— Я Гордана.

— Ваша Светлость, — София поклонилась Великой княгине Лейда.

Гордана была уроженкой Дома Бурового Медведя, но выйдя замуж за князя Романа, стала принадлежать Дому Серебряного Волка. Традиция, когда жена уходит в семью мужа, разрывая связь с родным Домом была одной из древнейших в Девяти Княжествах. Новый Дом, принимая жену, как равную себе по крови, брал ее под свою нерушимую защиту. После перехода прежняя семья больше не имела на родственницу прав.

— Это княжна Верея, — представила княгиня вторую девушку, — сестра моего мужа.

София поклонилась.

Верея приветливо кивнула, не вставая из-за стола:

— Присаживайтесь, София.

И выдвинула стул рядом с собой.

Заложница обошла ее и села, успев заметить, что Верея ее ровесница — хрупкая и черноволосая, с темными бездонными глазами, так похожими на глаза Святослава, но только у Вереи они были чуть светлее — цвета хмурых облаков.

«Вот оно что, — подумала девушка, — не удивительно, что Святослав так тепло и ласково ее обнимал. А он хорошо устроился. Окрутил сестру Правителя. Не удивительно, почему — он второй после Великого князя человек в княжестве».

Умно сударь Посланник, очень умно.

София закусила губу: куда ей до этой красавицы в серебристом платье, сотканном из лучей лунного света? Она лишь бледное подобие, тень. Нет, даже не тень — краткий отблеск угасающего солнца.

— Позавтракайте с нами, — предложила Гордана.

Слуга поставил столовый набор и с поклоном удалился.

— Вы очень добры, Ваша Светлость, — слабо улыбнулась София.

Придворные дамы Горданы и Вереи, сидевшие поодаль, бросали на заложницу косые взгляды и тихо посмеивались, не скрывая презрения. Самыми неприветливыми оказались две темноволосых девушки (из свиты Вереи), позволившие отпустить в сторону Софии колкую шутку.

Смутившись, княжна выронила столовый прибор, чем вызвала новую волну злобного смеха, и только окрик Горданы заставил дамочек прикусить языки.

— Они не хотели вас обидеть.

Нет, хотели. Но винить их нет смысла. Все княжеские Дворы одинаковы — лесть, интриги, ложь, двойная игра, улыбка на устах и нож в рукаве.

Не прошло пяти минут, дверь распахнулась, и в трапезную вошел Верховный Правитель. В первый миг показалось это — Святослав: та же стать, широкие плечи и идеальная осанка. Те же темные локоны, обрамлявшие бледное овальное лицо, но приглядевшись, София поняла — великий князь был старше; мог похвастаться глубокими морщинами у глаз и рта. Его подбородок украшала аккуратная бородка, да и улыбался он иначе. А глаза — его глаза были зелеными, без оттенков и полутонов.

Заняв место во главе, он приветствовал любимую жену, потом сестру и, наконец, обратился к «гостье». Отвечая кивком, София заметила в его волосах серебристый венец с ярко-алым рубином. При каждом кивке и повороте рубин переливался, как живое пламя в очаге.

Великий князь завел разговор об укладе Стифополя, подробно известив заложницу обо всех правилах, принятых при дворе и записанных в Заветах Сияния: что было разрешено, а что подлежало строжайшему запрету. Потом перешел к статусу Софии. Согласно обычаю: заложнику полагалось находиться исключительно при дворе. Выходить в город строго запрещалось. Вести беседы с кем-то кроме придворных или членов правящего Дома — тоже. Все просьбы, как личные, так и иного характера исполнялись только с личного дозволения Великого князя или его супруги. За любое неповиновении следовало наказание. Самым тяжелым из которых, естественно, являлась смертная казнь.

С каждым произнесенным словом София мрачнела, а придворные дамы воодушевлялись. Вчера девушка мечтала, чтобы ее запрятали в какую-нибудь неприступную башню, забыв на много лет. Похоже, Светлая Заря услышала мольбу. Она оказалась в клетке. И пусть ее новая тюрьма не имела замков и засовов, легче от этого не становилось.

— Но, — многозначительная пауза Романа заставила заложницу вздрогнуть, — Святослав поведал о вашей отваге в Обители Северных Братьев, княжна. Я со своей стороны так же приношу вам искреннюю благодарность. Вы спасли жизнь моего Посланника и это великая заслуга. Смерть Святослава пошатнула бы мою власть. Сделала слабым и уязвимым в глазах соседей. Многим это только на руку. — Он замолчал, о чем-то недоговаривая. — Князь просил облегчить вашу долю. Я считаю это справедливой платой за спасение жизни второго человека в княжестве. Ваш статус заложника я заменяю статусом гостьи. Я разрешаю вам свободно перемещаться по Стифополю до границ города. Гулять, участвовать в празднествах, обучаться. Если вам понадобятся средства, княжеский казначей выдаст. Если понадобится что-то еще, обращайтесь к моей жене или сестре. Что до вашей дальнейшей участи, — возникла заминка, — об этом я сообщу немного позже.

Заметив, как она напряглась, Роман поднял руку:

— Уверяю, волноваться не надо. Святослав доложил о той чуши, которой вас испугал Семеон. Наш Дом не практикует кровавых ритуалов. И никогда не практиковал.

София вздохнула. Она-то готовилась к кандалам и вечному полумраку, в котором не нет места солнцу, звездам и мечтам. Вроде, обошлось.

— Благодарю, повелитель.

За ее спиной послышались разочарованные вздохи — придворные дамы надеялись на более суровые условия проживания иноземки из уделата.

Роман продолжил:

— И последнее, озвучьте все свои просьбы. Если они мне по силам, я с радостью их исполню. Если нет, назначу тех, кто вам поможет. Но я надеюсь, — он улыбнулся, (нет, совсем не так как Святослав), — вы попросите у Дома что-то в пределах разумного.

— Да, Ваша Светлость, — София произнесла на одном дыхание: — Я хочу только одного. Позвольте переписываться с младшим братом. Хоть иногда отсылать ему письма, что жива и здорова. Он единственный из семьи, кто…

Она не договорила, сначала смутившись, а потом похолодела от того, что могла прогневить Правителя дерзкой просьбой. Он-то, наверняка, ждал прошений о новых платьях, украшениях и прочих благах, нужных восемнадцатилетней девице благородных кровей. А тут…

Роман изменился в лице — просьба ему действительно не понравилась.

— Мы уже сообщили князю Будишу о вашем прибытии, заверив, что здесь вашей жизни ничто не угрожает. Этого не достаточно?

— Я благодарна, но…

— Нет!

— Роман, — Гордана вмешалась, — что случиться, если княжна отошлет брату весточку?

И нежно коснулась его руки.

— Брат, — подала голос Верея, — представь, если бы меня увезли далеко-далеко, а ты бы даже не знал, что со мной. Весть от кого-то — это одно, а весть от родного человека — совсем другое.

Великая княгиня кивнула и снова перевела взгляд на хмурого мужа.

— Никак заговор против меня? — Правитель рассмеялся. — Ладно, будь по-вашему. Дозволяю, — это он сказал уже Софии.

… Правитель долго расспрашивал Софию об Арге: интересовался настроениями народа, справлялся о правлении братьев. Каждый раз она пожимала плечами и отвечала, что жила в монастыре, а потому об укладе родного Дома ей почти ничего не известно.

Гордана и Верея, узнав, что