– Да, Николай Петрович, не идёт что-то сон. А вы чего бодрствуете?

– После такой игры взбодришься… Давление вон подпрыгнуло, до сих пор сердце вскачь. Я уж, честно скажу, рюмку коньяка опрокинул, хоть немного полегчало.

Помолчали. Я глядел на серебристые в свете луны очертания Грей-колледжа, из-под крыши которого то и дело выпархивали летучие мыши. Подумалось: как там Ленка? Смотрит игры нашей сборной? Скорее всего, смотрит, вроде и на Союз идут прямые трансляции. Первый чемпионат мира, когда советские граждане получили возможность наблюдать за происходящим на полях Англии в прямом эфире. В крайнем случае, не имеющие телеприёмников собираются у радиоточек. И вот моя Ленка смотрит и наверняка недоумевает, почему это её Ёжик не играет… А Ёжик сейчас и постарается выяснить этот вопрос.

– Николай Петрович…

– А? – встрепенулся Морозов, думавший о чём-то своём.

– Толик Банишевский, похоже, с немцами не сможет сыграть.

– Да, знатно его венгр поддел. Судья либералом оказался, после таких подкатов удалять с поля надо, а он устным внушением обошёлся… А ты никак уговаривать меня собрался выпустить тебя против сборной ФРГ? – хитро прищурился он.

– Не, ну не то чтобы уговаривать… Так, интересуюсь.

– Что тебе сказать… Завтра точно решим, посоветуемся с тренерами и Киселёвым, Гранаткин обещал заехать, опять же… Вполне вероятно, что тебе придётся готовиться к полуфиналу. Ладно, нечего тут высиживать, пойду постараюсь уснуть, и ты давай в постель. Недаром говорится – утро вечера мудренее.

В отличие от Сандерленда и тем более Мидлсбро родина Битлов встретила нас атмосферой настоящего футбольного праздника. Улицы Ливерпуля были украшены гирляндами цветов, в окнах, на дверях и фасадах домов красовались бесчисленные плакаты, транспаранты и фотографии, посвящённые первенству мира.

В Ливерпуль нагрянула и многотысячная армия туристов из ФРГ. Они наполнили город криком, визгом и завываниями труб, не дававшими покоя даже ночью. Они заселились и в наш отель, сутки напролёт колобродя и распевая песни на своём лающем языке.

Я всё время находился в подвешенном состоянии. Наутро после наших ночных посиделок Морозов так и не высказался о моём возвращении в основной состав, а на мой вопросительный взгляд успокаивающе ответил:

– Твой вопрос пока находится в стадии обсуждения. Всему своё время.

Надо было ответить, что нервные клетки не восстанавливаются. А у меня внутри всё горело, даже температура поднялась от переживаний до 37,8. Потому что я одним местом чуял: если не выйду на полуфинал – ловить нашим нечего. Разве что заменивший Поркуяна в составе сборной Стрельцов совершит чудо. Сюжет ТОЙ полуфинальной игры я помнил довольно отчётливо. Уже на первых минутах Сабо получает травму голеностопа и практически весь матч находится вне игры, передвигаясь пешком. Да ещё и Численко на экваторе встречи заработал удаление, не выдержав ударов исподтишка немецкого защитника. Вот только фамилия негодяя в памяти не отложилась, но всё равно нужно Игорю посоветовать не вестись на провокации.

Радовало хотя бы, что Шестернёв будет играть здоровым, в той истории он вышел против гансов с перевязанным плечом, повреждённым в игре с венграми. В этой реальности четвертьфинал обошёлся для него без серьёзных последствий, если не считать обычных синяков. Впрочем, кровоподтёками могли похвастаться все футболисты сборной, а Толе Банишевскому вон и вовсе голеностоп свернули.

Незадолго до перерыва Халлер забьёт первый мяч, а во втором тайме Беккенбауэр дальним ударом снова огорчит Яшина. На мой взгляд, те мячи отнюдь не казались неберущимися. Халлер не очень сильно пробил в ближний угол, а Беккенбауэр выстрелил из-за пределов штрафной, и Иваныч даже не сделал попытки распластаться в прыжке, неуклюже шагнув к правой от себя штанге.

Под занавес игры Поркуян один мяч отыграл, имел ещё момент, но не попал в ворота. В общем, игравшая половину матча практически вдевятером наша сборная уступила – 1:2.

Утром в день игры, 25 июля, состоялось собрание команды, на котором ввиду важности предстоящего поединка присутствовали даже Гранаткин со своим верным оруженосцем Ряшенцевым. Это не считая Киселёва, скромно сидевшего в уголке. Присутствие таких персон на Морозова всегда действовало не лучшим образом, вот и сейчас он то и дело сбивался, пытаясь выжать что-то высокопарное, хотя обычно ограничивался коротким напутствием.

– Николай Петрович, давай я, что ли, пару слов скажу, – не выдержал Гранаткин, отодвигая тренера в сторону. – Товарищи… Ребята! Вам сегодня предстоит ответственный матч, ну, вы это и без меня прекрасно знаете. За вас переживает вся страна, весь советский народ, 220 миллионов русских, украинцев, белорусов, грузин, армян, азербайджанцев, узбеков, таджиков, эстонцев – вся страна приникнет сегодня вечером к мембранам радиоточек. Такой поддержки не будет ни у одной сборной мира! Имеем ли мы право сегодня проиграть?

– Нет, Валентин Александрович, не имеем, – бодро ответил Шестернёв, уловив направленный в свою сторону взгляд Гранаткина.

– Правильно, не имеем! А потому, выходя на поле, каждый из вас должен помнить, что бьётся сегодня не за себя, не за своих коллег по сборной, а за великую многонациональную страну под названием Союз Советских Социалистических Республик!

И тут всех удивил, даже, я бы сказал, потряс Ряшенцев. Он вдруг вскочил, выпятил грудь колесом, одновременно втянув живот, и, дирижируя сжатой в кулак правой рукой, затянул во весь голос:

Присутствующие, недоумённо переглядываясь, тоже поднялись, и вскоре гимн СССР голосил нестройный хор футболистов и руководящего состава сборной. Мне не оставалось ничего другого, как присоединиться к этой акции гротескного патриотизма. Однако к середине гимна хор явно постройнел, песня лилась громко и слаженно, аж стёкла звенели и мурашки бежали куда-то по своим делам, а под занавес исполнения в залу заглянул перепуганный администратор отеля, чтобы узнать, что здесь вообще происходит.

– Ну, Коля, ты и дал! – вытирая платком потную залысину, выдохнул Гранаткин. – Это кто же тебя надоумил?

– Дык, Валентин Александрович, само собой как-то получилось, – принялся оправдываться Ряшенцев, разведя руки в стороны.

Само собой… Гимн, конечно, дело нужное, только ложка, как говорится, хороша к обеду. Вот выиграем первенство, тогда можно и гимн спеть… Николай Петрович, у нас тут остался вопрос по составу на сегодняшнюю игру, вы обещали его озвучить.

– Да-да, одну секунду, – засуетился Морозов, расправляя листочек. – С позицией вратаря мы определились, сегодня в воротах играет Яшин. В защите – Пономарёв, Шестернёв и Данилов. Воронин помогает обороне, играет стоппера, то есть опорного полузащитника. Полузащиту и атакующую линию составят Сабо, Серебряников, Численко, Метревели, Стрельцов… и Мальцев. Вот вроде и всё.