То, что профессор стал относиться к своей работе с еще большим рвение, стали замечать и другие участники экспедиции. На их вопросы, профессор не давал никаких конкретных ответов, но все догадывались, что в бесконечной череде неудач наметился просвет…

… — Похоже, старик ведет нас к победе. Ты заметила, что у него даже походка изменилась?.. — Спросил Фрэнк.

— Да. И румянец как у семнадцатилетнего юноши. Даже не верится, что закончатся наши шатания… Я ведь в его экспедиции все пять лет.

— Удивляюсь, Эмми, твоему упорству. Неужели девушке с твоей внешностью и умом нет другого применения, кроме как шастать по радиоактивным дырам?

— Я уже привыкла к кочевой жизни, Фрэнк. Если завтра мы найдем кобальт, я получу свои денежки, положу их в банк и отправлюсь вербоваться в новую экспедицию. Геологи с опытом всегда нарасхват…

— И что, так и будешь плыть по течению, единожды попав в эту реку? — Фрэнк бросил травинку в ручей, на берегу которого они с Эмми сидели. Толстенная рыбина ударила хвостом, заинтересовавшись брошенным предметом, но обнаружив подлог исчезла на глубине.

— Меня все устраивает в этой жизни, Фрэнк…

— Не верю, Эмми. Тебе только двадцать восемь лет…

— Двадцать девять, Фрэнк… — Поправила Эмми.

— Не имеет значения. Давай уедем вместе… У меня есть кое-какие сбережения. Плюс наши с тобой премиальные, за кобальт. Думаю это будут неплохие деньги. Можно двинуть на Зихнис или купить коттедж на Араксе Желтом.

— И нарожать кучу детишек… — Задумчиво глядя на бегущую воду, проговорила девушка. Джек смотрел на ее профиль и не мог налюбоваться. Загорелое лицо, с ниспадавшей на лоб выгоревшей челкой, серые глаза, длинные ресницы и манящая грудь под солдатской футболкой цвета хаки.

Эмми оторвала свой взгляд от воды и повернувшись к Фрэнку, заглянула ему в глаза:

— Я так понимаю, Фрэнк, ты делаешь мне предложение?..

— Д-да… — Сипло произнес Фрэнк.

— Чего же ты молчал полтора года? Все пялился, пялился. Два раза подсматривал, как я в озере купалась. Думаешь я не замечала? — И Эмми улыбнулась озорной улыбкой. — Чувства, что ли, временем проверял?..

— Нет. — Мотнул Фрэнк головой. — Я тебя боялся. Ты казалась такой недоступной. Всеми командовала. Однажды на меня так наорала, что я неделю отойти не мог.

— Не помню такого…

— Было-было… — Подтвердил Фрэнк.

— Странное дело. Когда еще девчонкой была, все меня пугали: не ходи с мужиками «в поле», проходу не дадут. И что же? За пять лет в экспедиции никто даже не попытался пристать. Только подглядывания, но это не в счет.

Эмми вытянула свои загорелые ноги и погрузила ступни в воду. Потом повалилась спиной в мягкую траву.

— Какие здесь странные облака. Никак не могу привыкнуть лимонного оттенка. — Эмми посмотрела на сидящего рядом на траве Фрэнка. Их глаза встретились и мужчина понял, что ему можно все. Сначала они бешено целовались, потом послышался треск разорванной «молнии»:

— Мои любимые шорты… — Пожаловалась Эмми.

— Что? — Не понял Фрэнк.

— Уже ничего… — Издалека отозвалась Эмми.

Кусты трещали под натиском двух десятков панубисов, подгоняемых электронной «пугалкой». Володя, стараясь избегать колючих кустов, преследовал стадо, выгоняя его на поляну, прямо на спрятавшегося Ли Чуна — повара экспедиции.

Ли Чун сидел с за толстым стволом поваленного дерева, сжимая в руках большой охотничий дробовик, и напряженно ожидал момента появления дичи, чтобы успеть сделать единственный точный выстрел.

Все ближе слышался треск ломающихся сучьев, громкое сопение животных разгоряченных бегом, и запись криков пойманного песчаным львом панубиса, вырывающихся из динамиков «пугалки».

Здоровенный самец первым вылетел на поляну и понесся прямо на Ли Чуна. Повар аккуратно навел ружье, но неожиданно краем глаза заметил, что крупная самка, ошалевшая от гонки, выскочив немного левее самца и роняя хлопья пены из клыкастой пасти, во весь опор несется прямо на него.

Ни секунды не сомневаясь в ее намерениях, охотник резко развернулся и выстрелил, почти не целясь. Самка завизжала и полетела кувыркаясь через голову.

Вожак, достигший к этому времени леса у противоположной стороны поляны, резко развернулся и рванулся на крик своей подруги. Он увидел, покинувшего свое убежище, Ли Чуна и ускорился.

А раненая самка не прекращала свои атаки на повара. Обливаясь кровью она делала судорожные движения в сторону своего обидчика и щелкала клыками. Ли Чун пританцовывал уворачиваясь от ее зубов, одновременно пытаясь дослать в ствол следующий патрон.

Громкий Володин крик, извещающий об опасности, долетел до него почти вовремя, но полет живого снаряда весом в три центнера, был стремителен и неудержим.

Защищаясь, Ли Чун выставил перед собой ствол дробовика, но все равно был сбит с ног и упал на спину выронив свое ружье.

Получив по зубам металлическим стволом, панубис разъярился еще сильнее и бросился добивать Ли Чуна, лежащего без сознания. Поддев клыками тело повара, панубис подбросил его на полтора метра над землей и когда оно упало в траву, самец сквозь налитые кровью глаза видел только горло своей жертвы.

Пуля выпущенная из «хома» впилась в бок панубиса, когда он собирался сделать завершающий рывок.

От сильного удара, зверь завалился на сторону и, не понимая, что произошло, все еще пытался подняться.

Прозвучал второй выстрел и движения панубиса прекратились. Шофер поднялся с колена и, заткнув пистолет за пояс, побежал к Ли Чуну.

К полнейшему удивлению Володи, пострадавший лежал с открытыми глазами.

— Чун, ты жив?

— Жив-то жив. — Отозвался повар. — Только, по-моему, наделал в штаны… Пойдем к ручью, а уж потом ты окажешь мне первую помощь. — Ли Чун кряхтя поднялся и поплелся, широко расставляя ноги.

На нем не осталось живого места. Все открытые места были покрыты кровоподтеками и ссадинами.

— Ой, какой позор… Последний раз со мной такое произошло одиннадцать лет назад… Я служил поваром на прогулочной яхте Фердинанда Тобста, аспиринового короля. Нас тогда догнала пиратская флотилия и потребовала остановиться. Тобст приказал капитану продолжать гнать яхту в сторону кораблей 8-го Космического Флота, находившегося неподалеку, а мне дал распоряжение накрывать на стол, потому что подходило время обеда.

И вот, я накрываю на стол, а яхта мечется из стороны в сторону, сбивая пиратам прицел. Обеденный зал, как сейчас помню, располагался в носу судна, под колпаком из прозрачного ферропластика. Все видно: маневры пиратских «дистроеров», вспышки лазеров — жуть, одним словом.

Я сменяю блюда одно за другим, и хожу на негнущихся ногах.