А потом повернулся к его невозмутимому приятелю.

— Как вас… Метен Нейман же… Да? Иоганн Нейман? — спросил лекарь, силясь вспомнить, как зовут этот белобрысый ужас, нагрянувший в его чистенькую лекарню.

— Да, метен? — поднял взгляд касадор.

Лекарь совершенно не понимал, почему этот парень сейчас так спокоен. Его друг умирал. И только чудо могло бы его спасти, по мнению опытного врачевателя. Однако же как этот касадор, так и другие члены вадсомада пациента, которого вечером 8 мая привезли в его лекарню, были совершенно спокойны.

— Боюсь… Я не наблюдаю улучшений! — поджав губы, лекарь строго посмотрел на посетителя. — Вы совершенно зря тратите своё время. Если мы заметим признаки выздоровления, мы вам обязательно сообщим…

— Метен, понимаете! — Иоганн отложил револьвер с тряпкой и добродушно посмотрел на лекаря. — Дан, он мой друг… И он много раз показывал, что живучее хаблов и упрямее воллов! Вот увидите, он скоро очнётся.

— Дорогой метен Нейман…. Простите, но я не разделяю вашу неразумную веру в чудеса. Сказок в жизни не бывает. Поверьте, я видел много раненых за свою практику… — лекарь горько поджал губы, ведь он и в самом деле был опытным врачевателем. И в этот раз мог поспорить хоть на тысячу во, что «продырявленный» касадор ни за что не выкарабкается. — Ваш друг умирает…

— Не говорите так!.. — неодобрительно прогудел Иоганн.

А затем оглядел кровать, словно бы заподозрив, что Смерть откликнулась на неосторожные слова лекаря и пришла за его другом. И невольно сжал кулаки, как будто собирался встать на пути старухи с косой. Впрочем, глядя на размер этих кулаков, любой на её месте повернул бы обратно…

— Я уверен в этом! Вы посмотрите на него!.. — отчаявшись что-то объяснить, лекарь повёл рукой в сторону больного, на чьё мертвенно бледное лицо как раз заползал прямоугольник света.

— И чего на меня смотреть? — хрипло поинтересовался умирающий касадор, открывая глаза. — Чего тут интересного?

— Господи Иисусе!.. — выдохнул врач, вздрагивая от неожиданности. И начал неистово креститься.

Без пяти минут труп на глазах становился без пяти минут живчиком. Кожа лица приобретала более здоровый оттенок, правда, заметить это изменение мог только опытный лекарь — потому что под щетиной эту самую кожу лица было видно плохо. А глаза, тусклые при предыдущих проверках, уже блестели, как у вполне здорового человека…

Кстати, о глазах…

У них был веский повод блестеть, потому что включился напылённый на роговицу экран. А вживлённый в Дана Старгана медицинский диагност старательно отчитывался о проведённых процедурах: обезболивание, витаминный коктейль, многократное использование антибиотиков, противовоспалительных и регенераторов.

Отчёт был не самым приятным… Ладно бы пришлось использовать только лекарства — у Дана всё-таки имелось несколько запасных боксов. Но на заращивание лёгкого было потрачено более восьмидесяти процентов аллагицитов — которые, как всем известно, в организме людей не вырабатываются. А вырабатываются они в биолабораториях Земли. И вводятся в организм человека при помощи инъекции в возрасте четырёх-пяти лет.

Конечно, аллагициты — штуки технологичные. И умеют сами себя воспроизводить. Однако это процесс небыстрый — и мгновенно не происходит. Чтобы восполнить запас, потребуется несколько недель. И это если организму не придётся их постоянно расходовать… А жизнь в Марчелике такова, что подобное условие кажется прямо-таки фантастикой. К счастью, Дан успел прийти в себя раньше, чем система сохранения жизни использовала все аллагициты — потому что иначе пополнить их было бы нечем.

Но лекарь-то всего этого не знал…

— Господи Иисусе! — повторил он, снова крестясь и ошарашенно глядя на Дана, который должен был бы если не умереть, то хотя бы смирно лежать пластом, как порядочный «почти труп».

Однако вместо этого «почти труп» уверенно поднимался с койки.

— Ган, помоги мне! — потребовал он.

— С возвращением, дружище! — Иоганн довольно ухмыльнулся, подмигнув лекарю, и помог Дану сесть. — Как себя чувствуешь?

— От-вра-ти-тель-но! — по слогам сообщил Дан, а потом закашлялся.

И принялся совершенно невежливо сплёвывать на кровать кровавые сгустки.

— Но как же… Вы же… — лекарь ошарашенно пытался уместить в своей голове факт того, что человек кашляет кровью и при этом собирается куда-то идти. — Но…

— Всё нормально, д… метен! — успокоил его Дан, вытерев губы тыльной стороной ладони. — Это остатки…

— Лёгкого остатки, что ли? — жалобно уточнил лекарь, которому едва удалось взять себя в руки. Оживших мертвецов в своей практике он ещё не видел, а настолько бодрых и разговорчивых — уж тем более.

— Ха!.. Кхе!.. Кхе… — Дан снова закашлялся и не сразу ответил. — Остатки ранения!..

— Да вы не переживайте, метен! — радостно сообщил лекарю Иоганн. — Он всегда такой был. Его уже заранее похоронят, а он отлежится и дальше почешет по своим делам!..

— Пелла? С ней всё в порядке? — Дан, наконец, вспомнил обстоятельства, при которых попал в лекарню, и это был первый вопрос, который он задал по текущим делам.

— Жива-здорова! — ответил Иоганн. — И, кстати, добила того придурка, который тебя продырявил.

— Молодец!.. А фотографический аппарат? У меня с собой был… — вспомнил Дан.

— Да всё в порядке с ним! — ответил ему друг. — Давай-ка оденем тебя, револьвер в кобуру — и поедем к нам. Там уже все ждут!..

— А как же?.. А?.. — лекарь снова растерялся.

Да что там, ему даже обидно стало от того, что Дан встал с постели и собирается куда-то идти — вместо того, чтобы честно помирать на кровати, как все нормальные тяжелораненые. Лекарь просто и сам был уверен, что не выкарабкается метен Старган, и всем заинтересованным заранее сообщил. И ладно бы выздоровление заняло бы три-четыре месяца, так нет — два дня!.. Всего два дня!..

Радовало лекаря только то, что движение Дану ещё давалось с большим трудом. А руку касадор положил в перевязь из платка, чтобы не тревожить. В остальном безнадёжно мёртвый пациент собирался покинуть лекарню на своих двоих. Оказавшись у него за спиной, лекарь снова раздражённо перекрестился, изо всех сил коря себя за те мысли, что его, старого грешника, одолевали…

Ведь он-то стремился спасать жизни! И должен бы радоваться спасению пациента! Более того, ликовать, что ещё одного вырвал из рук костлявой!.. Однако он сам принял так мало участия в чудесном излечении, что теперь только корил себя и невольно злился.

Выписка прошла быстро. Лечение Дана оплатил город, а вещи отдали все и сразу. И потому через десять минут Иоганн и Дан оказались на улице, где их ждала двухколёсная телега и волл.

— Ох жеж мать… Дерьмо… — пробормотал Дан, представляя, как ему сейчас весело будет ехать по местным ухабам без рессор.