– Аглая вообще дура, – буркнулБоря, – ноет целый день, жалуется, плачет. Ее нужно отправить к бабке, вдеревню, пусть там посидит.

– А вдруг Сильвия заподозрит что? –испугалась Нюся.

– Ничего, – ответил Борис, – уАглаи рана на голове, сотрясение мозга. Скажет, что стало хуже, вот и вынужденауехать. Так как, берем деньги?

– Это без меня!

– Нет, дорогуша, с тобой, –обозлился Борис, – не хочешь сумку отбирать, на атасе постоишь! Тебеденежки исполнитель передаст, ты их мне и привезешь.

Пришлось Нюсе соглашаться, а куда, скажите, ейбыло деваться, она уже повязана с Борисом одной веревочкой, да и денег хотелосьеще «заработать».

Нюсе велели стоять за углом дома наРасторгуевской улице. Тут ей исполнитель должен был передать сумку. К изумлениюНюси, исполнителей оказалось двое. Одна, быстроглазая девчонка, заявила:

– Ты, главное, будь начеку, внимательносмотри за дорогой. Сначала Лиза появится, она отвлечет тетку.

Вторая девица кивнула:

– Лиза – это я.

– Ну а уж потом я подбегу, ссумкой, – сказала первая воровка.

Но Нюсенька напрасно пропрыгала на холоде.Хотя на календаре был самый конец ноября, стужа стояла просто жуткая, и дулпронизывающий до костей ветер.

Поняв, что сумки не дождаться, Нюся поехала кБорису. Тот сначала, не поверив, наорал на девушку, даже обыскал ее, затемпригрозил, что убьет, если Нюська стырила всю сумму… Он бы, наверное, поколотилподельницу, но тут раздался звонок из милиции: Аглая покончила с собой.

Нюся едва устояла на ногах, услыхав, чтосделала с собой ее подруга. Девушка рухнула в кресло и попыталась успокоиться,но ее колотил озноб, руки ходили ходуном… Борис же заметался по квартире,нервно выкрикивая:

– Дрянь, сука, сволочь…

– Значит, вот ты как про Аглаю, –пробормотала Нюся, – а вдруг она нас слышит…

– Да при чем тут эта неврастеничка, –прошипел Борис, – даже лучше, что она сама догадалась убраться! Теперьточно никаких следов нет! Анька – сволочь. Это она наши с тобой баксы стырила!Вот гнида! Ну я ей покажу! Я ее урою! Я ее…

– Думаешь, она? Та, которую звалиАней? – пискнула Нюся, холодея от ужаса.

– Не твоего ума дело! – заоралБорис. – Вали домой да держи язык за зубами, не то укорочу, ясно?

Испуганная Нюся понеслась в свой барак. Врезультате ее «навар» составил десять тысяч баксов, те, которые сразу дал ейБорис, сумма на первый взгляд огромная, но, ей-богу, маленькая, если понять,что пережила девушка за этот год. Нюсенька вздрагивала от любого стука в дверь,по ночам ей снилось, как в комнату, топая грязными ботинками, вваливаютсяменты. Нюся похудела, осунулась и выглядела больной. Да и деньги, заветныедесять тысяч, таяли, словно масло на горячей сковородке. Сначала Нюсе невестьзачем захотелось купить компьютер, потом шубку…

С Борисом она больше не сталкивалась и оченьпожалела, что сегодня поехала к нему. Хитрый парень вновь задумал обманутьнесчастную Сильвию, выманить у той три миллиона рублей. Не про таких ли сложенапословица: повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сложить…

– Ты точно помнишь, что вторую девчонкузвали Лизой? – спросила я. – Может, ее звали Ксюшей?

– Нет, – покачала головойНюся, – я еще всю голову сломала, целых полгода думала: ну кто это такиехитрые мартышки, кто наши денежки уволок? Триста тысяч! Из них моих пятьдесятбыло! Борька сто обещал, если сама сумку отниму. Эх, зря не согласилась, несидела бы сейчас тут…

– Это точно, – кивнула я, –сидела бы ты в менее приятном месте, за хорошо запертой дверью, в Бутырскойтюрьме. Хотя нет, женщин теперь в этом изоляторе не содержат. Значит, Аня иЛиза? Не Аня и Ксюша?

– Да Лиза, Лиза, – повторилаНюся, – я всех знакомых перебрала, не было у Аглаи таких. В супермаркете,в рыбе, Елизавета Сергеевна стоит, только ей полтинник стукнул, да и не пойдетона на такое дело никогда! Где только Борька их взял, явно что знакомых позвал,ведь не объявление же в газете дал!

Я молча уставилась в окно. Ох, думается мне,что Аня – это Кузовкина. Наверное, Борис нашел ее и… То ли убил, то ли держитгде-то взаперти, пытаясь вытрясти из девчонки деньги. Хотя скорей всего Ани нетв живых. Или… Ладно, на эту тему подумаю не сейчас, лучше дома, в спокойнойобстановке, возьму лист бумаги и начерчу схему, поразмышляю. Лиза… Лиза, этокто же такая?

Дома меня первой встретила мрачная Кристина.

– Из-за тебя завтра получу «два» подиктанту, – заявила она, – и если в четверти поставят то же самое,имей в виду…

– При чем тут я?

– А кто Ангелину Григорьевну прогнал?

– Глупости, она ненормальная, самаубежала!

– И ты не знаешь почему? –прищурилась Кристина.

– Нет, конечно, ей что-то взбрело вголову, заглянула на кухню, и ку-ку!

Кристя подбоченилась:

– Знаю, ты это нарочно!

– Да что я сделала?

– От нас Ангелина Григорьевна пошла кМишке и все ему рассказала!

Я села на стул и устало попросила:

– Сделай милость, изложи факты.

– Она была жутко напугана.

– Чем?

– Тобой.

– Почему?

– Сначала ты открыла дверь вокровавленном фартуке и, сообщив, что убиваешь кота, велела училке идти затобой на кухню.

– Ну не совсем так…

– Ты не перебивай, а слушай.

– Ладно, говори.

– Когда Ангелина Григорьевна вошла вкухню, то увидела, что ты режешь несчастного кота на ломтики, приговаривая:«Вкусный ужин будет». Естественно, русичка подумала, что ты ненормальная, иубежала.

Я разинула рот. Однако как можно извратитьсобытия. На самом деле, буркнув: «Мне надо убить кота», я побежала в кухню, изкоторой доносилось утробное чавканье Лаврика, укравшего печенку. Но я ведь несобиралась лишать его жизни. Это просто фигура речи. Ну кричат же женщины у насво дворе летом: «Петька, если сейчас не придешь ужинать, убью».

И ведь никто не воспринимает этот вопль каксообщение о предстоящем преступлении.