— Нет…

— Ты помнишь, что произошло на орбите на про­шлой неделе. Мы были на волосок от катастрофы.

— Это все заговор. Меня подставили.

Гаунт стер пот со лба.

— Да, так и было. И заметь, это было очень просто сделать. Ты можешь оказаться легкой добычей искус­ного махинатора. И если ситуация повторится, я не могу гарантировать, что выручу тебя снова.

— Насчет этого… у меня к вам просьба, сэр. Вы всегда защищали меня… с самой гибели Танит.

— Я обязан тебе жизнью. Если бы не ты, я бы тоже погиб вместе с твоей планетой.

— И поэтому вы должны помнить, что я могу посто­ять за себя в бою. Я хочу получить оружие. Хочу сра­жаться с остальными таиитцами в следующем наступле­нии. Мне все равно, в какой взвод вы меня определите.

— Ты действительно побывал в боях, Брин, — по­качал головой Гаунт. — Но я не допущу тебя до поле­вой службы. Ты еще слишком молод.

— Три дня назад мне стукнуло восемнадцать, — су­хо напомнил Майло.

Гаунт фыркнул. Он даже не вспомнил об этом. Ото­гнав надоедливую муху, он глотнул кофе из кружки.

— Пожалуй, здесь мне нечем крыть, — признал ко­миссар и откинулся на спинку стула. — Хорошо. Пред­лагаю тебе уговор.

Глаза Майло засияли, и он посмотрел на Гаунта с осторожной улыбкой:

— Какой?

— Я даю тебе внеочередное звание, оружие и при­писываю к отделению Корбека. За это ты обещаешь прекратить предугадывать. Насовсем.

— Насовсем?

— Именно. Ну, это не значит, что я прошу тебя прекратить хорошо выполнять свою работу. Просто пе­рестань делать ее так, что окружающие превратно пой­мут твои действия. Ну, что скажешь?

— Мне нравится. Спасибо! Уговор так уговор.

Гаунт улыбнулся своему адъютанту, что было ред­ким подарком с его стороны.

— А теперь ступай, найди мне Корбека и Маколла. Мне нужно обсудить с ними кое-какие тонкости операции.

Майло ничего не ответил. Гаунт обернулся и вы­глянул с террасы. Перед ним стояли Корбек и Маколл, исполненные внимания.

— Майло сказал, что нам стоит заглянуть при воз­можности, — проговорил Корбек. — Сейчас подходя­щее время?

Комиссар огляделся в поисках Майло. Но, видимо следуя очередному мудрому предчувствию, юноша исчез.

Варл с видом фокусника сдернул свой камуфляж­ный плащ с лежащего на полу кадила. При этом грузо­вой отсек транспортного корабля погрузился в тишину.

Игра, которую он предлагал, была простой, затя­гивающей и, конечно же, полностью подтасованной. К тому же сержант Варл и мальчишка-талисман были весьма неплохой командой. У них была банка жирных скачущих мокриц, которых они наловили в зернохранилище корабля, и старое, побитое жизнью кадило, по­заимствованное в часовне Экклезиархии. Кадило пред­ставляло собой полый шар из ржавого металла. Его можно было раскрыть, чтобы поместить внутрь и за­жечь благовония. Сам же корпус был покрыт множе­ством звездообразных отверстий.

— Правила игры просты, — объявил Варл, встряхи­вая банку, чтобы все окружающие могли рассмотреть полдюжины крупных, размером с палец, жуков. Меха­низмы его искусственной руки жужжали и гудели при каждом движении.

— Это игра на интуицию. На удачу. Никакого мо­шенничества, никакого надувательства.

Варл был своего рода шоуменом, и Майло это очень нравилось. Майло причислял его к своеобразному внут­реннему кругу Призраков: Варл был близким другом Корбека и Ларкина, одним из небольшой, но креп­кой группы товарищей по ополчению Танит Магны до Основания. Поначалу острый язык и бесцеремонное по­ведение Варла лишили его всех шансов на повышение. Но потом он потерял руку на Фортисе Бинари, во вре­мя героического освобождения мира-кузни. Ко време­ни ныне легендарного сражения за Меназоид Ипсилон он уже был командиром отделения в звании сержанта. Многие считали, что он давно заслужил это повышение. На фоне бескомпромиссности таких командиров, как Роун и Фейгор, и строгой приверженности воинской дисциплине Маколла и самого комиссара Варл нарав­не со всеобщим любимцем полковником Корбеком при­вносил в офицерскую среду Призраков нотку человеч­ности и искреннего сопереживания. Солдаты любили его: он умел шутить не хуже Корбека, а временами шут­ки его были даже смешнее (и грубее). Его искусственная рука свидетельствовала, что он не боится оказаться на переднем краю битвы. И он умел по-своему произнести неформальную, но вдохновляющую речь в момент, ког­да ему могла понадобиться полная отдача бойцов.

Но здесь, среди гулких грузовых отсеков, в окру­жении отдыхающих гвардейцев, он использовал свои вдохновляющие речи для другого. Для отвода глаз.

— Вот что я предлагаю вам, друзья мои, мои храб­рые братья по оружию. Вот что я предлагаю, во славу Золотого Трона!

Он говорил медленно и четко, чтобы мелодичный танитский акцент не помешал окружающим солдатам понять его. Помимо Призраков, этот корабль перево­зил еще три подразделения: крепких светловолосых здоровяков Пятидесятого Королевского Вольпонского полка, невысоких желтокожих и весьма беззаботных солдат Пятого Сламмабаддийского и высоких смуглых длинноволосых гвардейцев из Двадцатого Роанского, известного как Диггеры. Они говорили на одном язы­ке, но принадлежали к разным культурам. Варл был очень точен и осторожен в своих словах, стараясь, что­бы все поняли его верно и до конца.

Он передал кадило Майло, который, в свою оче­редь, открыл его.

— Смотрите. У нас есть металлический шар с от­верстиями. Мы кладем зерновых мокриц внутрь… — Варл выловил пару мокриц из банки и запустил в под­ставленное Майло кадило. — И мой юный друг закры­вает шар. Обратите внимание, я нацарапал возле каж­дого отверстия номер. Тридцать три отверстия, и все пронумерованы. Никакого обмана, никакого мошенни­чества… Если угодно, можете осмотреть шар.

Сержант поставил шар на пол, чтобы любой мог рассмотреть его поближе. Большая шайба, на кото­рую он ставил кадило, не давала тому кататься по полу.

— Теперь следите. Я ставлю шар на пол. Мокри­ца хочет выбраться на свет, верно? Так что рано или поздно одна из них вылезет наружу… через одно из отверстий. Собственно, в этом и заключается игра. Мы ставим на номер отверстия, из которого выползет мок­рица.

— И все наши денежки уползают из карманов, — сказал один из стоящих впереди Диггеров с характер­ным для роанцев гнусавым акцентом.

— Мы все будем делать ставки, друг мой, — уве­рил его Варл. — Ты поставишь, я поставлю. И все, кто захочет, присоединятся. Если кто-то угадает или назовет номер ближе всего к верному, он получит все деньги. Никакого мошенничества, никакого надува­тельства.

Как по команде, из одного отверстия выскочила мокрица и посеменила по палубе, пока ее не раздавил мрачный вольпонец.