А еще за Политехническим есть большое здание, на котором написано «Детский мир». Туда тоже без толку ходить, потому что за несколько лет до Катастрофы там начался ремонт, который так и не успели закончить, поэтому если кто думает, что найдет там что-нибудь полезное, одежду или игрушки, то глубоко ошибается. Зато на верхних этажах, по слухам, любят гнездиться вичухи.

Они прошли мимо ярко раскрашенной будочки, из чудом сохранившейся надписи на двери Федор уяснил, что это туалет, а вход стоит 25 рублей. Это были деньги верхних людей, Федор никак не мог решить, много это или мало. И фыркнул, подумав, что раньше верхним людям всюду приходилось платить – вот и в музей, говорят, тоже нужны были билеты. А теперь туда можно зайти совершенно бесплатно, и даже что-нибудь прихватить оттуда на память, но что-то не хочется. Не пришлось бы расплатиться самым дорогим – собственной жизнью.

А впереди небольшая церковь, похожая на ту, что они видели с Нелей и Данилой у другого входа на Китай-город, обозначала начало улицы со смешным названием Маросейка – отправной точки их маршрута.

Они медленно шли по улице, то и дело оглядываясь. Ночь была тихой, лишь шелестела проросшая сквозь трещины в асфальте трава и попискивали какие-то существа в ветвях возвышавшихся во дворах деревьев. Теперь Федору было уже жарко, и он жалел, что приходится идти в защитном костюме, что нельзя подставить ветерку разгоряченную кожу.

Дома здесь чаще попадались в два-три этажа, на первых этажах чуть ли не в каждом доме были небольшие магазинчики. Вывески покосились, разобрать, что там продавалось, можно было с трудом. Федор подумал, что, скорее всего, какая-нибудь еда, и вздохнул грустно. Попадались заброшенные кафешки, откуда все полезное тоже было давным-давно вынесено. Еще очень часто встречались аптеки, которые Федор научился узнавать по зеленому кресту над входом. Курятыч заглянул в одну из них, задумчиво порылся в ящичках. Федор увидел на полу скелет в странной позе – он словно обнимал пластиковую папку, накрывая ее собой.

– Это Люся, – пророкотал Курятыч.

Судя по остаткам одежды и волос, скелет и вправду принадлежал когда-то девушке.

– Ты ее знал? – удивился Федор.

– Не, это мы с ребятами ее прозвали так. Она, видно, бумаги какие-то несла из одной конторы в другую, спешила – девчонка на побегушках, секретарша. Тут ее и накрыло. Она небось даже понять не успела, что случилось. В метро не добежала или не сообразила, здесь укрылась, здесь и померла. Вишь, даже после смерти бумаги свои бережет. Кто-то из наших говорил даже, что в полнолуние она встает и бродит со своей папочкой, ищет то место, куда ей велели бумаги отнести. Вот шутки шутками, а прошлый раз я ее вроде в другом магазине видел – в продуктовом. Я ее по папке узнаю – приметная она, Люся с ней никогда не расстается.

Федору показалось, что голос Курятыча звучит как-то странно. На секунду он даже усомнился, в самом ли деле перед ним Курятыч или под химзой и маской скрывается совсем другой человек. Да и человек ли? Здесь, на поверхности, Курятыч стал казаться выше и шире в плечах, и голос, гулко звучавший из-под маски, сделался неузнаваемым. Федор взять в толк не мог, отчего так изменился его проводник.

«Проводник, – вдруг екнуло у него в груди. – Вот я и нашел проводника… только того ли? И куда он меня заведет?» Эти рассказы о гуляющем по городу скелете с папкой не внушали Федору оптимизма. Вполне возможно, Курятыч просто решил подшутить над новичком, Федор знал, что так любят иной раз развлекаться бывалые сталкеры.

А может быть, эта ночь так действует на него. Не зря же вновь исходит паром проклятая электростанция. «Тихо шифером шурша, крыши едут не спеша», – сказал сам себе Федор. Он тоже начинал чувствовать что-то такое… тянуло отправиться прямиком к замку вампира, поглядеть на то место, где в последний раз видел Фила. Он с трудом стряхнул наваждение. Нет, нельзя, а то потом захочется прогуляться до большой реки или до кремлевских башен… ведь все это здесь, поблизости.

Наверное, в этом дело – в сидящей в Кремле биомассе. Она проголодалась и беспокойно шевелится, выискивая, высматривая. И хотя кремлевских башен отсюда не видно, ее брожение ощущается и здесь. Лучше подальше отсюда, лучше пойти вдоль Яузы. Над Яузой поднимается туман, в нем можно укрыться, и жуткие звери пройдут стороной. Где-то там, за туманом, на далекой Электрозаводской ждет его Неля – точно заколдованная принцесса, которую он должен разбудить поцелуем.

На пути к ней столько опасностей, но он обязательно вернется к ней когда-нибудь, только искупается сперва в Яузе. Ему говорили, что перед Катастрофой это была очень грязная река, но за столько лет она наверняка очистилась. Ему еще в прошлый раз так хотелось окунуться, но Данила не разрешил бы. И Курятыч не разрешит, разве только сбежать от него. Черная вода в реке тихонько колышется, иногда раздается плеск – резвится рыба. И еще что-то там есть в глубине… притаилось и ждет.

– Ты что, заснул, что ли? Не спи, замерзнешь! – услышал вдруг Федор гулкий голос Курятыча. И вздрогнул, возвращаясь к действительности. «Однако, – подумал он, – и Кремль вроде не слишком близко, а крышу уже сносит. Не раствориться бы в Нагвале».

Они вышли из аптеки и отправились дальше. Попадались еще какие-то магазинчики, но Курятыч решительно шел мимо – он еще перед выходом предупредил Федора, что ближайшие к метро торговые точки давным-давно разграбили, а вот подальше, может, и удастся что-нибудь полезное обнаружить. Еще он сказал, что у другого выхода из метро вообще был целый торговый комплекс, расположенный в подвале. И вроде бы оттуда даже не успели все вынести – там завелись какие-то твари.

Потом они все же заглянули в один из магазинов – но там были какие-то шмотки, подушки, в общем, явно не предметы первой необходимости. К тому же из-за выбитой витрины они были основательно попорчены сыростью.

– Хреново, – высказался Курятыч, – по квартирам надо пошарить.

Свернув в переулок, он повел Федора к высокому дому. Провалы подъездов зловеще чернели. Курятыч подошел к первому, посветил внутрь – Федор увидел на полу густую слизь. Курятыч чертыхнулся и отправился к следующему. Дверь там была двойная, и если первая была распахнута, то вторая – заперта. Курятыч пнул ее ногой, и дверь вылетела на удивление легко.

Сталкер оглядел двери квартир на первом этаже. Чем-то они ему не понравились, и он приказал Федору подниматься на второй. Там они долго возились с тяжелой железной дверью, так и не сумели ее открыть и обратили внимание на соседнюю квартиру – дверь в нее была зазывно приотворена. Курятыч осторожно посветил – все было вроде тихо. И он бочком протиснулся внутрь, пока Федор страховал его снаружи. Потом подал изнутри условный сигнал стуком, и Федор тоже вошел.

Убранство квартиры его поразило – никогда он не видел ничего подобного. Это было настолько непохоже на его детские воспоминания о родном жилье, что Федор испытал шок. Комната, в которую они попали, была вся увешана потемневшими от времени картинами, вдоль стен стояли массивные кожаные диваны, наверное, очень удобные. В метро Федор один раз видел что-то похожее – один из криминальных авторитетов заказал себе такой, но диван быстро пришел в негодность. С окон свисали какие-то необыкновенные занавески – тяжелые, с оборками внизу.