Поняв, что выдержка императора не беспредельна, я беспокойно качнулся навстречу.

– Сир, вам помочь?

– А ты на это способен? – глухо спросил Карриан, не поднимая головы.

Я сперва озадачился. Потом мысленно обругал себя последними словами, после чего выудил из стены три толстеньких нити разных цветов, переплел их между собой, как в склепе, и, кляня себя за то, что не додумался сделать это сразу, воткнул в ауру императора.

Карриан какое-то время сидел молча, все так же уткнув лицо в ладони, а потом с тихим вздохом откинулся на спинку кресла.

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь восстановить ваши резервы, – откликнулся я из угла, где добросовестно проторчал весь вечер.

– Почему я не вижу, как это происходит?

– Потому что вам недоступна для визуализации структура заклинания. Для вашего взора она слишком тонка, сир. Хотите, я увеличу напор энергии?

Император кивнул.

– Готово, – доложил я через пару секунд, когда напор магии в нитях возрос втрое. – Теперь видите?

– Нет. Куда ты прикрепил заклинание?

– Вам на спину… ой, – спохватился я. – Прошу прощения. Сейчас перекину вперед, чтобы вы могли посмотреть.

Карриан прищурился, оглядел свои руки, грудь. Затем отодвинулся от стола, задумчиво поскреб грудину и, безошибочно отыскав пальцами то место, где я оставил подпитку, бросил на меня вопросительный взгляд.

Я молча кивнул.

– Интересно… – задумчиво обронил император, аккуратно прикасаясь к моим нитям. – Раньше считалось, что такое невозможно. С собой ты то же самое проделываешь, когда ранен или голоден?

– Да, сир. Это помогает держать себя в форме.

– Я не видел, чтобы ты притрагивался к заклинанию.

– Это потому, что я умею управлять им мысленно.

– Вот как? И кто тебя этому научил?

Под пристальным взглядом его величества я вдруг почувствовал себя неуютно, но это ощущение быстро прошло.

– Я сам, сир. Опытным путем. Еще во время пребывания в ученической башне. У меня было достаточно времени, чтобы выяснить все детали.

– Хм. А Тизар об этом знал?

– Мы тогда только начали эксперименты с магией, – кашлянув, признался я. – Он дал мне азы и понимание основ магического искусства. А до всего остального я доходил самостоятельно.

– Покажи, что умеешь.

Я ненадолго задумался, но потом все же бросил взгляд наверх и, заставив сложное переплетение нитей защиты разойтись в стороны, выудил оттуда один из своих «фонариков».

Готовое заклинание император рассмотрел на раз-два и уделил некоторое время его изучению. Потом начал задавать вопросы. Поинтересовался способом, благодаря которому удалось сделать заклинание стабильным. О чем-то подумал. Еще немного помолчал. А затем негромко спросил:

– И сколько таких «камер» ты успел разбросать по дворцу?

– Около сотни, сир.

– И все функционировали даже в твое отсутствие? – недоверчиво уточнил его величество.

– Так точно. Я пока не придумал, как организовать запись событий, поэтому приходится наблюдать только прямые трансляции. Но если удастся совместить мои «камеры» с наработками герцога эль Соар и его информационными кристаллами, то сведения будут более точными.

Карриан замер.

– Откуда знаешь про кристаллы? Это закрытая информация.

– Я слежу за каждым, кто посещает ваш дворец, сир, – напомнил я. – Постоянно.

– Хочешь сказать, ты и сейчас…?!

Я отодвинулся в сторону, продемонстрировав выходящий из стены толстенный белый «кабель», и брови императора взлетели высоко вверх.

– Очень интересно. И сколько «камер» ты способен отслеживать одновременно?

– Пока десять, сир. Но я надеюсь увеличить это число хотя бы вдвое в самое ближайшее время. И найти способ переключаться с одной на другую в более короткие сроки, чем сейчас.

Карриан окинул меня очередным долгим взглядом.

– Еще интереснее. Почему я узнаю об этом только сейчас?

– Раньше вы не спрашивали, сир.

– А ты не говорил… да, я помню твои аргументы.

Он хотел добавить что-то еще, но в этот момент в кабинет заглянул Зиль и сообщил, что снаружи ожидают рино аль Ро вместе с герцогом эль Соар и герцогиней эль Мора.

– Мы еще вернемся к этому разговору, – пообещал его величество, снова придвигаясь к столу. Я пожал плечами и отступил обратно в угол: день еще не закончился, как минимум пару часов займет общение со сторонниками императора. Так что надо было набраться сил, слегка уменьшить поток энергии в ауру Карриана, чтобы Тизар и госпожа Ила ничего не заметили. А потом…

Потом посмотрим.

Тем более, нам и впрямь давно пора поговорить.

***

Когда за гостями закрылась дверь, и в кабинете снова стало тихо, я вопросительно посмотрел на повелителя: Карриан уже не выглядел измученным и истощенным, но магическая подпитка по определению не могла заменить ему нормальный отдых. И я очень надеялся, что его величество это тоже понимал.

Увы.

Когда кабинет опустел, император зарылся с головой в протоколы допросов, которые принес милорд герцог, и до часу ночи оттуда не вылезал. Я все понимаю – это важно, ценно и все такое. Но мы проделали этим утром огромный путь, после перемещения Карриан едва мог шевелиться. Я помог ему вернуть силы, подлечил как умел… Даже его ауру вернул на тот уровень, что был до покушения. Но, кажется, император успел забыть, по какой причине мы так долго не разговаривали, и не подумал, что вернуться к прежнему бешеному режиму я ему ни при каких обстоятельствах не позволю.

Когда хронометр на столе император показал два часа утра, я тихонько кашлянул.

– Что? – неохотно оторвался от бумаг Карриан.

– Время, ваше величество. Вам пора спать.

Император повернул голову и воззрился на меня с искренним изумлением.

– Ты шутишь?!

Я качнул головой.

– Боюсь, что нет. Это был сложный день. Вы устали. Поэтому я счел нужным напомнить вам о сроках.

Карриан какое-то время буравил меня потемневшими глазами, но потом вдруг (о чудо!) отложил документы в сторону.

– Ты прав. Я уже почти ничего не соображаю.

После чего поднялся и, не сказав больше ни слова, удалился, оставив меня растерянно топтаться в углу и неверяще таращиться в сторону спальни.

Это что, е-мое, сейчас такое было? Карриан со мной согласился? Признал, что я прав, и важные дела лучше делать на свежую голову?!

– Где-то точно кошка сдохла, – пробормотал я, услышав, как в ванной зашумела вода. – А может, даже две, потому что такого попросту не бывает.