Но массированная мобилизация капиталов по программе «Один пояс, один путь» побудила Вашингтон к ответным действиям. Когда администрация Трампа приступила к выполнению своих обязанностей, одной из организаций, которые она хотела ликвидировать, была Корпорация частных зарубежных инвестиций (Overseas Private Investment Corporation, OPIC) – государственное агентство, задачей которого было снижение риска инвестиций, размещаемых американскими компаниями за рубежом, посредством страхования от политических рисков. Однако сейчас OPIC объединили с другой американской организацией, и в результате возникла Американская международная финансовая корпорация развития, главной целью которой являются инфраструктурные инвестиции по всему миру. Планируется, что его потенциал кредитования составит 60 млрд долл. – по чистой случайности это почти равно объему средств, сосредоточенных в китайском фонде «Шелковый путь».

Россия на сегодняшний день хочет, чтобы ее Евразийский экономический союз пересекался с программой «Один пояс, один путь». Россия не имеет средств на то, чтобы стать инвестором глобального масштаба, и сама нуждается в инвестициях; кроме того, это отвечает ее политике поворота на восток и поддержке позиции Китая по проблеме «абсолютного суверенитета». Но в то же время она по-прежнему считает, что Средняя Азия входит в ее сферу влияния, и, вероятно, с неодобрением отнесется к тому, что эти страны попадут в сферу влияния Китая.

Единственной страной региона, которая крайне встревожена программой «Один пояс, один путь», является другой быстро развивающийся гигант – Индия. Размер ее экономики составляет примерно одну треть от экономики Китая. Страна тоже интегрируется в мировую экономику, одновременно расширяются ее интересы в области безопасности в регионе. Она рассматривает программу «Один пояс, один путь» как движущую силу укрепления доминирования Китая, потенциально угрожающего окружением Индии. Она также озабочена усилением активности военно-морского флота Китая в регионе. «Связность сама по себе не может иметь приоритет или подрывать суверенитет других стран», – сказал премьер-министр Индии Нарендра Моди. Между Китаем и Индией существуют острые разногласия по многим вопросам. Они имеют территориальные претензии друг к другу на «крыше мира», в Гималаях, где дело уже доходило до вооруженных конфликтов. Несмотря на то что Индия указывается как часть одного из коридоров в рамках программы «Один пояс, один путь», соперничество в Евразии кажется неизбежным, а столкновение между китайским и индийским национализмами – весьма возможным. Конкуренция уже проявляется достаточно четко в форме усиливающейся милитаризации Индийского океана[218].

Но на сегодняшний день Китай предлагает многим странам наилучшие условия сделки. Государства, которые ищут деньги для инвестиций в инфраструктуру и энергетику и хотят найти свое место на новой карте мировой экономики, приходят к выводу о том, что значительно лучше ориентироваться на поднимающийся Китай, заинтересованный Китай (или хотя бы подстраховываться, поступая таким образом), чем на капризную Америку, которая, как кажется некоторым, начинает уступать.

Летом 2014 г. в интернете появился видеоролик. В нем был показан член до недавних пор, по сути, неизвестной организации ИГИЛ[219], разбрасывающий ногами песок на границе Ирака и Сирии. Позади него были видны испещренные пробоинами от пуль брошенные лачуги, которые обозначали границу между двумя государствами. Боевик говорил, что, топая по песку, он символически обозначает устранение ИГИЛ линии Сайкса – Пико между Ираком и Сирией.

«Линия Сайкса – Пико, – сказал он, наконец мертва. – Мы не признаем границу и никогда не признаем». Его слова были проиллюстрированы изображениями взрывающихся пограничных постов. «Мы сломаем все границы», – заявил боевик.

Этот ролик появился после семи месяцев шокирующих потрясений. В январе 2014 г. группы боевиков ИГИЛ хлынули из Восточной Сирии через границу в Западный Ирак. Боевики передвигались на пикапах, захватывали оружие, громили попадавшиеся им на пути части иракской армии и ополчение, захватывая один город за другим и совершая по пути страшные зверства.

В июне ИГИЛ наконец была остановлена на окраинах Багдада. Это не помешало боевикам объявить о создании нового халифата – Исламского государства. Его территория охватывала треть Ирака и, если добавить сюда попавшие под его контроль части Сирии, была больше территории Израиля и Ливана, вместе взятых, или территории Великобритании. В общей сложности под властью халифата оказалось не менее 8 млн человек.

«Это не просто террористическая группировка, – сказал министр обороны США. – Это выходит за рамки всего, что мы видели до сих пор»[220].

ИГИЛ поставила себе цель заменить границы и национальные государства на халифат – империю, которая базируется не на национальном суверенитете, а на власти ислама и суровых законах VII в. Халифат был призван вовлечь мир в глобальный джихад.

Наступление ИГИЛ стало последним по времени вызовом картам и границам Ближнего Востока, установленным столетие назад, то есть вызовом системе, с которой неразрывно связаны имена Сайкса и Пико. ИГИЛ спровоцировала новый кризис в регионе, который переживал потрясения целый век. Кризис разразился в регионе, имеющем огромное значение для мировой энергетики, и, таким образом, отразился на мировой экономике. Одновременно усилилась конфронтация между Саудовской Аравией и Ираном, которая непосредственно повлияет на будущее региона. Не стоит забывать и о давнем конфликте между Ираном и Соединенными Штатами.

Ну и, наконец, все эти проблемы возникли в момент, когда появилась неясность относительно будущей роли энергетики, оказавшись в центре усиливающейся дискуссии. Смогут ли страны и регионы, которые очень зависят от нефти, полагаться на нее и в дальнейшем? Будет ли нефть играть такую же важную роль в мировой экономике и геополитике в грядущих десятилетиях XXI в., какую она играла в прошлом?

Но в первую очередь надо разобраться, кто такие Сайкс и Пико.

В конце декабря 1915 г. внимательный наблюдатель мог обратить внимание на моложавого англичанина, каждый день проскальзывавшего, стараясь оказаться незамеченным, в здание посольства Франции в Лондоне. Но то, чем занимался этот человек, незаметным остаться не могло – он участвовал в вычерчивании новой карты Ближнего Востока, которая должна была заменить карту распадавшейся Османской империи, карты колониальных сфер, которые в надлежащее время станут национальными государствами, обладающими суверенитетом в современном смысле слова.