Вот только сама Олеся… Не хочет ли она вернуться в свой странный мир? Она с такой радостью рассказывала о нелепых обычаях, о «наряженных» деревьях, о подаренной игрушке.

Она скучала по всему этому. А здесь чувствовала себя неуютно. Это ведь было так заметно. В деревне, когда она смотрела уличное представление или просила дать старухе еще одну монету.

Наверное ей его мир казался диким. Конечно, здесь ведь нет карет, которые могут передвигаться без лошадей. И здесь она будет связана с одним мужчиной навсегда. У нее не будет шанса… как она сказала? Развестись? Здесь она не сможет этого сделать. И любовника завести он ей не позволит.

Потому что для нее теперь будет существовать только один мужчина.

Габор еще сильнее прижал Олесю к себе. Хочет она того или нет, но теперь она принадлежит ему. Удивительная иномирянка… Женщина, от которой он настолько потерял голову, что готов разодрать на куски любого, кто покусится на нее.

Нет, он ее не отпустит. Не позволит вернуться обратно в ее непонятный мир.

— Что означают эти фрески? — Олеся подняла руку и махнула в сторону стены.

Габор ускорил шаг. Не нужно, чтобы она все это видела. Но похоже уже поздно. Наверняка она успела рассмотреть их, когда шла сюда.

— Что это вообще за место?

Похоже именно это его в ней и привлекало. Она его не боялась. Общалась с ним на равных. Постоянно дерзила и делала все так, как хотелось ей, а не так, как он приказывал.

Наверное в ее мире, мужчины не управляли женщинами и не говорили, как себя вести. Но это больше не ее нелепая вселенная, где тот, кто назывался отцом, мог так поступить с дочерью.

Теперь она живет здесь. И придется привыкать к новым правилам. Хотя Габор понимал, что Олесю уже не изменить. Она не подчинится.

И вот это заводило его больше всего.

Постоянная необходимость вступать с ней в маленькое противостояние.

Ее сопротивление. И его попытки сломить ее.

Великие Небеса!.. Она только что рассказала ему, что прибыла сюда из другого мира, а он… А он мечтает, как бы снова поскорее оказаться с ней в постели. Или у стены. Или прямо на полу. Ему не принципиально. Где она позволит снова овладеть своим потрясающим телом, там он и сделает это.

— Я все о себе рассказала… Ты мог бы… проявить… ответную любезность…

Габор взглянул на Олесю. В темноте коридора ее лицо почти не было видно. Но ее голос… В нем уже слышалась готовность вступить в новый бой.

Габор улыбнулся этой мысли и спросил:

— Что ты хочешь обо мне узнать?

— Я хочу узнать об этом коридоре и о зале. Для чего они?

— А я думал, что хоть немного тебе интересен.

С ней удивительно легко было общаться. Сколько себя помнил, Габор тяжело сходился с людьми. Даже с равными ему по положению.

Еще в детстве в него вбили привычку держаться в стороне ото всех. Как бы сильно его не задевало происходящее. Или как бы не были близки люди, окружающие его.

Быть в стороне. Ни к кому не тянуться, ведь люди так легко предают друг друга.

С Олесей, этой удивительной чужачкой, он не мог оставаться в стороне. Его тянуло к ней. Невероятно сильно. Противоестественно. Где-то в глубине души оставались сомнения, что она лишь умело водит его за нос. Придумать можно все, что угодно.

Но уж слишком фантастической была такая ложь. И столько деталей. Он видел, с какой уверенностью Олеся рассказывает о том, что пережила, о том, что видела. Невозможно придумать столько подробностей и ни разу в них не запутаться.

В самом начале ее рассказа он еще пытался убедить себя, что она врет. Или просто настолько поверила в собственную выдумку, что считает ее правдой, но… Но понимал, что обманывает сам себя. А себе врать Габор не мог.

Старуха Бражена и демон, не ведая того, подтвердили каждое слово Олеси.

В какой-то момент он даже вздохнул с облегчением — это не Маргит. Совершенно другая женщина. И у Миклоша нет на нее никаких прав.

Нужно как можно скорее разобраться с братом. Этот скот способен на все, что угодно. Мысль о ранах на спине Олеси наполняла жгучей яростью. Слепящей.

Габор дошел до лестницы и осторожно шагнул на ступеньку. Он сгноит Миклоша за весь тот ужас, который теперь преследует Олесю в воспоминаниях.

— Пусти, я сама поднимусь. — Олеся попыталась высвободиться из его объятий, но Габор только сильнее прижал ее к себе. — Не глупите, господарь. — В ее голосе уже слышалась привычная насмешка. — Проход слишком узкий. Мы оба свалимся и свернем шеи.

Габор бережно поставил ее на ступеньки и улыбнулся:

— Тебе доставляет удовольствие все время спорить со мной? В твоем мире все женщины такие?

Ее глаза гневно сверкнули:

— Не знаю. Вот найдешь еще одну такую же… переселенку и спросишь.

Кажется, она ревновала.

Габор следил за тем, как Олеся медленно поднимается по ступенькам. Неужели, она ревновала его? Некоторые из бывших любовниц пытались изводить его ревностью. После такого он быстро с ними расставался.

Но с Олесей все было иначе. Ему вдруг захотелось, чтобы она испытывала к нему чувства настолько сильные, что ревновала бы к несуществующим соперницам.

Он поднимался за ней, тяжело глядя в хрупкую спину, скрытую плащом. Она смогла выдержать боль от чужих ран и ужас воспоминаний. Не побоялась в одиночестве отправиться в темноту.

Примет ли она ту правду, которую он может рассказать ей? Или лучше промолчать об этом?

Он до сих пор помнил, как изменилось лицо матери, когда она узнала тайну отца. И тайну Габора. Отношения между родителями и так не отличались теплотой. А после того, как ей все стало известно, она смотрела и на мужа, и на сына лишь с одним чувством: с отвращением.

Глупо повторять родительские ошибки. Мать узнала обо всем случайно. Отец не собирался ей говорить. И внушил Габору, что никто из членов семьи, как бы не был близок, не должен узнать. Наверное поэтому они все никогда и не были нормальной семьей.

Габор был старшим в роду, а значит обязан был защищать и заботиться об остальных. Адрианну занимали лишь платья и украшения. Она больше общалась с Миклошем. Ведь он мог с ней играть, в отличие от всегда занятого уроками и занятиями Габора. А Миклош… Миклош пользовался доступными благами и ненавидел всех вокруг, мастерски скрывая свои чувства.

Теперь же у Габора появился шанс на настоящую семью. С Олесей. То, о чем он никогда и не мечтал. А если вдруг случались такие моменты, то сразу давил все свои желания на корню. Но теперь в его жизни есть Олеся. И рассказать ей все? Своими руками разрушить их будущее? Не-е-ет… Нет.

Вот только она слишком упряма. Сколько времени пройдет, чем умудрится сама все выяснить? А в том, что ей это удастся, Габор не сомневался.