Я всегда виртуозно умела лгать. Интересно, это выдает во мне психопатку?

Психопат отдает себе отчет в том, что он лжет. Я тоже отдавала себе отчет. И ведь случалось, что я лгала, чтобы получить какую-то выгоду. К тому же я не уверена, что меня всегда мучила совесть, когда я лгала. Что все это говорит обо мне?

Я прочла о женщине, вся жизнь которой была испорчена, потому что она встретила мужчину, выманившего у нее все ее имущество. Конечно же, мне было ее жаль, однако я невольно испытывала к ней легкое презрение.

В пятницу я была на работе, когда увидела сообщение от Криса. Никогда не беру с собой телефон в магазин. Особенно когда там есть Малин, заведующая. Она из тех, кто может и уволить только за то, что в рабочее время ты вынула телефон.

Поскольку я на почасовой, уволить меня нельзя, но все равно. Правила есть правила. Такая она, эта Малин. Поговаривали, что она перестала брать на почасовую одну девушку за то, что та жевала жвачку, стоя на кассе.

Однако у меня был перерыв, когда я увидела сообщение от Криса. В комнате отдыха я была одна – и, вероятно, это оказалось очень кстати, потому что моя реакция сильно смахивала на радостные прыжки четырнадцатилетней девочки.

Можешь выйти в 18 сегодня вечером? Тебя заберет лимузин. Предлагаю платье. Или пижаму. Нет, ты ведь спишь голая.

По всему телу побежали мурашки, когда я это прочла.

С одной стороны, Криса было как-то многовато. С другой стороны, моя жизнь казалась мне такой убогой. Никогда еще я не каталась на лимузине – приходится признать, что роскошью на меня легко произвести впечатление.

Насколько это опасно? Всего лишь свидание. Кто откажется красиво одеться, чтобы прокатиться на лимузине и сходить в крутой ресторан, где даже названий блюд не выговорить?

Некоторое время я выжидала, но, если до конца честно, я не колебалась. Слишком заманчивое предложение, чтобы от него отказываться.

Ровно в шесть я стояла на тротуаре в своем самом новом и самом сексапильном платье, когда к дому подкатил лимузин. Это такая суперогромная тачка с белыми сиденьями и баром. Мы открыли бутылочку «Моэт» и выпили, пока переезжали мост по направлению к Копенгагену.

– Я так рад, что ты согласилась поехать со мной, – сказал Крис.

Глаза его сияли.

Когда мы прибыли на место, он обежал машину и распахнул мне дверь. Потом повел меня впереди себя, легко положив руку мне на бедро.

Ресторан был увенчан звездами Мишлен[32] и известен на весь мир. Название я забыла. Еда была очень странная, и, несмотря на три перемены блюд, я даже близко не наелась, когда мы снова уселись в лимузин.

– Вы не могли бы остановиться здесь? – крикнула я шоферу, когда мы проезжали мимо киоска с мороженым.

Я взяла себе гигантский рожок мороженого со взбитыми сливками и вареньем. Потом мы сидели за пластмассовым столиком, вокруг бродили чайки, и Крис, широко открыв глаза, смотрел, как я слизываю мороженое и обсасываю пальцы.

– Мне нравится твой стиль, – проговорил он.

Не знаю, что ему так понравилось, но его слова мне, ясное дело, польстили.

Вечер мы завершили в баре на верхнем этаже небоскреба с видом на залив, мост и Швецию. Рыжеволосый парень играл на пианино грустные мелодии, и Крис смотрел на меня так пристально, что я едва не зарделась.

– О чем ты мечтаешь? – спросил он.

– Прости, я просто задумалась…

– Да нет, – прервал он меня, и на щеках у него проступили ямочки. – Я имел в виду – какие у тебя мечты? Чего ты хочешь в жизни?

– А, вот ты о чем…

В животе возникло хорошо знакомое неприятное чувство.

– Ненавижу этот вопрос.

– Почему?

– Потому что у меня нет на него ответа.

Крис приподнял брови.

– Нет, правда, – сказала я. – Все мои друзья точно знают, чем будут заниматься, – у них выработан план на всю жизнь. Поездки, образование, работа, семья. Со мной так не получается. Мне это все безумно скучно.

– Согласен. Звучит ужасно. На самом деле я не это имел в виду.

– Даже планировать следующие выходные для меня напряжно. Лучше пусть будет сюрприз.

От смеха в глазах Криса блеснули искорки.

– И я в точности такой же.

Я улыбнулась ему. Несмотря на разницу в возрасте, у нас много общего.

– Большинство людей моего возраста живут строго по расписанию, – проговорил он, пока пианист выводил мелодию Элтона Джона из мультика «Король Лев». – Обычно это происходит лет в двадцать пять. Люди становятся невыносимо скучными. Все их дни выглядят одинаково, они делают одно и то же, смотрят одни и те же телепрограммы, слушают одни и те же мелодии, едят одну и ту же еду, ходят в один и тот же зал, подписаны на одних и тех же пользователей в «Инстаграм» и придерживаются одних и тех же взглядов на все – от погоды до политики.

– Ужас! Не дай бог мне стать такой.

– Риск минимален. Мы с тобой не такие.

Он стал подпевать припеву. «Can you feel the love tonight?»[33]

– Поэтому-то я и бросила гандбол. У меня неплохо получалось, меня брали в национальную сборную и все такое. Но вдруг выяснилось, что вся моя жизнь будет строго предопределена. Каждая атака планируется заранее, а если сама проявишь инициативу, то тренер устроит тебе разнос. Мне стало неинтересно.

– Они убили момент творчества, – вздохнул Крис.

– И интригу. Насколько все это увлекательно, если определено заранее?

– Ты рассуждаешь так мудро.

– Для своего возраста?

Он рассмеялся:

– Возрасту придается слишком большое значение. Для многих это как те же пустые калории. Один год накладывается на другой, но развития нет.

Час спустя наш шофер подрулил на лимузине и придержал мне дверцу. Уголком глаз я отметила массу завистливых взглядов.

Посреди моста Эресундсбрун Крис открыл люк в потолке и поднялся. Мы стояли рядом, близко-близко, а ветер развевал наши волосы. Казалось, мы парим в воздухе. Когда мы плюхнулись обратно на белые сиденья, я ощутила легкую усталость. Мы взглянули друг на друга – ощущение было такое, словно мы только что занимались сексом. Крис рассмеялся, приблизившись, и в конце концов наши губы уже просто не могли не встретиться. Быстрый поцелуй – и он тут же отодвинул меня от себя.

– Прости, – сказал он. – На меня налетело.

Я откинулась назад, положив руки на затылок, и вытянула ноги.