– Ну, суки! – сверкал он глазами. – Что, сдрейфили?!

– Убери собак, папаша, – спокойно сказал Иннокентий и услышал возле себя сдержанный злобный рык.

– Хорошо, Мороз, – похвалил черно-белого кобеля сторож.

Странное имя было у этого недремлющего четвероногого охранника. В таком климате, на такой широте назвать пса Морозом означало проявить глубокое, поистине народное чувство юмора. А из этого следует, заключил Иннокентий, что с мужиком можно договориться.

– Ладно тебе, – Иннокентий попробовал привстать, но тут же был заново «усажен» грозным рычанием. – Что мы, преступники, что ли, что ты по нас стреляешь и псов на нас натравливаешь?

Мужик злорадно скалился, сдвинув фуражку на затылок и вытирая пот со лба тыльной стороной руки. Белые клочья усов свешивались до самого подбородка, закрывая углы рта и верхнюю губу. Старикан был очень даже похож на Ницше, что не преминул отметить про себя Иннокентий. Так он его и окрестил, мысленно, конечно. В руках у него двумя темными стволами лоснилось начищенное ружье.

Что касается немецкого занудства и дотошности, в этом Иннокентий не ошибся. Сторож не спешил проявлять гуманизм и понимание. Ему явно доставляла удовольствие эта двусмысленная и довольно опасная ситуация.

– Какого хрена забрались сюда? – сипло гаркнул он и закашлялся.

– Мимо шли, решили путь сократить, – признался Иннокентий.

– Вот я вас ментам сдам, им и объяснишь, как сюда забрел и зачем, может, они вам и поверят, – он недобро усмехнулся. – Фу, Мороз, Найда, иди сюда…

Он поманил одну из замерших в сторонке собак – черную, со смешной козлиной бородкой суку, похожую статью на догиню. Собака покорно погрузила свой мокрый нос сторожу в ладонь.

– Ух ты, моя девочка, – бурчал сторож. – Фу, Рекорд, – прикрикнул он на рыжего кобеля, который продолжал испытывать Галинины нервы.

Приструнив своих четвероногих друзей, сторож приказал нарушителям следовать за ним.

– Эк вы меня напугали, – качал он головой, – даже рацию не прихватил. А ты как думал, – посмотрел он на Иннокентия, – у нас тут цивилизация, мать ее… И вертолет вызвать могу, если надо…

Такая перспектива удручила парней. Галина вообще поникла. Она сконфуженно семенила вслед за Валентином, который от бессильного бешенства прямо-таки скрежетал зубами.

– Сейчас мы установим и причину, и следствие, – скалился довольный своим ремеслом сторож, – а то шляются тут разные…

Читать-то умеете? – Он остановился и вскинул на идущих за ним ребят безжалостные серые глаза в оплете глубоких морщин. – Тут, брат, экспериментальное хозяйство, а вы заразу разносите…

– Дядь, может, подобру отпустишь? – взмолился Валентин, упрятав на дно души злобу и раздражение.

– Ага, – сардонически усмехнулся непреклонный сторож, – отпущу… Если я всех нарушителей отпускать стану…

Он покряхтел, словно жаловался на невозможность поступить иначе – не таким вот зверским способом, вызвав ментов и сдав им по неосторожности проникших на запретную территорию людей.

– А может, договоримся? – Иннокентий пошарил в кармане, многозначительно улыбнувшись мужику.

– Взятка? – сердито сдвинул свои кустистые брови неподкупный сторож. – При исполнении служебных обязанностей?..

«Дело дрянь», – огорчился Иннокентий. Они наткнулись на не берущего взятки служащего, а это могло означать лишь одно – он сдаст их ментам. А в их положении это было равносильно провалу операции. Иннокентий встретился взглядом с Валентином.

В глазах последнего не было той застарелой вражды, которая придавала их отношениям взрывоопасное напряжение. Валентин, судя по выражению его глаз, тоже оценил ситуацию и понял, что нужно действовать быстро и решительно, но избегая ошибочных шагов и поспешности.

Сутулая спина сторожа вела их к домику. Бежать было бесполезно и даже опасно – их окружала натасканная свора псов, а у мужика было ружье. Стрелял он хоть и не метко, но смело, да к тому же, исходя из его жесткой несгибаемости и отсутствия желания поладить, ждать мягкости и понимания от него не приходилось.

Взвесив все это, Иннокентий решил, что разумнее будет пройти с ним в его избушку, а там уж, все тщательно прикинув, начать действовать.

Как бы ни был тверд и кровожаден сторож, Иннокентий все же не терял надежды с ним договориться. Если мужик не берет денег, может, он просто так, от нечего делать проявит себя как добрый человек и, покуражившись, точно барин-самодур, отпустит их восвояси.

Сторож не закрывал рта. Советы, речения, бесполезные рекомендации, солдафонские шутки, – все это пришлось выслушать ребятам, пока они не оказались перед синим домом. Две прилепившиеся к нему постройки были сараями, где дремали на насестах куры и похрюкивали в загоне свиньи. Над колодцем висело оцинкованное ведро. Две конуры, от которых тянулись к дому толстые цепи, имели весьма зачуханный вид. Крохотный огородик был треугольной формы.

Опередив всех, Мороз начал жадно лакать из грязной алюминиевой миски.

Сторож толкнул ногой деревянную дверь и замер на пороге, пропуская пойманных нарушителей.

– Давайте шустрее, – ухмылялся он, показывая почерневшие от табака и кариеса зубы, – сколько вас ждать?

Миновав сени, ребята прошли в «залу». Обстановка была уныла и бедна до слез. Зато на столе, в углу, стояла бутылка со спиртом и лежала на газете домашняя закуска – колбаса, помидоры, огурцы, банка со шпротами.

В мозгу Иннокентия мелькнула задумка. Может, выманить «Ницше» на откровенный разговор о его злосчастной судьбе? А за этим делом распить бутылочку, всучить все-таки несколько баксов и мирно распрощаться с гостеприимным хозяином?

– Рассаживайтесь, гости дорогие, – со смаком рассмеялся одышливый старик, – будьте как дома.

Он сгреб со стола рацию, которая была скрыта за газетным листом. Внутри у Иннокентия все похолодело. Галина сидела на табурете ни жива ни мертва. Валентин, картинно забросив ногу на ногу, расположился на обитом дерматином диване. Юрка примостился рядом. Он сидел не поднимая глаз. И лишь шальные взоры Валентина скользили по лицу Иннокентия.

Валька требовал ответа: что делать? Его поза являла беззаботность, но напряженные губы говорили о переживаемом им волнении.

– Зачем торопиться? – не выдержал шуршания газеты и высокомерной ухмылки сторожа Иннокентий.

– А чего откладывать? – приподнял плечи сторож. – Или ты, хлопец, думаешь, что у меня только и забот, что с вами тары-бары разводить?

С ядовитой иронией посмотрел он на дрожащую Галину. Потом перевел тяжелый пригвождающий взгляд на Валентина. Тот кусал губы, но демонстративно смотрел в сторону. Его презрительная гримаса совсем не понравилась мужику.

– Вишь ты, какие мы гордые! – хмыкнул он и повертел в руках рацию.

– Ну мы же не какие-то там злоумышленники, – продолжил свои жалкие увещевания Иннокентий. – Вы же должны понимать.