Незадолго до этого я как раз давала показания по делу в уголовном суде Лондона Олд-Бейли. Убийство произошло в Ирландии, но убийца сбежал из страны. Чтобы не томить вас: его в конце концов арестовали и доставили в британский суд, так как мужчина оказался гражданином Великобритании. Речь шла о жестоком убийстве молодой женщины – ее несколько раз пырнули ножом.

Это был ключевой момент, поскольку человек, представший перед судом за убийство, имел медицинское образование. Очень важно, чтобы присяжные понимали значение того, где располагались травмы и какое имели последствие. Вполне успешно я использовала в суде диаграммы, и прокурору удалось добиться обвинительного приговора.

В своем мини-исследовании я попросила студентов послушать описание 12 ножевых ранений в голову и шею, после чего отметить каждое на диаграмме. Пока вроде бы неплохо.

Но боже! Результаты оставляли желать лучшего. Большинству удалось нанести 12 ран на диаграмму, но анатомическое положение сильно различалось, и только десятая часть группы правильно показала местонахождение всех колото-резаных ран.

Во второй части исследования я пыталась определить, поможет ли иллюстрация улучшить понимание того, о чем говорит эксперт. Студентам раздали цветные и черно-белые снимки, диаграммы, а также зарисовки ран от художника, после чего попросили разложить их по порядку, который, по их мнению, покажет, какие из иллюстраций окажутся наиболее полезными для присяжных.

Большинству фотографии показались отталкивающими, и они выбрали диаграммы. Вот такие нежные создания наши юные врачи. Надеюсь, они заматереют раньше, чем выйдут в большой и страшный мир. Суть в том, что если студентам-медикам было трудно без иллюстраций, то для присяжных представить ранения порой и вовсе невозможно. Я вглядывалась в каждого, пока давала показания, искала так называемый синдром собаки, когда они кивают – значит, включены и следят за моими словами. Порой я ловила озадаченные взгляды, после чего пробовала объясниться немного по-другому, чтобы увидеть кивок «я вас понял». Иногда из-за того, что я так пристально следила за каждым присяжным, я замечала, что мои показания действуют на них плохо, потому что они сильно бледнели, – тогда я обращала внимание суда на это обстоятельство. К счастью, в подобных случаях всем вскоре становилось легче. Лишь однажды члена коллегии увезли на скорой, но судья решил, что мы можем продолжить и без одного человека.

После того, как все свидетели дали показания, присяжные решают, виновен подсудимый или нет, исходя из всех предоставленных улик. Задача не из простых.

Если в США подбор коллегии – настоящее искусство, то в Великобритании и Ирландии – скорее дело случая. Присяжные выбираются наугад из списка избирателей. Многие избегают обязанности быть присяжным, поэтому некоторые слои общества среди них не представлены. Сначала в суде собираются потенциальные присяжные, из которых – опять же – случайным образом выбираются те, кто будет участвовать в начинающемся процессе. Бояться нечего: детективы не роются в темном прошлом присяжных, их секреты надежно спрятаны. Как правило, если адвокатам нравится, как вы выглядите, – вы в деле, нет – вас исключают, но нужна веская причина, чтобы оспаривать участие кого-то из членов коллегии в судебном деле. Выбор присяжных – вопрос пары часов, а не дней.

Награда за ваши старания – небольшие деньги на транспорт, около пяти фунтов на обед и мизерная сумма в счет пропущенных рабочих дней. В Ирландии обед нужно приносить с собой. Не слишком внушительная компенсация за то, что вы решаете чью-то судьбу в деле об убийстве. И они еще удивляются, почему люди избегают своего гражданского долга! Но людям тяжело осознать, что человек, сидящий на скамье подсудимых, действительно мог совершить преступление, которое так подробно днями или неделями описывают в суде.

Суды, особенно уголовные, переполнены: суд или даже судья могут быть заняты, а дело могут отложить до тех пор, пока не появится окно в расписании. Порой не приходят важные свидетели, или подозреваемый в последний момент признает свою вину. И ладно присяжные, но только подумайте о подсудимом или свидетелях, которые являются в суд, чтобы услышать «приходите в другой день».

Иногда вопрос решается быстро: улики ясно говорят, что подсудимый виновен; иногда среди присяжных мнения могут разделиться. Если присяжные не могут прийти к единому мнению, судья может вынести приговор в пользу решения большинства. Или отправить их на повторное совещание. На эту группу разных людей с разным опытом и прошлым оказывается колоссальное давление: они должны решить, виновен или нет, черное или белое.

Это можно рассматривать как отговорку, но я не особенно удивлялась, когда этот вердикт выносили в некоторых судебных процессах по делу об убийствах, поскольку и мне казалось, что доказательства не были на сто процентов убедительными. Основная проблема заключается в том, что в таком случае подсудимого нельзя судить повторно. Понимаю, почему родственники жертвы в таких делах злятся: для них этот вердикт в той или иной мере означает, что преступник «невиновен». Человек, которого обвиняли в чудовищном преступлении, не сел в тюрьму, а справедливость не восторжествовала.

Одним холодным дождливым пятничным вечером 1992 года со мной связалась полиция по поводу подозрительной смерти, случившейся в Гамильтоне, примерно в 25 километрах от Глазго. Тело молодой женщины нашли на автостоянке в кустах возле магазина Marks & Spencer в центре города. Я выехала на место преступления. Было темно, а к телу подобраться оказалось непросто. Оно лежало в самых зарослях, как будто женщину тащили: упасть так далеко она не могла, да и добровольно пойти – вряд ли. Она лежала на спине, одежда в беспорядке, нижнее белье отсутствовало.

При плохом освещении трудно было разобрать повреждения на теле, но лицо покрывала кровь, а ветки, казалось, торчали из носа. Боясь потерять улики, шатаясь по месту преступления, мы приняли решение вытащить тело и как можно скорее доставить его в морг. Мы обнаружили все признаки убийства на сексуальной почве. Если мы правы, то время имело принципиальное значение. Я хотела немедленно провести вскрытие, чтобы собрать важные для следствия улики, которые могли бы помочь в опознании убийцы. В Шотландии на вскрытии должны присутствовать два судмедэксперта, поэтому я позвонила доктору Уолтеру Спилгу, своему коллеге, который в тот день дежурил на дому. Я извинилась за поздний звонок и попросила приехать в морг Глазго. Мы проработали всю ночь.