Стайка птичек-оригами беспокойно металась вокруг капитанского мостика «Бланш», словно ласточки перед грозой. Когда Изида вошла в рубку, Лиэтт тихо всхлипывала в своей сумке на полу, а Дункан поднялся с высокого кресла перед панорамным лобовым стеклом. Пыльное окно сверху вниз пересекала трещина. Изида не обнаружила в рубке ни приборной панели, ни штурвала, только битком набитые книжные стеллажи и полки вдоль стен.

Прямо по курсу, далеко впереди, в золотых сетях на краю пустоты висел Портобелло. Хижины и бараки, сплошным слоем покрывавшие осколок ночного убежища, напоминали бородавчатую жабью шкурку.

– Как, чёрт побери, тебе это удалось?! – выпалила Изида. В одной руке она держала закрытую Абсолонову книгу. Её усталость после чтения как рукой сняло, она ощущала себя бодрой и полной сил.

– С помощью концентрации, – ответил Дункан. – На самом деле это не так сложно.

Молодой человек медленно повернулся к ней.

Черты его исказились. Он страшно побледнел, увидев Изиду. Дункан открыл было рот, чтобы ахнуть, но в последний момент сдержался. Он бросился к ней, перепрыгнув через Лиэтт, и схватил её за плечи. Его губы беззвучно шевельнулись, изрыгая проклятия.

– Что? – злобно огрызнулась она. – Я превосходно себя чувствую!

Мужчина развернул её, благоразумно не пытаясь вырвать у неё из рук Абсолонову книгу, и подтолкнул экслибру к стеклянной двери, за которой лежал тёмный коридор. Одной рукой он смахнул пыль со стекла.

– Только посмотри на себя!

Изида могла бы отбросить его в сторону – сил у неё было достаточно, – но после чтения Абсолоновой книги на неё нахлынула такая эйфория, что ей даже доставляло удовольствие видеть его панику. Покачав головой, она последовала туда, куда он её тащил.

Отражение в стекле было нечётким – и, возможно, это было к лучшему. Из тёмного стекла на девушку смотрело лицо, которое она едва узнала. Рот и подбородок были запачканы кровью, капавшей из носа, веки опустились, а главное, что-то произошло с её кожей: она была изрезана глубокими морщинами, как будто Изида была восьмидесятилетней старухой. Если бы экслибра не была убеждена в том, что Абсолонова книга дарует ей силу, она бы решила, будто что-то высосало из её лица жизненные силы. Щёки запали, уголки губ опустились, она не узнавала собственную мимику.

– Со мной… со мной всё хорошо, – прошептала Изида и протянула руку к старухе, которая – иначе и быть не могло! – стояла по ту сторону стекла, ведь фигура, которую она видела в стекле, ни в коем случае не могла быть её собственным отражением. Её пальцы, коснувшиеся стекла, напоминали пальцы мумии. – Нет, правда, – несмотря ни на что, заверила она тихо, – я в полном порядке.

Дункан развернул её лицом к себе, и снова экслибра беспрекословно подчинилась. Ей казалось, что на её глазах столкнулись две несовместимые друг с другом реальности: реальность её взбудораженного воображения и реальность перед её глазами.

– Вот что творит с людьми Абсолон, – медленно сказал Дункан. – Я уже видел такое.

Изида заморгала и почувствовала, что из её глаз сочатся солёные загустевшие слёзы. На секунду её поле зрения заволокло красной пеленой. Из самой глубины души перед её внутренним взором почему-то возник вопрос: откуда берутся идеи?

– Ты должна прекратить всё это! – воскликнул Дункан, и она поняла, что произнесла свои мысли вслух. – Сию минуту ты должна это прекратить! – повторил он в отчаянии.

– Ты ведёшь себя так, как будто я больна. А ведь сейчас я сильнее, чем когда-либо прежде! – воскликнула экслибра.

По его лицу Изида поняла, что по крайней мере во втором высказывании он не сомневается. Возможно, это была единственная причина, по которой Дункан до сих пор не попытался отобрать у неё книгу. Вот и хорошо, что не попытался. Она не хотела бы выбирать между ним и Абсолоном.

Лиэтт тихонько заплакала, но Изида заметила это лишь спустя какое-то время. Она сбросила с плеч руки Дункана, обошла его и направилась к сумке с ребёнком, так и лежащей на полу.

– Не приближайся к ней! – рявкнул на неё Дункан. – Если она увидит тебя в таком обличье…

Девочка уставилась на неё огромными зелёными глазами и немедленно умолкла. Губки слегка вздрагивали, как будто Лиэтт не могла решить, стоит ли ей засмеяться или завопить, а потом с любопытством протянула к ней ручку.

– Отдай мне книгу! – произнёс Дункан за её спиной.

– Нет!

Как заворожённая, экслибра рассматривала лицо Лиэтт. Оно было полной противоположностью её собственному лицу – такое юное, свежее, толстощёкое.

– Что же нам с ней делать? Ты же не собираешься тащить её в Портобелло вместе с нами?

Дункан не поддался на её попытку сменить тему.

– Ты должна отказаться от этой книги!

– Она принадлежит мне! – в отчаянии возразила экслибра. – Абсолон впечатался в меня навечно. – Она положила руку на грудь и на страничные сердца под ней. – Его слова написаны на моих страницах. Послание Абсолона гласит…

Страшный удар обрушился на неё – она не удержалась на ногах и рухнула прямо на девочку. Лиэтт закричала, придавленная её телом, но Изида слышала плач ребёнка словно бы издалека: пульс оглушающе отдавался в ушах. Красная пелена в глазах потемнела, потихоньку, словно бы исподволь, на неё наваливался милосердный обморок. Экслибра почувствовала, что кто-то хватает её за плечи, тащит прочь от Лиэтт и переворачивает. Словно в тумане она увидела Дункана, который уложил её на спину и взял в руки длинный провод. Она попыталась сопротивляться, но ощутила лишь, как он обматывает провод вокруг её запястий и привязывает её к чему-то.

– Идиот! – хрипло пробормотала она, неуверенная, что произнесла это вслух.

В следующую секунду она осознала, что больше не держит в руках Абсолонову книгу. Дункан отбросил её прочь, в дальний угол капитанской рубки, туда, где она не могла её достать. Разлука с книгой обрушилась на неё, словно годы скорби, сконцентрированные в одном мгновении. С яростным криком она вырвалась на свободу, разорвав путы.

Дункан был одарённым библиомантом, когда они вместе учились в лицее Ле Карре, он принадлежал к числу лучших учеников. Однако и он был не состоянии противостоять силе, которой обладала разгневанная экслибра Зибенштерна. Отброшенный бешеным ударом Изиды, мужчина пролетел через всю рубку. Она услышала, как он обо что-то с грохотом ударился, но не оглянулась в его сторону: её внимание вновь было приковано исключительно к книге Абсолона.

Пошатываясь, экслибра встала и поспешила к ней, когда ударная волна, пущенная мужчиной, обрушилась на неё и швырнула на стеклянную дверь в коридор. Посыпались осколки, но, прежде чем они упали на пол, Изида уже снова была на ногах. Её взгляд упал на Дункана, который стоял с раскрытой сердечной книгой в руках, раскачиваясь, словно снаружи бушевал шторм, и шевелил губами, произнося тайные письмена страничного сердца.