– Встретимся завтра, я тебе объясню. Только будь готов сразу уехать к ойранцам.

Расчет был прост – если парень ее выдаст, то завтра это будет ясно, как отговориться, она найдет. А если действительно решит ехать, то явится с конем.

Весь день вдова ходила сама не своя, но старательно не подавала виду. Особенно стало не по себе, когда услышала, как Антир сказал, что поутру отправляются дальше.

Вечером в заросли Милида шла медленно, с ужасом ожидая, что за ней кто-нибудь бросится. И там сначала долго оглядывалась. Чуть успокоилась, только увидев, что гелон привел коня и готов отправиться в путь.

– Спросишь сначала Гобрия. Передашь Дарию, что обоз скифов ушел на север…

Она уже проговорила все, что успела выведать у самого Антира и Таксакиса, а гелон молчал. Запомнил ли?

– Ты запомнишь?

– Да, – спокойно кивнул парень.

– Езжай, чего ждешь.

– Если спросят про тебя, что сказать?

Милиде вдруг пришла в голову мысль уехать вместе с гелоном, вот прямо сейчас сесть ему за спину и умчаться. А там вообще сбросить всадника с лошади, ткнув ему нож под ребро. Все рассказать Дарию она сможет и сама, без помощников.

То ли в глазах красавицы появилось что-то недоброе, то ли нутром почуял угрозу, но парень забеспокоился:

– Ты чего?

Вдали вдруг залаял шакал, стало жутко. Нет, одна она не доберется, это ясно. Гелон мотнул головой, отгоняя надоедливое насекомое, открылось его отрезанное ухо, Милиду передернуло от одного вида изуродованной головы. И с таким попутчиком тоже не поедет!

– Езжай уж скорее. Обо мне скажешь, что я пока у Антира. Запомнил? Милида, меня зовут Милида.

Гелон только кивнул и попросту исчез в зарослях, его шаги были слышны недолго, потом чуть всхрапнула лошадь и осторожный перестук обернутых травой копыт затих… Дойдет ли?

Для себя Милида решила, что также сбежит немного погодя. С тем и вернулась в шатер. Антир, как всегда был у костра со своими воинами, он редко ночевал в шатре. Глупец! – давно определила вдовушка. Ему даже по обычаю положено взять за себя вдову брата, если та не против, а красотка против не была. Но для Иданфирса, или, как его звали скифы, Антира, главное – война! Милида не возражала, но одно другому не мешает. Ей нравился запах пота и крови от недавно побывавшего в бою мужчины….

Вдова вдруг вспомнила этот восхитительный запах, исходивший от попытавшегося ею торговать скифа. Как его зовут, Скил, кажется? Он ненасытен и горяч, и приходил в заросли даже после налета на войско персов. Вот что значит настоящий мужчина, он хочет женщину всегда и везде! Как и настоящая женщина мужчину!

Милида захотела даже Аморга, увидев его сильные плечи и руки. Но глупый скиф боится своей Асиат! Вдова вдруг почувствовала, что зря раздразнила себя такими мыслями, внутри все уже пылало, снова до безумия хотелось мужской ласки. Но не пойдешь же кричать, чтобы Антир явился в свой шатер! И кого попало не позовешь.

Тут Милида вспомнила, что Сагир тоже в лагере Антира, и у него явно размолвка с персиянкой! Вдова даже зубами заскрипела, презренная служанка посмела забрать у нее красивого умелого мужчину! А тело все настойчивей требовало Сагира! Бедра вспомнили его руки, грудь – ловкие и нахальные пальцы…

Искать сармата пришлось недолго. Милида как бы невзначай подсела ближе:

– Ты почему один, где твоя персиянка? Я видела ее с Вордером…

Сагир молчал, зло покосившись на красотку, но своего плеча от ее горячего тела не отодвинул. Уже хорошо, усмехнулась Милида. Чуть повернулась, чтобы теперь касаться грудью, и продолжила:

– Как она могла променять тебя на какого-то калеку? Я бы не променяла…

Сагиру очень хотелось напомнить, что Милида променяла его на половину стана и потом Аморга, но смолчал. Не хватает оправдываться перед женщиной! А та медленно поднялась, так же медленно поправила одежду и пошла к зарослям, поглядывая на сармата. Сармат усмехнулся: снова зовет? Что ж, если Лейла тешится с хромым Вордером, зачем отказывать себе в близости с Милидой?

Его окликнул Аморг:

– Ты куда?

Сагир усмехнулся:

– Не хочешь развлечься с вдовушкой? Вон зовет…

Было видно, как колеблется Аморг. Но парень все же мотнул головой:

– Нет, не хочу…

– А я пойду! – Почему-то Сагир злился больше не на Лейлу, даже не на Вордера или Милиду, а на себя. Злился за то, что не может устоять перед этим зовом плоти, перед доступной женщиной, обладание которой уже ничего ему не даст.

* * *

Солнце поднималось снова белое, в небе ни облачка, само небо и то точно выгорело. День будет жаркий, душно даже рано утром. Царский советник вышел из шатра и остановился, оглядывая окрестности.

Отирая обильно струившийся по толстой шее пот, к Гобрию подошел Видарна. Глава бессмертных слишком толст для своей должности, но он опытный военачальник, способный заставить воинов не жалеть жизней ради безопасности царя. И все равно не мешало бы похудеть, усмехнулся сухощавый Гобрий.

– Царь еще спит? Мои воины поймали скифа, он твердит, что шел к самому Дарию… Как думаешь, можно пустить?

Глаза Гобрия стали колючими:

– С чем шел?

– Не говорит.

– Давай его сюда.

Двое бессмертных притащили избитого, едва дышавшего человека. Его тело исполосовано плетьми, губа разорвана, а левое ухо вообще отсутствовало, правда, его отрезали не вчера, рана уже затянулась. Но смотреть все равно страшно.

Глаза Гобрия мягче от вида калеки не стали.

– Ты кто? Зачем тебе царь царей?

Скиф с трудом разлепил распухшие губы:

– Мне нужен Гобрий…

Советник вздрогнул: откуда скифам известно его имя?!

– Зачем?

– Я… от Мили…ды…

Гобрий схватил скифа за подбородок, впился глазами в его лицо:

– Чем докажешь?!

Тот едва смог открыть заплывшие глаза:

– За… пазухой… браслет…

Голова пленника бессильно повисла. Гобрий сунул руку ему за пазуху, морщась от необходимости залезать под окровавленную одежду, и вынул оттуда массивный золотой браслет. Немного повертев в руках, вдруг велел слугам:

– Отнести ко мне в шатер! Да дайте ему чего-нибудь, чтоб не помер, пока не скажет нужного…

Видарна с изумлением наблюдал, как Гобрий заворачивал браслет в кусок ткани.

– Откуда у оборванца такая вещь? Столько золота…

«Ты глуп, а потому никогда не будешь больше чем воякой и обречен мотаться на коне по пыльным дорогам, а я умен, потому я советник и живу в шатре», – вдруг подумал Гобрий. Тут ему в голову пришла интересная мысль, советник развернул ткань, достал браслет и подал его Видарне: