В другом эксперименте, также проводившемся 25 ноября, смесь нанесли на участок кожи другого несчастного и тоже немедленно подожгли. Смесь полыхала огнем в течение 55 секунд, а затем погасла сама собой, после чего ее удалили с кожи с помощью растворителя R17.

Во время проведения других подобных экспериментов смесь продолжала гореть 30, 40 и 60 секунд. В каждом из этих случаев огонь потухал сам собой.

«Миновало шестьдесят семь секунд, прежде чем все сгорело. Весь кусок ткани, если не считать небольшого клочка, который не пострадал, обуглился»[130].

Во всех этих экспериментах после лечения пораженного участка тетрахлоридом углерода и иными целебными мазями (включая мазь, изготовленную из жира печени трески), на коже жертв появлялись отеки, волдыри и струпья. На то, чтобы залечить химические ожоги, полученные подопытными, требовалось до шести недель.

Показания Ойгена Когона

Ниже приводится выдержка из показаний свидетеля обвинения Ойгена Когона, прямой допрос которого проводил МакХэйни.

Отвечая на заданный обвинителем МакХэйни вопрос, Когон сказал:

– Благодаря участию оберштурмбаннфюрера доктора Коха и старшего сотрудника дрезденской полиции в Бухенвальд отправили содержимое фосфорных бомб; эту фосфорную жидкость нанесли на предплечья четырех подопытных из блока № 46, которым удалось выжить в результате других экспериментов. После нанесения эту массу поджигали, а поврежденные участки кожи впоследствии лечили различными способами.

Обвинитель МакХэйни:

– Свидетель, вы видели кого-либо из подопытных, которые получили ожоги этой фосфорной смесью?

Свидетель:

– Я собственными глазами видел всех подопытных, поскольку эксперимент проводился в личном кабинете доктора Динга, располагавшемся в блоке № 50, а также в библиотеке Института гигиены на территории все того же блока № 50. Связано это было с тем, что проведение эксперимента в блоке № 46, на глазах у всех подопытных, которые предназначались для иных целей, вызвало бы слишком большой переполох.

Обвинитель:

– Были ли ожоги подопытных серьезными?

Свидетель:

– Насколько я помню, в трех из четырех случаев ожоги были очень серьезными.

Обвинитель:

– Испытывали ли подопытные боль?

Свидетель:

– Капо Артур Дитч предложил дать подопытным обезболивающее средство, как только они появятся в блоке № 50, чтобы избежать сцен излишней жестокости. В блоке № 50, который был совершенно не похож на блок № 46, не поощрялось использование наручников, хотя в блоке № 46 это было совершенно обычным явлением…

Обвинитель:

– Известно ли вам, были ли травмы, полученные подопытными, неизлечимыми?

Свидетель:

– Можно с точностью утверждать, что в ряде случаев полученные ранения неизлечимы. Наверняка у подопытных остались очень глубокие шрамы, поскольку раны были довольно большими, а глубиной достигали двух – двух с половиной сантиметров.

Обвинитель:

– Известно ли вам о смерти кого-либо из этих подопытных?

Свидетель:

– Все четверо вернулись в блок № 46, и я не знаю, какая судьба ждала их после этого. Использовали ли их в качестве подопытных для дальнейших экспериментов, мне также неизвестно.

Обвинитель:

– Вам известно, какой национальности были подопытные?

Свидетель:

– Нет. Однако все четверо носили нашивку в виде зеленого треугольника, которая означала, что они немцы и что они являются профессиональными преступниками.

Обвиняемый Мруговский во время дачи показаний заявил:

– Когда по прошествии значительного промежутка времени я так и не получил ответа от врача Рейха, нужно ли известить амбулаторные пункты противовоздушной обороны о препарате R-17, я снова спросил его об этом во время личной встречи. Он заявил, что этот препарат не будет использоваться в амбулаторных пунктах, поскольку он лишь обладает способностью растворять фосфор, но не способствует заживлению химических ожогов напрямую[131].

* * *

Хотя обвиняемые Генцкен, Гебхардт, Мруговский и Поппендик получили обвинение в соучастии и совершении преступлений, включавших в себя эксперименты с зажигательными смесями, все они были оправданы.

18. Эксперименты с флегмоной, полигалом и фенолом

«Всего были убиты около 150 предателей, 60 из которых умерли от инъекций фенола, сделанных либо мною лично, либо под моим надзором в лагерном госпитале; остальные были убиты различными способами (включая избиение до смерти) другими заключенными».

Обвиняемый Ховен

Три вида экспериментов, о которых пойдет речь в этой главе, – эксперименты с флегмоной, полигалом и фенолом – не были отдельно отмечены в шестом параграфе обвинительного заключения. Тем не менее сторона обвинения представила доказательства, демонстрирующие, что бесчеловечные деяния и зверства, упоминаемые в шестом параграфе, были совершены во время проведения этих экспериментов.

Эксперименты с флегмоной (острыми воспалениями и инфекциями)

Моделируя ситуации с полученными в боях ранениями, эксперименты с острыми воспалениями и инфекциями проводились осенью 1942 года в концентрационных лагерях Дахау и Освенцим.

У заключенных искусственным путем вызывали гнойное заражение. Эта процедура заставляла подопытных испытывать ужасную боль.

Одну половину подопытных лечили с помощью биохимиотерапии (с применением химиопрепаратов и средств иммунотерапии), а другую половину – с помощью сульфаниламида. Серьезно больные люди отказывались принимать биохимические препараты, поскольку им нужно было это делать каждые пять минут в течение суток, и такой режим быстро превращался в настоящую муку.

В одной серии исследований были задействованы двадцать немецких заключенных, семеро из которых погибли. В следующих экспериментах участвовали сорок священнослужителей различных национальностей; двенадцать человек погибли[132].

Показания Генриха Вильгельма Штера

Свидетель обвинения Генрих Вильгельм Штер, бывший заключенный и медбрат концентрационного лагеря Дахау, давал показания 17 декабря 1946 года.

Обвинитель Харди:

– Свидетель, вам что-нибудь известно об экспериментах с сепсисом [инфекциями] или флегмоной [острыми воспалениями], проводившихся в концентрационном лагере Дахау?

Свидетель Штер:

– Да, эти эксперименты проводились на моей станции.

Обвинитель:

– Свидетель, не будете ли вы любезны объяснить Трибуналу, каким образом проводились эти эксперименты? Иными словами, расскажите все в подробностях. Что именно экспериментаторы делали с жертвами?

Свидетель:

– В основном в ходе экспериментов лечили флегмону. В лагере это было обычным явлением. Флегмона была распространенным заболеванием. Лечение происходило следующим образом: исследовалось сразу три похожих случая. Первый подопытный получал аллопатические препараты[133], второй – биохимические, а третий – только стандартное хирургическое лечение. То есть третий подопытный совсем не получал никаких лекарств, а рану лечили, меняя повязки и все в этом духе. Такие указания дали ответственные врачи. Мы стали свидетелями многих случаев, когда пациенты выздоравливали гораздо быстрее, не получая никаких лекарств и инъекций.

Эксперименты такого рода проводились в течение многих недель, и я, – если позволите мне выразить мнение простого обывателя, – должен сказать, что врачи (насколько я мог судить) не были удовлетворены их результатами.

Подчеркну, что этими методами лечили не только внешние раны, но и заболевания внутренних органов. Экспериментаторы пытались выяснить, подходит ли лечение биохимическими препаратами для излечения неутолимой жажды, столь часто встречающейся среди заключенных концлагеря. Мы видели, что в