Китай предоставит технологии, деньги и возможности для работы на должном уровне, а также проследит за тем, чтобы задачи были решены быстро и эффективно. Что он не предоставит и что всегда усиленно продвигают Соединенные Штаты и Европа – это демократию и свободу, оппозиционные партии и неправительственные организации, критику внутриполитических процессов и выборы – то, что Запад продвигает как универсальные ценности, а китайцы осуждают как западные ценности. С Китаем у руля мы не увидим смены режима, поддержки «цветных революций», защиты активистов правозащитных движений. Вместо этого Китай будет признавать и уважать «абсолютный суверенитет»[208].

Ключ к этой стратегии называется связанностью, потому что, как отметил один китайский чиновник, «связанность означает все».

Одним из самых эффективных инструментов Китая является его способность мобилизовывать капитал в огромных масштабах. В новом, полностью принадлежащем Китаю Фонде Шелкового пути сосредоточено более 60 млрд долл. Китай также создал новый Азиатский международный банк развития инфраструктуры (Asian International Infrastructure Bank, AIIB), который будет заниматься финансированием инфраструктуры, создаваемой вдоль этих коридоров. Создание этого института отражает неудовлетворенность Китая тем, что он считает неадекватным свое влияние в руководстве Всемирного банка – несоизмеримым со своим положением в мировой экономике. Китай также недоволен склонностью к «политкорректности» в кредитной политике Всемирного банка (выделение средств на проекты, связанные с солнечной энергией и энергией ветра, но не с нефтью и природным газом и уж, конечно, не с углем). Администрация Обамы не тратила времени на противостояние созданию международного финансового института, в котором доминирует Китай. Вашингтон был неприятно удивлен тем, что Великобритания поспешила сделать все необходимое для того, чтобы стать первым европейским государством, присоединившимся к новому банку, опередив Люксембург. За ними поспешили и другие убежденные союзники Соединенных Штатов. В результате США и Япония остались в дураках. Нет сомнения в том, кто занимает в банке руководящие позиции. Китай имеет там 32 % уставного капитала и располагает 30 % голосов. В то же время крупнейшим получателем кредитов в AIIB до сих пор была Индия.

Программа «Один пояс, один путь» стала не только организующим принципом внешней и экономической политики Китая. Она стала также оплотом политического, научного и народного дискурса. Согласно результатам одного из опросов, в Китае количество научных статей по теме программы «Один пояс, один путь» подскочило с 492 в 2014 г. до 8400 в 2015 г. Китай, являющийся крупнейшим кинорынком в мире, организовал ежегодный кинофестиваль «Шелковый путь», целью которого является объединить деятелей кинематографа из разных стран для совместного производства и продвижения фильмов, пропагандирующих ценности программы. Например, в фильме «Китайский продавец» представитель китайской телекоммуникационной компании переигрывает своих соперников-европейцев в тяжелой схватке за крупный контракт по предоставлению мобильной связи в Северной Африке. В фильме «Доспехи бога: в поисках сокровищ» китайский и индийский археологи объединяют усилия, чтобы найти древние сокровища.

«Мы сумели укрепить сотрудничество между Китаем и Индией в области археологических исследований, – с пафосом говорит герой-индиец. – Это соответствует политике “Один пояс, один путь”».

«Отлично сказано», – отвечает китаец[209].

Сколько стран претендуют на участие в программе «Один пояс, один путь»? Ходят слухи о числе 64. По данным на 2019 г., 131 страна подписала двусторонние соглашения, в которых упоминается программа. Но китайцы усиленно намекают, что точного числа кандидатов нет, что, как сказал один из них, программа «Один пояс, один путь» – это не географическая концепция. Здесь идет речь о развитии, о стратегически важных проектах, которые надежны в финансовом отношении. С программой связаны страны Восточной и Центральной Европы, к ней официально присоединились Италия и Греция. Сегодня китайская компания владеет долей акций Пирея, крупнейшего порта Греции. Президент Панамы спрашивает Си Цзиньпина, может ли Панама участвовать в программе. «Конечно», – отвечает Си. Связанность – это основа программы «Один пояс, один путь», а Панамский канал – один из важнейших элементов связанности мировой экономики. Китай случайно является вторым крупнейшим пользователем канала, одна китайская компания приобрела крупнейший портовый объект на канале, а другая предложила Панаме проект высокоскоростной железной дороги стоимостью 4,1 млрд долл. В конце концов Китай дал ответ на вопрос о количестве правомочных участников программы – она открыта для «всех стран»[210].

Хоргос был когда-то пропускным пунктом на Шелковом пути. Сегодня это город на китайско-казахстанской границе, гигантский «сухой порт», огромный железнодорожный и транспортный хаб, через который проходят контейнеры, направляющиеся из Китая в Европу. Первый регулярный товарный состав, отправленный на Ближний Восток, пришел в Тегеран в 2016 г. Китай является инициатором проекта прокладки скоростной железной дороги сквозь горные массивы в Юго-Восточную Азию стоимостью 6 млрд долл., который на отдельных участках потребует участия тысяч китайских рабочих. Китай вложил средства в многочисленные проекты в области энергетики. Он продвигает технологию линий электропередач сверхвысокого напряжения, разработанную Государственной электросетевой корпорацией Китая для передачи электроэнергии на большие расстояния. Вскоре после ухода Соединенных Штатов из аэропорта в среднеазиатской республике Кыргызстан, который они использовали для снабжения международной группировки в Афганистане, Китай предложил многомиллиардный проект его модернизации[211].

Однако обширные стратегические планы и их практическое воплощение – это разные вещи. Для Китая это означает, что его финансовые институты не хотят повторения ситуации 2000-х гг., известной как период выхода, когда китайские компании переплачивали за активы и подвергались критике впоследствии. «Наши решения будет оценивать наша эффективность, – заявил один чиновник. – Проекты должны быть не только важными стратегически, но надежными финансово». Многие сделки было трудно согласовать, многие сделки заняли больше времени, чем ожидалось, иногда они отменяются или срываются. Ответственные лица в странах-получателях не могут разобраться между собой, в чем они должны уступить, не отдают ли они часть экономики Китаю, какой критике они подвергнутся в будущем, если проект будет реализован, а какой – если не будет[212].