Мартин разговора не начинал.

– Скажите, дорогой, – громко начал парень, – ви знаетеГолубые Дали?

– Я бывал на этой планете, – сухо ответил Мартин.

– И они таки действительно вам дали? – бездарно копируя«еврейский» акцент, спросил парень.

– Молодой человек, прекратите паясничать! – не выдержалеврей.

Парень радостно обернулся к нему:

– Что ви говорите? Ви антисемит? Или ви голубой?

Компания на диване радостно заржала. Эти ребята пытались достатьокружающих в основном двумя темами – еврейским вопросом и гомосексуализмом.

Евреями они, как правило, не были.

Мужчина поднялся и быстро пошёл к парню. Он выгляделдостаточно крепким, чтобы навалять щенку по морде… если бы это было не здесь…впрочем, и здесь у парня имелось трое дружков… Мартин перехватил мужчину в двухшагах от его довольно лыбящейся цели. Крепко взял за руку, сказал:

– Возьмите сигарету.

– Я не курю. – Мужчина ответил не сразу, не отрывая от парняненавидящего взгляда.

– А вы закурите, – попросил Мартин. – Сделайте мнеодолжение. Любая физическая агрессия на Станции приведёт к вашему исчезновению.Не знаю, куда вы исчезнете, но вас больше никто и никогда не увидит.

Мужчина сглотнул. Кивнул. Взял у Мартина сигарету, и ониподошли к пепельнице.

– Так ви гой-лубые поц-аны? – продолжал кривляться юноша.

До Мартина даже не сразу дошло, что происходит. Пареньпровоцировал! Мартина, еврея, всех остальных, ожидающих своей очереди напрохождение Врат! Компании очень хотелось посмотреть, как кто-то исчезнет.

– Агрессия на Станции запрещена, – повторил Мартин скореесебе, чем молодому подонку или его жертвам.

– Стыдно, – коротко сказал ему еврей, неумело затягиваясь. –Вот за них… стыдно.

– Вы не стыдитесь, – попросил Мартин. – И не обижайтесь. Выбы их пожалели лучше. Им же придётся отсюда выйти. И рано или поздно онинаткнутся на того, кто не поймёт их специфическое чувство юмора. А наколониальных мирах нравы простые.

– О чём вы, гой-лубые? – продолжал парень.

– Видите, он начинает повторяться, – заметил Мартин. –Подобный стиль поведения существует лишь в Сети, где нет опасности получить пофизиономии. Сейчас ребятам кажется, что они нашли ещё одно место для безопасныхиздевательств над окружающими – Станции. Но за вход на Станцию надо платить. Иигра словами здесь им не поможет.

– Таки вы антисемиты! – тупо повторил парень. – Да?

Мартин посмотрел на него ещё раз. Попытался – как обычно этоделал с фотографиями клиентов – представить себе душу человека, его внутренниймир, его мечты… смысл его жизни. Слабые места. Комплексы. Все те крошечныеневидимые пружинки, что движут человеком.

У Мартина получилось.

Он заговорил. Так, как стал бы говорить перед ключником,убеждая того в ценности только что выдуманной истории.

Только теперь ему надо было убедить парня.

Мартин не сказал ни одного бранного слова. И даже не сталиграть словами – чего тот наверняка ждал.

Но, видимо, Мартину удалось задуманное. Парень побагровел,прошипел что-то нечленораздельное и замахнулся…

До лица Мартина долетел порыв ветра от кулака. Сам кулакисчез, как и его хозяин.

Троица на диване остолбенела.

– Это именно так и происходит, – любезно объяснил Мартин. –Вам не делают предупреждений. Вам всё объясняли заранее… дорогие.

– Чёрт… – сказал мужчина. На лбу у него проступил пот. –Чёрт…

– На его месте должны были быть вы, – сказал Мартин. – Илия.

– Вы его подставили, – тихо сказал мужчина.

– Да, я его подставил, – согласился Мартин. – Мне кажется,это справедливо.

– Ты козёл! – завопил один из дружков исчезнувшего, вразтеряя наигранный акцент и забывая коверкать слова. – Сволочь, паскуда!

– А ты меня ударь, – предложил Мартин.

– Мы тебя найдём, куда бы ты ни отправился! – смешноподпрыгивая на диване, но не решаясь встать, кричал парень.

– Факью, – сказал Мартин. – Он же Мардж. Родной мир дио-дао.Милости прошу. Но учтите, что по их законам убийство половозрелого существа неявляется преступлением. А я всегда соблюдаю местные законы.

– И вы готовы их убить? – тихо спросил еврей. Похоже,несмотря на весь свой гнев, он не желал парню такого конца… и теперь не знал,как держать себя с Мартином.

– Защищаясь – да, – признался Мартин.

– В убийстве врага нет ничего постыдного, – донеслось отдвери. Мартин обернулся.

В проёме стоял геддар. Высокая фигура, уши-полукружия,разнесённые слишком далеко глаза, тёмно-серый нечеловеческий цвет кожи… Чужихтрудно различать, но Мартину показалось, что это лицо ему знакомо.

– Мы встречались? – спросил Мартин.

– Библиотека, – коротко ответил геддар, и Мартин узнал егоокончательно. Кадрах, друг Давида. Разумеется, тот факт, что Мартин знал имягеддара, не давало ему оснований произносить его вслух, и Мартин лишь кивнул:

– Да, я помню тебя.

Шелестя пышными оранжево-синими одеяниями, геддар мягкойпоходкой подошёл к нему. В зале притихли все – и молодые обалдуи, и нормальныепутешественники.

– Когда тебя оскорбляют словами, не стоит доставать меч, –продолжил геддар. – Надо убить врага словами. У тебя получилось. Я восхищён.

– Никто не знает, что случается с исчезнувшими, – сказалМартин.

– Для Вселенной он умер, – совсем по-человечески пожавплечами, сказал геддар. – Убить тоже можно по-разному… Нам надо поговорить.

– Вы знакомы? – тихо спросил Мартина еврей. – Это ведьгеддар?

Похоже, из разговора он ничего не понял. Значит, готовилсяпройти Вратами первый раз и ещё не получил знание туристического.

– Да, – ответил Мартин. – Удачи вам. Я думаю, эти ребятатеперь будут вести себя тихо.

– Нам надо отойти туда, где нас не услышат, – сказал геддар.

Под общее молчание Мартин и геддар вышли из зала ожидания.Мартин молча шёл за Кадрахом, который уверенно двигался к какой-то цели.Разумеется, можно было занять одну из гостевых комнат, но Кадрах привёл Мартинак туалету, одному из многих туалетов на Станции. Спросил:

– Тебя не смущает выбор этого места для разговора?