– Педик вшивый, – рокотал он, – вздумал со мной тягаться. Да если он хоть пикнет – не видать ему повышения.

Я его в порошок сотру!

Арсений Адольфович застал последние корчи Хазара. Он пребывал в тягостном, или, может быть, наоборот, в счастливом неведении. Импульсивный нрав Хазара не был для него откровением, но все же он в страхе отпрянул, когда Хазар набросился на него. Авторитет упрекал профессора, что толку от того, как от козла молока, наговорил много обидных вещей, так что Арсений Адольфович поспешил к себе наверх, где предался тоскливым раздумьям о судьбе ученого в наше непростое время.

Хазар же негодовал на профессора только потому, что тот был лжив и корыстолюбив. Если бы не его алчность, он, Хазар, спокойно бы отобрал письмо у этих желторотых авантюристов и сам бы вел поиски сокровищ, ни от кого не завися.

Сальмон вспоминал перекошенное от ярости лицо шефа и невольно вздрагивал.

Малыш погрузился в молчание, один Леха строил из себя Джеймса Бонда, этакого неунывающего оторвягу.

– Теперь Хазар с ума сходить будет, пока не отроет этот чертов клад, – процедил он. – Чую, ляжет все это дерьмо на наши плечи.

– Да-а, – оживился Малыш, – Хазару лучше не попадаться на глаза в такое время.

– Прямо сплю и вижу, как мы за этими лохами по лесам бегать будем! – криво усмехнулся Сальмон.

– И еще менты на хвосте, – вздохнул Леха. – Раньше все было тип-топ, а теперь мы с ними – как кошка с собакой.

– Не повезло Мише, – завистливо улыбнулся Сальмон, – представляю, что там Хазар на яхте выделывает.

– Михей у него в любимчиках, как и у Пенька, – ухмыльнулся Леха. – Слыхал, что он от него просил?

– Кого? – Сальмон обернулся.

– Да Пенек – Мишку, – хохотнул Леха. – Вот умора! Мне Мишка рассказал, когда вернулся от этого педика. Миша, говорит, ты такой красавчик, трахни меня, пожалуйста.

– Да ты чего? – заржал Малыш, трясясь всем своим громадным телом. – Ну а он чего?

– Отказался, гад, – весело произнес Леха, – расстроил папашу. Только Хазар ему велел в следующий раз согласиться, он хочет заснять его на видео, чтобы иметь на Пенька компру. Тогда уж он будет посговорчивей. А то взялся на Хазара голос повышать. Говорит, чего это ты дом поджег? А кто его поджигал? Он сам загорелся. Сами видели, сколько там бензина было… – он снова захохотал.

– Хватит ржать, – остановил его Малыш, почему-то заинтересовавшийся подробностями, – ты толком говори. Что, Пенек Мишку опять к себе вызывает?

– В натуре, – кивнул Леха, – запал Пенек на нашего Мишу чисто конкретно.

– И как же он его пытался совратить?

– Ну, пригласил его в спальню, как бы показать новые находки.

Хазар же ему подбрасывает иногда…

– Ну и?.. – нетерпеливо ерзал на мягком сиденье Малыш.

– Чего, ну и?.. – Леха посерьезнел. – Куда-то пропал, потом появился в голубом атласном халате. Распахнул его, а там ничего, представляешь? Мишка говорит, такие телеса…

– Ну и вздрючил бы старого педрилу, – встрял Сальмон.

– Вот Хазар ему и говорит: следующий раз вдуешь ему по самые помидоры. Мы это дело на видео, и Пенек у нас на крючке, въезжаешь?

– Еще бы, – отозвался Сальмон. – Тогда Хазар станет почти самым главным в Анапе. Да что там почти, – усмехнулся он, – считай, самым главным.

– А если мы еще денежки этого… Митридата найдем, – Малыш раскраснелся от предвкушения, – это же сколько бабок, ума не приложу!

– Ну, положим, с умом у тебя напряженка, – вставил Леха, – но это тебе и не нужно, – примирительно добавил он, – тебе и мускулов хватает. Зачем тебе думать?

– Ты что же, хочешь сказать, что я дурак, что ли? – напрягся Малыш.

– Да расслабься ты, – обернулся к нему Сальмон, – будут бабки, будут телки, чего еще нужно? Я себе такую же яхту, как у Хазара, куплю. Классная посудина! – Он блаженно закатил глаза. – Представляешь, я в белом костюме выхожу на палубу, а там шлюхи длинноногие, жопастые, грудастые… – Он сглотнул плотоядную слюну.

Хотел продолжить свои фантазии, но тут на горизонте появилась злополучная маршрутка, которую описал Локоть. Чуть дальше впереди стояли два милицейских «уазика». Возле них сгрудились менты, что-то бойко обсуждая.

Один из них был с перебинтованной лодыжкой. Он стоял рядом с машиной, оперевшись на крыло, и чего-то объяснял краснощекому менту с погонами капитана.

Сальмон затормозил, несколько метров не доезжая до маршрутки, возле которой уже никого не осталось, кроме самого водителя. Леха достал трубу и набрал номер. Долго никто не отвечал. Потом он увидел, как от группы ментов отделился человек небольшого роста и проковылял метров на двадцать вперед. Когда он достал из кармана телефонную трубку, в трубе Лехи щелкнул контакт.

– Локоть, чего там у вас? – спросил Леха, вглядываясь вперед.

– Ты не мог другое время выбрать? – огрызнулся Локтев. – Не видишь, у нас планерка?

– Кончай, блин, трындеть, Локоть, – Леха был настроен категорично. – Чего там у вас? Где парни с девкой? И что это за собрание?

– Это сочинские, – пояснил Локтев. – Парни с девкой от нас сдернули в сторону виноградников, лейтенант ногу подвернул, теперь на их поиски бросится вся сочинская ментовка.

– Ого, – передернул плечами Леха, – это нам не в кайф. Кстати, шеф велел тебе бабульки передать.

– Только не сейчас, Леха, ты что! – выдохнул в трубку Локтев. – Даже не думай об этом. Потом. Сейчас сочинские отвалят, потом и мы двинемся, а бабки как-нибудь вечерком мне завези, если не трудно.

– О’кей, Локоть, как-нибудь… – Леха отключил трубку. – Блядство. – Он повернулся к Сальмону. – За этими придурками будет теперь вся сочинская ментовка гоняться. Нужно что-то придумать.

– Да чего тут думать-то, – Сальмон пожал плечами, – трясти надо.

– Все бы тебе трясти, – вздохнул Леха и набрал номер шефа, чтобы доложить ситуацию.

Иннокентий вернулся к проволочному ограждению, держа в руках срезанные сучья. Он протянул один Валентину, другой – Юрке, а третий оставил себе. Ребята просунули сучья в прорехи колючки и принялись разводить их в стороны. Это заняло какое-то время. Галина уныло созерцала работу трех парней.

– А в обход как-то нельзя? – Вид развороченной колючей проволки наполнил ее безотчетным страхом.

Словно это было не проникновение на участок экспериментального хозяйства, а побег из концлагеря. Наконец образовался сносный прогал. Первым на территорию хозяйства вполз своим змееподобным телом Валентин. За ним последовал Юрка, третьей должна была стать Галина. Она с опаской посмотрела на Иннокентия, пожала плечами, выражая сомнение в целесообразности предприятия, и влезла в дыру. Иннокентий проник на территорию последним.