Кейн ничего не отвечает.

– Мне было пять лет. Но кажется, будто это было вчера. Мы плавали целый день, пока у меня не устали руки и не сморщилась кожа на пальцах. Мы заплыли так далеко, что ты сказал мне, чтобы я цеплялась за твои плечи, и поплыл со мною к берегу. Отличный был день. Ты тогда назвал его «жемчужиной». Не знаю, почему: небо было голубым, точно лед на леднике. А на следующий день ты сбежал.

Кейн переминается с ноги на ногу.

– Я уже не тот. Я многое повидал. Много чего натворил.

– Ты сбежал! Втихомолку. Мама не пережила. Твой побег разбил ей сердце, и она умерла.

Кейн качает головой.

– Я не сбежал. За мной пришел Полковник. Еще до рассвета. Сказал, что нужно провернуть одно дельце в Провиденсе. Мол, я уже мужчина. А мне было всего семь лет! Я не взял с собой ничего, уехал в чем был. Он увез меня на мотоцикле. У него тогда был «бэдхаммер».

– Помню.

– На следующий день, ближе к вечеру, мы добрались до Провиденса. Полковник отвел меня к какому-то подонку. Мне он сразу не понравился. Я почуял, что дело нечисто. Мне надо было бы бежать прямо тогда. Но я не сбежал. Я молча смотрел, как человек, которого я называл отцом, взял за меня деньги и был таков.

Адам изумленно таращится на Кейна.

– Он тебя продал? Ты же был совсем ребенком. Его сыном!

Кейн горящими глазами смотрит на Сэди:

– Да вот не был. Оказывается, Полковник женился на нашей маме, когда она уже была беременна мной. А потом, когда она, не в силах больше выносить побои, решила от него уйти, все и выяснилось. Она ему рассказала. И Полковник из мести продал меня.

Сэди глубоко вздыхает.

– Я… понятия не имела.

– Да я тоже. До того самого дня.

Сэди протягивает руку и гладит Кейна по щеке. К удивлению Адама, тот не возражает.

– Ты пережил адские муки, – говорит она. – Как же ты выжил?

– Составил список.

– Какой еще список?

– Тех, кому хочу отомстить. Тому, кто меня продал, тому, кто меня заклеймил, тому, кто меня избивал, тому, кто заставлял меня работать, тому, кто заковал меня в кандалы, тому, кто бросил меня в реку, и тому, с чьего попустительства все это произошло. Этот список помог мне выжить.

– И ты со всеми расквитался? – спрашивает Адам.

Кейн оборачивается к нему. Глаза его горят огнем.

– Я приехал в Блэкуотер, чтобы убить последнего из списка.

Молчание. Никто не произносит ни слова.

Сэди убирает руку со щеки Кейна.

– Так почему же не убил?

Кейн смотрит на нее.

– Вспомни наш самый старый закон. Любой, кто набрал достаточное количество очков, получает легальный билет в один конец на Ковчег Небесной базы. И неважно, кто он и что натворил. Они обязаны тебя принять. – Он постукивает по трубке за ухом. – И никто не имеет права тронуть тебя пальцем. Ты начинаешь новую жизнь.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, что Полковник мне еще заплатит. Но сперва я наберу очки.

Правой рукой Адам вертит камень в кармане, смотрит на Леви и обдумывает слова Кейна. Полковник мне еще заплатит. Он понимает, что Кейн был прав насчет Леви. Они его найдут. Полковник не допустит, чтобы он умер вот так. Он отвяжет сына. А может, и нет. Может, разозлится, что тот проиграл, и бросит на произвол судьбы.

Адам смотрит на возвращающихся из пустыни Кейна и Сэди. Они прятали мотоцикл Леви. Адам берет фляжку Кейна и брызгает водой Леви в лицо. Тот стонет и поднимает голову. Моргает уцелевшим глазом. По его подбородку струится кровь.

Оба молчат.

Леви шевелится и морщится от боли. Веревка вокруг шеи натянута туго, и чем больше он пытается высвободиться, тем сильнее она его душит. Леви смотрит Адаму в глаза, видимо, замечает в его взгляде что-то новое, пугающее, а может, просто веревка его душит, и от этого Леви охватывает паника. Как бы то ни было, вся спесь слетает с него. Адам понимает это по глазам Леви.

– Развяжи меня, – дергаясь, хрипит Леви. – Пока не поздно.

Адам молча наблюдает за ним.

Леви таращится на него с холодной ненавистью. Голос его меняется.

– Ну ладно, извини, я не хотел тебя обидеть, давай все уладим. У меня есть средства. Ты это знаешь. Так что договоримся.

У Адама учащается пульс.

– Ты убил моего брата. Ты чуть не убил Сэди.

– Что? Бред. Я бы никогда не убил родную сестру… я просто… хотел тебя попугать.

Адам думает о Кейне и Сэди – брате и сестре.

Ведь Леви тоже их брат. И отец тоже был с ним жесток.

– А Фрэнк твой, – говорит Леви. – Просто… под руку попался.

Адам чувствует, как каменеет сердце. Достает что-то из кармана куртки. Сжимает в руке, поворачивает. Керамический нож Ната.

Леви распахивает глаза.

– Пожалуйста, не надо. Только не это.

Адам без малейшей жалости смотрит, как тот меняется в лице. Прижимает кончик ножа к мягкой коже под подбородком Леви. Тот вздрагивает. Адам быстрым движением надрезает кожу. Выступает капля алой крови, набухает… и падает.

Адам ведет нож ниже. Разрезает гоночный костюм Леви. Ведет острием по животу, наблюдая, как появляются бисеринки крови. Смотрит на собственное отражение в лезвии.

Леви следит глазами за ножом. Моргает, стискивает зубы. С него льется пот. Лицо белеет от ярости.

– Ну давай, – произносит он. – Прикончи меня. Смелее. Потому что, если ты меня не убьешь, я достану тебя из-под земли. Я буду преследовать тебя всю жизнь. Все деньги потрачу на то, чтобы тебя найти. Дурак я был, что тебя отпустил. Надо было тебя убить. Вырезать тебе сердце.

Адам обхватывает пальцами рукоятку ножа и сжимает ее сильнее.

– Открой рот, – приказывает он.

– Это еще зачем? Что ты задумал… чертов псих!

Адам с удовлетворением замечает, как с Леви слетает высокомерная бравада.

– А ну открывай, – повторяет он, – или я это сделаю медленно.

Леви открывает рот. Зубы его вымазаны кровью.

Адам берет нож и засовывает его боком в рот Леви. Тот сжимает его зубами и смотрит на Адама. Один глаз заплыл, в другом горит ярость. Адам обходит вокруг дерева, развязывает Леви руки, заставляет того обхватить ствол дерева и снова крепко связывает пленнику руки, но уже впереди.

– Ты сможешь перерезать веревки. Только смотри, не выпусти нож. – Адам наклоняется и ставит у подножия дерева фляжку с водой. – Воды тебе хватит на несколько дней. С веревкой придется повозиться. Она прочная. Потом поищешь мотоцикл. На это тоже уйдет время. Он там, в пустыне.