размерах это было очень потешно — и принялся целоватьим руки, рассыпаясь в благодарностях. Успокоившись и вытерев выступившие наглазах от умиления слезы, он серьёзным тоном спросил:

— Но я хотел бы в знак благодарности что-нибудь сделатьдля вас! Подумайте, чего бы вам хотелось?

— Как золотая рыбка — три желания? — усмехнуласьЖанна. — Ну, я привыкла сама выполнять собственные желания, а вот Катюшевы могли бы очень помочь!