Правда, пораненная собака по следу уже не пошла.

Обшарив дом и никого там не отыскав, каратели покинули деревню.

А вернувшийся на следующий день Петька, найдя во дворе истерзанное тела своего любимца, унёс его в лес и похоронил…

Донецк. 2025 год

Антон, несмотря ни на что, решил дождаться следующего дня, потому что на ночь глядя идти к Ивану Сергеевичу было лень.

Да и о чём говорить? О том, что старик был прав?

Кто бы сомневался.

Спрашивать, как Мишке помочь?

А сам Мишка об этой помощи просил?

То-то же.

Придётся самим как-то выкручиваться. Тем более что вряд ли журналист сходу поверит в историю деда. Точно, сам Антон не поверил бы, если бы не видел барсиков в аэропорту. Значит, Иван Сергеевич и котята пока в безопасности и можно подождать до утра. А там видно будет…

Может, всё ещё само как-то решится. Ну а почему бы и нет?

С чего он вообще подумал, что Мишка решил выдать всё как на духу какому-то заезжему чудиле?

В школу Антон решил прийти пораньше. Не то, чтобы в этом была необходимость, но хотелось услышать именно Мишку, его слова. Что бы они с Настей ни напридумывали себе, а что там есть на самом деле – неизвестно.

Ни за что ни про что обвинять друга…

Нет уж, не бывать этому!

Вот только…

Этот дурында ведь снова проспит и опоздает. Или влетит в класс за минуту до звонка. Как всегда…

Придётся ждать перемены.

Эх…

И Мумуни не видно…

Сговорились они, что ли?

Тоскливое пасмурное утро окончательно добило и без того отвратительное настроение. Утро само по себе – что-то за гранью добра и зла, а такое – и подавно. Какой-то мировой заговор против одного несчастного мальчишки, не иначе.

Мало было вчерашних событий, так ещё и серо-чёрный пейзаж за окном непрозрачно намекал, что оптимизм – это тяжёлое психическое заболевание. Благо, что не заразное, так что окружающие в безопасности: их взращённому в любви и заботе унынию ничего не угрожает.

На уроке пятикласснику так хотелось придумать план героического спасения Мишки от безумного уч… от Энвера. Или план защиты старика с котятами от…

Да ото всех, чего уж там мелочиться.

Но вместо этого все его мысли были поглощены лицезрением одиноко сидящей на ветке вороны и раздумьями на тему «холодно ли птице под дождём или нет?».

О, снежинки начали срываться…

Маленькие, редкие, но снежинки. Значит, холодно.

Интересно, а барсиков зимой в школу пускают?

Им же тоже холодно на морозе дожидаться детей…

Раньше как-то без разницы было, а сейчас…

Вспомнились крохотные котята Ивана Сергеевича, свернувшиеся клубочком и мирно посапывающие в корзинке. И это их-то Мишка мог предать, получается?

И сам он…

Тоже.

Это Антон решил рассказать о них другу, а значит, он виноват не меньше. Как-то слишком просто и грустно…

Вот же, глупая ворона! Это всё из-за неё! Это она заставила подумать о замерзающих барсиках.

Ворона тоже виновата! Дрянная птица!

Из воображаемой словесной перепалки с крылатым демоном в чёрном оперении, которому уже высказали всё, что о нём думают, Антона выдернуло лёгкое постукивание по плечу.

Му…

Настя.

А она когда здесь появилась? Её же не было вроде?

Ну да, не было. А…

Некоторые ребята носятся по классу, в коридоре ничуть не тише. Перемена, что ли? Урок-то когда закончился? И какой по счёту?

А он где в это время был?

Ну как же, ворона!

Действительно, исчадие ада какое-то, похититель времени.

Пока Антон медленно соображал, где находится, Настя вместо приветствия протянула ему газету, на первой же странице которой красовалась огромная надпись: «Барсики: опасные соседи».

Мальчишку передёрнуло в предчувствии чего-то определённо нехорошего.

Не дожидаясь, пока потрясённый картинами реального мира Антон вспомнит алфавит и прочтёт статью, Настя ткнула пальцем в самый её конец: «Вот!».

Мальчику пришлось отодвинуть её палец, чтобы увидеть, что же там такое страшное было, помимо обгрызенных ногтей одноклассницы.

Ага, Энвер в качестве автора. Предсказуемо. А дальше…

Антон отказывался верить своим глазам – «Новиков Михаил».

Это шутка такая? Несмешная!

Он не мог так поступить. Не мог и всё тут!

– Желешка, мы с папой ходили сегодня к Мише домой, чтобы поговорить с его родителями насчёт вчерашнего и не только. Неудачно. Доказательств у нас ведь никаких нет. Зато для Миши, оказывается, работа с этим гадом «стала настоящим спасением после гибели барсика».

По выражению Настиного лица мальчик понял, что и виновник смерти усатого упомянут был, похоже, не раз. Как-то совсем уж мерзко…

– Антон, давай после уроков поговорим с ним, расскажем, как всё произошло, а?

– Ты это… Думаешь, Новиков такой дурак? Нашего паиньку обманывают злые дяденьки? Слабо верится. Тебе напомнить, кто первым сказал, что от стрёмного придурка лучше того… Держаться подальше? Продался он. За несколько букв, сделавших его известным. Будет теперь, это… Ходить, важничать. И пофиг ему на нас. И на барсиков. И на деда. На всех. Ненавижу! Предатель! – мальчишка крепко сжал кулаки.

Настя попыталась в меру своих возможностей хоть как-то успокоить одноклассника, но тот распалялся всё сильнее.

– Это… Пошли. Выскажем ему всё в глаза. Пусть знает.

Антон схватил девчонку за руку и потащил в противоположный конец коридора. И откуда столько уверенности взялось-то?

Прежде безразлично пялившийся в окно Мишка увидел ребят, держащихся за руки, и пошёл в класс. В этот момент прозвенел звонок.

– Трус! Смотри, смотри на него. Это… Боится нас. И правильно делает!

– Урок же начался. Пошли. Пожалуйста… – теперь уже настала очередь хрупкой девчушки тащить Антона.

Помощь Насте пришла совершенно случайно – в лице учителя, дожидавшегося детей у двери класса.

Нескончаемые сорок пять минут мучений, закончившиеся для непутёвого пятиклассника вполне заслуженной двойкой.

Не иначе та дурная птица с утра прокляла его! За что, спрашивается?

Он же всего лишь хотел знать, замёрзла ворона или нет. Никогда, никогда нельзя связываться с одиноко сидящими на ветке демонами! Неизвестно, чем всё обернётся!