Анна ставит на столик чашку с блюдцем – изящный фарфор с узором в цветочек – и опускается в кресло напротив со стаканом воды в руке.

– Какой месяц? – спрашиваю я.

– Седьмой. – Она обхватывает необъятный живот руками.

– Седьмой? В марте вы уже встречались… – От этих слов я едва не начинаю снова отключаться, но беру себя в руки и продолжаю холодно и безэмоционально: – А когда все началось?

– Незадолго до Рождества. Мы пытались это прекратить. Мы с Робом ужасно сожалеем…

– Кто именно пытался прекратить? – Я отодвигаю чашку. – Он или вы?

– Мы оба. Сначала после Рождества, потом в феврале и в марте… Джо, я понимаю, что для вас это ужасная новость. Но нам нужно успокоиться. Нам обеим тяжело.

– Вы знаете о моей амнезии?

Анна кивает и ставит стакан на столик. Отвернувшись, она пытается сесть ровнее, в конце концов сдается и разваливается в кресле, расставив колени. На ней лосины и туника; крупная, лет сорока с лишним женщина – словом, старовата для беременности.

– Как вы меня нашли? – Не успеваю я открыть рот, как она наклоняется через стол: – Вам что, Роб рассказал?

– Нет, он не знает, что я здесь.

Анна явно вздыхает с облегчением. Значит, она расскажет первая, если только я не опережу.

– Тогда как?..

– Тут не нужно быть ясновидящим, – сухо отвечаю я. – Я знаю своего мужа как свои пять пальцев.

Анна снова отводит глаза и молчит.

– Значит, в прошлый раз я не звонила в дверь? – спрашиваю я и по ее удивленному взгляду понимаю, что она не подозревает о том визите.

– Когда?

– Точно не помню. Думаю, за пару дней до падения с лестницы.

Она смотрит в сторону, поглаживая живот. Какой будет ее жизнь лет через двадцать? Ребенок вырастет, ей будет за шестьдесят, Роб состарится, а то и вовсе умрет. Наверное, стоит ей посочувствовать. Ужасная перспектива. А сейчас она беременна и не замужем, наверняка боится, что отец ребенка ее бросит. Не исключено, что и бросил бы, если бы я не узнала об измене. Несчастное создание. Ее бы пожалеть… Однако мои чувства немы, только в груди раздирающая пустота. Мне пришлось уличить его в измене дважды. Он говорил, что любит меня, что я единственная, лгал снова и снова, скрывая неприглядное прошлое. Он хотел переписать нашу историю заново, сохранить меня и дом – эту пустую холодную громадину на вершине холма, чтоб ей было неладно! Хотел делить это проклятое великолепие только со мной, выбросив из жизни весь этот розовый кошмар.

– А зачем вы приехали, Джо? – тихо спрашивает Анна. – То есть понятно, зачем, но чего вы хотите от меня?

– Хочу знать правду.

Я спрашиваю, где ее муж и считает ли он, что ребенок от него. Ненавижу себя за то, что хватаюсь за соломинку. Нет, ребенок определенно от Роба, ее муж живет в их общем доме на другом конце города.

– А кто платит за аренду? – произношу я, заранее зная ответ.

– Роб. – Ей хватает совести не смотреть мне в глаза.

– Боже, он содержит вас, меня, Сашу, Фина. Теперь я понимаю, почему мой сын говорит, что мы выкачиваем у него деньги.

– Фин? – Она снова поднимает глаза. – Теперь понятно, почему вы здесь. Это он вам рассказал.

– Что рассказал? – Внутри как будто что-то обрывается. Пожалуйста, пусть это будет неправдой. Чтобы мой сын, мой мальчик брал у отца деньги за молчание!.. Я судорожно вцепляюсь в подлокотники, изо всех сил стараясь дышать. Сейчас не время падать в обморок.

Анна медлит, на ее лице отражается внутренняя борьба.

– Вы уверены, что хотите знать?

– А вам не кажется, что мы и так вышли за рамки светской беседы? – Агрессивным тоном я стараюсь заглушить боль от еще одного предательства.

– Ваш сын… – Анна виновато смотрит на меня. – Его группа играла в деревенском баре – где-то в захолустье, далеко отсюда. Мы его даже не сразу заметили – сидели в дальнем углу. Они отлично играют, вы их слушали? – Я качаю головой, невольно роняя слезы. Анна буравит взглядом окно. Наверняка ей видна моя машина, которую я оставила напротив. – Джо, ваш сын ни в чем не виноват. Роб сказал ему, что между нами все кончено, и он сам тогда был в этом уверен.

Если она пытается пощадить мои чувства, то напрасно.

– Лучше расскажите все, как есть!

– Честное слово, Джо. Это было в самом начале, вскоре после Рождества. Роб поговорил с ним и поклялся, что прекратит наши отношения.

– Тем не менее не прекратил. – Я указываю на ее живот. – Анна, расскажите мне правду.

Анна не пропускает ни одной подробности; похоже, она забыла о моем присутствии и предается приятным воспоминаниям. По ее словам, они с Робом пытались держаться друг от друга подальше, но их работа так тесно связана, что ничего не вышло. На Роба было больно смотреть… Тут я возражаю – такое впечатление, что ему не хватало нашего брака. Понятно, что она любит моего мужа, но вообще-то он остался со мной и планирует оставаться дальше. Для нее эти отношения значат намного больше, чем для него. Помню это чувство близости к Робу, когда я была беременна Сашей и Фином, гордость за наше общее произведение и ужас от одной только мысли, что я могу его потерять и стать матерью-одиночкой. Но я не могу позволить себе поддаться жалости.

– Поначалу мы не планировали ничего серьезного. – Анна говорит очень тихо, и мне приходится наклоняться ближе, чтобы расслышать ужасные слова. – Мы с Колином никогда не хотели детей, я думала, что мне и так хорошо – муж, работа. Много лет так и было.

– Значит, вы подстроили беременность, чтобы удержать моего мужа?

– Ничего подобного. – Она снова нервно отпивает из стакана и делает пару глубоких вдохов. – Простите, мне нужно следить за собой – давление повышается. – Я молча жду продолжения. – Я думала, что не могу иметь детей. Что в моем возрасте очень глупо…

– Очень, – говорю я. – Со стороны вас обоих.

– У нас был шок, но Роб хочет поступить честно. Ради вас, меня и моей крошки. И ради ваших детей. Вы же знаете, он благородный человек.

– Вы все еще в это верите? Анна, он обманывал нас обеих. – Ее слепая преданность только раздражает. Я резко опускаюсь на диван. В голове наконец прояснилось. – Он мог остановиться, и не один раз. Мог признаться мне в измене, но не захотел.

Она отстраненно качает головой.

– Он воспользовался моей травмой, чтобы сохранить наш брак, – произношу я чуть мягче, видя ее состояние. – Мне жаль, Анна, но он не хочет быть с вами. Ему нужна только я. Возможно, некоторое время ему льстили ваши чувства – это вполне в его духе, однако он не строил далеко идущих планов и не собирался меня бросить.

– Нет! – Анна вскакивает на ноги. – Он говорил, что объявил о разводе, а вас так шокировала эта новость, что вы упали. И сейчас он с вами лишь потому, что вы нездоровы. Он даже разговаривал с врачами, спрашивал, когда можно сообщить вам о разводе. Обещал, что скоро разведется! Обещал! – Она дрожит всем телом; лицо перекошено.