Забыта была даже технология выпечки пышного римского хлеба из просеянной пшеничной муки (восстановленная лишь в VIII веке, по окончании постримского Малого ледникового периода). Большинство крестьян ели не хлеб, а каши из зерновых или лепешки из непросеянной муки с примесями ржи, отрубей и других злаков. Рожь, ячмень и овес стали с похолоданием климата выращивать повсеместно, зато — нет худа без добра! — эти злаки давали добрые урожаи и оказались неплохим кормом, что для тягловых животных, что для боевых коней.

Забылись приемы добычи, перевозки и обработки камня, основным строительным материалом стала древесина. Изгладилась из памяти гидротехника, горное дело стало примитивным, пропали изощренные технологии дорожного строительства и обработка камня с помощью гидромолота и пилы. Исчез секрет «вечного» римского бетона (его вновь открыли уже в XXI веке — оказалось, что римляне добавляли в смесь вулканический пепел и замешивали ее морской водой).

В новые времена металл был так редок и дорог, что в кузнеце начали видеть волшебника, колдуна, связанного с потусторонними силами, а кузнечное дело сакрализировалось, и реликты этого явления мы наблюдаем по сей день: в сказках кузнец всегда положительный персонаж, помогающий героям противостоять злым силам. Железные орудия из-за дороговизны металла стали небольшими. Например, деревянную соху дополняли металлическим сошником.

Дорог топор — значит, дороги и лесные материалы. Поэтому даже в обильных лесами регионах дома чаще всего были глинобитными, а те, кто победнее, жили в землянках, которые проще отапливать. Люди побогаче предпочитали жить в деревянных зданиях, которые в похолодавшем климате лучше сохраняли тепло. Бревенчатыми были даже королевские виллы и дома крупных землевладельцев. При этом очаг сохранялся открытым — в Европе до славянской печи-каменки по неизвестной причине не додумались, что выглядит довольно странно: Великий Европейский лес не вырубался и топлива хватало с избытком!

Словом, материальный регресс был качественным и фатальным, потому Запад больше не имел преимуществ в вооружениях, а по многим позициям существенно отставал от Восточной империи.

Золотая монета вышла из обращения, и меровингские короли чеканили ее единственно ради престижа. Число монетных дворов росло, но лишь потому, что торговый обмен почти замер и монету, как и всякий товар, приходилось производить на месте!

Чем ближе к Средиземному морю, тем экономика становилась оживленнее и тем крупнее были города. На берегах Mare Nostrum теперь располагались несколько государств, а не одно, как встарь. Морской торговый оборот сократился до ничтожного. Торговля в основном находилась в руках восточноримских купцов — греков, сирийцев и евреев. И все же на побережьях по-прежнему кипела жизнь, пусть и не так интенсивно, как прежде.

Везде и во всех социальных слоях снизился уровень жизни и комфорта. Упало даже благосостояние высших слоев общества. Римская роскошь — остекленные окна, отапливаемые дома, водопроводы и бани — была и прежде доступна только немногочисленным элитам, но эти достижения цивилизации были известны и распространены по всей империи, не исключая такие «медвежьи углы», как Германия Секунда и Британия.

Теперь бытовые блага полностью исчезли из повседневности, равно как и ремесленные товары массового спроса. Производство стекла было забыто, и даже гончарный круг сохранился не везде, что видно по использованию грубой лепной керамики, заменившей «тонкую» продукцию гончарных мастерских. Условный ширпотреб — посуда, гвозди, ткани, амфоры, упряжь и так далее по сотням позиций! — ранее производившийся Римом без преувеличения в индустриальных масштабах, становится чрезвычайно редок, ценен и, главное, обладает весьма низким качеством, что сказывается на сроке службы…

Сверхбогатые теперь потребляли гораздо меньше, а многочисленная «средняя» прослойка зажиточных людей, которые прежде могли позволить себе светильники с очищенным маслом, перец или заморское вино, вовсе исчезла — «средний класс» вновь появится только в эпоху Высокого Средневековья.

В Испанию, Галлию и Италию по-прежнему везли дорогие шелка, пряности, вина, оливковое масло, папирус, красители и предметы престижного потребления, легкие и высокодоходные, но в очень малых количествах, не сравнимых с прежними объемами торговли. Элитное потребление сузилось до запросов нескольких сотен человек на обширный регион вроде области Парижа — король и двор, епископат, несколько удачливых купцов.

В конце V века Италия лежала в руинах и тотальном запустении. Множество вилл разрушили и разграбили, города опустели или захирели. Городские укрепления рушились, а общественные пространства растаскивались на частные клочки. На городских улицах паслись животные, да и сами города все больше походили на деревни прежних лет. И все же на грани V и VI веков Апеннинский полуостров сохранял римское лицо. Сохранилось кое-какое денежное обращение, а вокруг сохранившихся вилл и усадеб теснились крестьянские поселения. Жизнь худо-бедно продолжалась, особенно на юге, захваченном Восточным Римом.

Тридцатилетие правления Теодориха принесло долгожданный мир в опустошенную войнами и бедствиями страну. Появились признаки экономического оживления и даже развития. В бумагах Кассиодора проявляются осторожный оптимизм и намерение восстановить Италию. На акведуках, дорогах и прочих инфраструктурных элементах начались ремонтные работы, в городах заложили множество церквей, а в Колизее в 520 году даже устроили по старой памяти игры.

Все это было до того, как римские войска Велизария, готы, франки и лангобарды принесли в Италию войну и чуму, — то есть до «лет без солнца» и до аномальных холодов начала Малого ледникового периода. Эти катастрофы в колыбели задушили начинавшееся возрождение Италии. Климат стал холоднее, суше и суровее, убивая людей холодом и голодом. Нехватка рабочих рук не позволяла обществу эффективно защищаться от климатических бед, то есть наращивать производство продовольствия и строить капитальные здания. Террасы были смыты, порты заилились, а римские фермы и поля из-за постоянных наводнений скрылись под намывами и речными отложениями.

Пожалуй, Италия пострадала от чумы и смены климата сильнее прочих территорий Римской империи. В отсутствие демографических и статистических данных по постимперской Италии приходится обойтись предположениями и гипотезами. Ряд историков на основе археологических данных полагают, что население страны в этот период составляло в лучшем случае половину, а в худшем — четверть населения периода империи.

Крайним примером обезлюдения служит непосредственно Рим: по словам Прокопия, в 547 году в нем оставалось всего 500 человек — это, разумеется, художественное преувеличение (точнее, умаление), но очень показательное. Колизей после чумы был окончательно заброшен. Одно время его использовала церковь в качестве места для раздач зерна.

Включите воображение: еще целы Форум и колоссальные дворцы Палатинского холма, никуда не исчез большой цирк Августа, сохранились храмы и базилики. Но колонны зарастают плющом, между плитами мостовых, истертых за последние столетия сотнями миллионов подошв, пробивается трава. По улицам, где некогда бурлили неисчислимые, миллионные толпы, ковыляют несколько прохожих, а в отдалении на Яникуле воют волки…