— Хотел… Заказчика.

— Значит, мы не столкуемся?

— Нет.

— Жаль. Если господь хочет наказать, он лишает человека разума. Отдайте визитку. Она вам больше не нужна. Как, впрочем, и мне.

Взял визитку, посмотрел, сунул ее во внутренний карман… И вдруг вытащил, точнее выдернул! Ах ты, черт! Упасть вбок. Откатиться.

Выстрел! Еще два. Пули просвистели возле самой головы. Одна поцарапала ухо. Еще откат и тут же обратно, ломая траекторию, чтобы не дать прицелиться. Макаров! Ответный выстрел!

Как же он так опростоволосился? Какой-то клерк со щечками… Визитка… Стереотипное движение… А он варежку раскрыл!

Ну, теперь всё. Дьявол их всех подери! Телохранители! Тоже перекатываются. Тащат оружие, чтобы стрелять из положения лежа… Уже вытащили! То есть не всё так просто! Ай да Колобок! Теперь его охрана пришла в сознание. Раньше просто лежала смирно, слушая, как шеф забалтывает лоха. А ведь и заболтал.

Всё — игры в драку закончились. Тут придется кардинально решать. Просто выхода нет…

Макаров! Выстрел. Еще два. Телохранители ткнулись лицами в землю. Сменить обойму. Все остальное потом. Ну, что они? Мертвее не бывают! А Магомед? Где Магомед?! Черт! Вон он бежит, уже возле самых кустов. Если занырнет в них, чёрта с два его найдешь.

Далеко… Задержать дыхание, унять дрожь и пулю за пулей, всю обойму, до конца.

Есть! Упал, всплеснув руками.

Перехватить пистолет у охранника и еще несколько пуль в лобовуху джипа, на котором приехал Колобок. Веером!

Извини, парень. Но эту работу ты выбирал сам! А нам выстрелы в спину и фотороботы ни к чему!

Всё. Обоймы пусты. Выживших нет. Плохо, что след оборван! И Колобок мертв. Хотя вряд ли он мог еще что-то сказать. Он играл на грани фола, что подразумевает откровенность. Но много хуже, что груз получен не весь! Часть его ушла через Зимнюю канавку, пока она еще действовала!

Успели, всё-таки они успели! И теперь концы в воду. Тут уж точно — в воду Невы! Что в остатке? Куча трупов и оборванные ниточки, которые болтаются и никуда не ведут!

Он выиграл. Но и проиграл. Не смог, не спас, не успел! И что теперь? Что дальше? А ничего. Сушить весла! А пока они сохнут — думать! Думать — это правильно, а не руками-ногами махать. Тут Колобок прав. На то ему голова дадена! А не для того, чтобы в нее есть. Надо соображать! Извилинами шевелить.

Нет безвыходных ситуаций. Есть хреновые исполнители!

* * *

И еще раз. В сотый. Хоть в тысячный. С самого начала!

Террористы захватили Эрмитаж. Это понятно. Это политика, это к делу не относится. Переговоры, угрозы, тары-бары. А под шумок они стали набивать непромокаемые тюки. Ну, не пропадать же добру, которое на каждом шагу, потому что это Эрмитаж. Куда ни плюнь — сокровище.

Пока всё сходится.

Тюки сбросили в Зимнюю канавку, похоже, сразу. Пока еще силовики не оседлали соседние здания и не перекрыли все подходы. Потому что мгновенно это не сделать — там расстояния и окон до чёрта. Опять же стрельба-пальба, заложники и прочий антураж. А он сильно отвлекает. Короче, проглядели.

Тюки ушли на дно, где их подхватили и уволокли, к сожалению, в неизвестном направлении. Потом силовики узнали, поставили снайперов, подстрелили пару террористов и… канал «закрылся».

Вопрос: они всё подряд гребли? Похоже на то. Если вспомнить нумизматическую коллекцию. Но тогда получается, что заказчик — любитель. Если ему всё равно, что брать. А он точно не любитель. Вон как всё обставил через цепочку исполнителей. А те— не дети малые. Заказчик серьезный. А заказ — нет. Может такое быть? Вряд ли…

Вспоминать, вспоминать!

Он же вытаскивал, перегружал, он видел. Пусть куском, пусть мельком. Но видел! Копаться в памяти, напрягать извилины, вытрясая из них информацию. Никогда ничего не забывается. Это их еще в учебке учили, заставляя вспоминать события, которые месяц, а то и два назад происходили… Причем самые пустяковые: кто что сказал, точнее ляпнул между делом, хотя потом оказывалось, что не между делом, а специально, чтобы через пять недель тебя спросили. Или описать внешность. Или вспомнить меню обеда, который съел и благополучно переварил три месяца назад. А теперь, пожалуйста, вспомни и перечисли блюда. И еще скажи, был ли супчик пересолен. Может быть, специально пересолили. Или недосолили.

И они вспоминали. Выуживали из памяти те, казалось бы, навсегда забытые события. Чтобы на штрафы с кроссами не нарваться, потому что это хороший стимул. И теперь надо вспоминать по науке — по действию, по жестам, чтобы через механическую память потянуть за ниточку.

Вот он берет нож. Поддевает. Режет. Брезент поддается не сразу, сопротивляется… Что он увидел вначале? Яркие цвета. Какое-то лицо. Глаз… Вспоминать, вспоминать… Тогда ему это было неинтересно, тогда его интересовал сам факт. А теперь детали!

Что за лицо? Что за глаз? Вспомнить их, как увидеть. Ну же, ну! Да, портрет мальчика. Стоп… А ведь он его уже видел! Когда? Где? Ну, конечно, видел на многочисленных репродукциях, открытках, на телевизионном экране. Это же растиражированное изображение на каждом шагу!

Нет! Не так!

Он видел его при других обстоятельствах! Совсем при других. Видел во дворце в зале с заложниками. Да, точно!

Этот глаз… Он «глянул» на него мельком, и еще подумалось: он тоже заложник, потому что как живой. Потом забылось, затёрлось дальнейшими бурными событиями. А теперь вытянулось… То есть он видел этот портрет еще тогда, мимоходом. Откуда несли картину? Куда? Зачем? Картинами забивали окна. Возможно, даже этой картиной. Хотя не факт, потому что она уцелела. Там их столько было, их таскали туда-сюда по залам…

Поставим вопрос иначе — кто таскал? А это важно? Может быть. Когда не знаешь, за что зацепиться, нужно цепляться за что угодно. Не суть важно, с какой стороны распутывать клубок, тут главное ухватить и потянуть. Итак, кто ходил за полотнами?

Осман… Да, он! Всё это дело организовывал. Кто еще? Вспоминать, восстанавливать «картинку». Через ощущения, через детали, через запахи. Да, даже через них, потому что неизвестно, что послужит толчком вспомнить происшедшее.

Вот мужчина в образе «инвалида». Рядом какая-то женщина с девочкой. Звук шагов. Он оборачивается. Видит идущих людей с картинами. Сконцентрироваться. Разглядеть их, как на фотографии.

Оп-па! Магомед. Там был Магомед! То есть Магомед ходил с Османом за картинами, чтобы впоследствии пристрелить его. Интересно… Хотя могло совпасть. Кто еще? Пара боевиков, которых он опознать не сможет, потому что шапочек они не снимали.

Всё — тупик. Осман и помощники. Нет зацепок. Осман мертв, Магомед тоже. Другие помощники остались неизвестными. Ладно, пойдем дальше… Э-э, нет. Погоди-погоди. Почему только Осман, Магомед и боевики? Был еще один человек — работник Эрмитажа. Заместитель директора. Они потащили его с собой, чтобы он показывал, какие брать картины. Минуточку… А зачем им выбирать картины, если ими окна затыкать? Не всё ли равно, какие холсты послужат пробкой? Неувязочка… Или они хотели что-нибудь подороже? Вполне возможно, чтобы пострашнее действие выглядело. Хотя… Там чем ни затыкай — все до одного шедевры… И тем не менее они взяли с собой заместителя. Для чего?