Когда Анна вошла в кухню, она увидела, что Светлана, очень бледная, сидит возле стола.

– Тебе плохо? – испугалась Анна.

– Нет, просто устала очень… такой день длинный, столько событий… Знаешь, никак не могу привыкнуть к мысли, что все это мое… Да и нужно ли это мне?..

– Ну раз владелец тебе все это завещал… – протянула Анна, – ты же не можешь отказаться.

– Конечно! – Светлана вздохнула. – Нужно все тут изучить, осмотреть, для начала разобраться с картинами, которые завещаны музеям. Ну вот и будет чем заняться!

– Только не переутомляйся!

Последующая неделя была утомительной. Светлана все время куда-то звонила, ей звонили тоже, она долго разговаривала с разными людьми, потом вдруг ужаснулась своему внешнему виду и записалась в парикмахерскую, прихватив и Анну.

В квартиру Броницкого они не ездили – некогда было.

К концу недели Анна пригляделась к сестре и поняла, что выглядит она оживленной, поздоровевшей и помолодевшей, особенно после того, как провела полдня в салоне красоты.

Анна оставила ее там после того, как ее подстригли, и поехала в свою квартиру, где давно нужно было навести хоть какой-то порядок.

И вот наконец телефонные разговоры прекратились, и начались действия.

Первым должен был прийти человек из Музея современного искусства, как сообщила Светлана.

Анна заметила, что была она оживлена и долго прихорашивалась перед тем, как выехать на встречу.

– Как ты думаешь, – спросила она, – можем мы предложить ему кофе или это официальная встреча? Правда, я понятия не имею, есть ли там кофе.

– Кофеварку я там видела, значит, и кофе есть, – обнадежила сестру Анна и прихватила на всякий случай из дома пачку крекеров.

В конце концов, не кофе пить этот музейщик к ним явится!

– Слава богу, теперь все позади! Все плохое прошло, и я нашла близкого, родного человека, то есть тебя. – Светлана улыбнулась сестре.

Прежде чем ответить на улыбку, Анна сделала над собой некоторое усилие. Потому что хоть и рада она была, что Светлана выздоровела, все же душу точил мерзкий червячок.

Кто был тот злодей, который покушался на Светлану в больнице? Ведь это не бывший муж, тот к тому времени уже был задержан.

Анна звонила Дусе, но мобильный не отвечал, а дежурный в отделении сообщил, что капитан Самохвалова в командировке, потом – на следственном эксперименте, потом – еще где-то, так что Анна отступилась.

Нотариус, правда, обмолвился с явным облегчением, что теперь, когда Светлана вступила официально в права наследства, ей ничего больше не угрожает, но сердце Анны по-прежнему не было спокойно.

Сестре она про это не говорила – ни к чему ее нервировать лишний раз.

Тем более что сейчас Светлана явно думала о другом.

– Знаешь, я хотела тебе сказать… – начала она, – у этого мужчины из музея такой приятный голос…

Закончить фразу она не успела, потому что в это самое время в дверь квартиры позвонили.

– Это он! Это человек из музея! По нему можно часы проверять! – Светлана поднялась и вышла в коридор.

Анна отчего-то почувствовала беспокойство. Она крикнула вслед сестре:

– Спроси, кто там! Не открывай дверь просто так!

– Да, конечно!

Беспокойство не оставляло Анну. Она направилась в прихожую следом за сестрой.

Светлана подошла к двери и спросила:

– Кто здесь?

– Это Арсений Ильич, из Музея современного искусства!

– Да, мы вас ждем!

Светлана открыла дверь. В квартиру вошел слегка сутулый мужчина средних лет, с длинными темными волосами, в очках с большими, слегка затемненными стеклами.

Он улыбнулся Светлане странной, словно ускользающей улыбкой и еще раз представился:

– Арсений Ильич! А вы, стало быть, Светлана Игоревна.

– Совершенно верно. Проходите, пожалуйста.

Тут гость увидел в глубине прихожей Анну, и по лицу его промелькнула некоторая растерянность.

– А это моя сестра… моя единокровная сестра, Анна Игоревна! – представила Светлана.

– Ах, вот как… очень приятно! – Мужчина подошел к Анне, внимательно взглянул на нее.

– Вы похожи! – проговорил он, чуть прищурившись.

– Что вы! Прежде никто этого не говорил. – Анна сдержанно улыбнулась.

– Поверьте мне! У меня взгляд искусствоведа. Я замечаю то, что другие люди не видят.

Он отвел взгляд от Анны, поправил очки и принялся разглядывать развешанные по стенам картины.

– Прелестно, прелестно… вот это, наверное, Карпенко? Ну да, точно, ранний период… а где же то, ради чего я приехал? Где «Красный параллелепипед»? Простите мою настойчивость, но мне не терпится ее увидеть. Я столько слышал об этой картине, читал и вот, наконец, увижу собственными глазами…

– Пойдемте, эта картина висит в гостиной.

Мужчина быстро пошел вперед, обогнав Светлану.

Анна удивленно взглянула на него. Казалось, он хорошо ориентируется в этой большой и запутанной квартире, как будто уже бывал здесь. И бывал не раз. И еще ей показалось, что она уже видела этого человека. Эта чуть скованная походка, поворот головы… да нет, откуда, у нее никогда не было знакомых искусствоведов…

Все трое вошли в гостиную, и гость прямиком устремился к большой картине, висящей в простенке между окнами:

– Вот она! Какая мощь! Какие краски!

Он остановился перед картиной, снова поправил очки, сложил руки восторженным жестом и повернулся к Светлане:

– Замечательно! Просто замечательно! Это наверняка одно из лучших произведений Биневича! Но я хотел спросить вас, Светлана Игоревна. Возможно, вы захотите передать нашему музею еще что-нибудь из коллекции вашего… родственника?

Светлана замялась, и мужчина поспешно добавил:

– Не безвозмездно, конечно! У музея есть деньги, и мы охотно купим у вас что-нибудь интересное. Мы сейчас создаем в музее отдел прикладного искусства, и если у вас есть что-нибудь подходящее… например, если у вас есть какая-нибудь интересная шкатулка…

Анна настороженно взглянула на гостя.

Его интонация показалась ей какой-то подозрительной, странно вкрадчивой.

И в это время на столике красного дерева в углу гостиной громко зазвонил телефон.

Это был старый массивный телефон черного цвета, с непривычным круглым наборным диском. Он звонил и звонил.

Светлана стояла далеко, и Анна сняла трубку.

– Это квартира Броницкого? – раздался в трубке смущенный голос.