языка «Повести временных лет» и написанных Нестором житий нужно продолжить. Стоит и сопоставить язык «Чтения о Борисе и Глебе» и Жития Феодосия с языком других агиографических произведений, чтобы понять: насколько это отличительные черты именно Нестора?

Можно допустить, что наш герой к созданию «Повести временных лет» причастен: ни одно из опровержений этого предположения не является бесспорным. Намного более проблематичен ответ на вопрос: что именно в «Повести временных лет» может принадлежать Нестору? Несколько проще предположить, как и под каким годом она заканчивалась. Формального завершения у «Повести временных лет» ни в списках лаврентьевской, ни в списках ипатьевской группы нет. Из признания составителя «ипатьевской» редакции «Повести…» под 1096 годом о беседе с Гюрятой Роговичем, состоявшейся за четыре года «до сего времени» («преже сихъ 4 лѣтъ»[468]), то есть до посещения Ладоги в 1114 году, следует, что она была составлена в 1117 году[469]. (Летописец использовал «включенный счет», при котором 1114 год является первым из четырех лет.) Сложнее с редакцией, основной текст которой сохранился в списках лаврентьевской группы. Приписка Сильвестра свидетельствует, что он был завершен не позже 1116 года — независимо от того, был ли выдубицкий игумен ее создателем или копиистом. К сожалению, текст летописей этой группы испорчен, оборван перед этой записью. Исследователи находят следы окончания «Повести временных лет» в 1115 году[470], когда состоялось торжественное перенесение в новую церковь мощей Бориса и Глеба — событие, в котором приняли участие Владимир Мономах и Олег Святославич, в прошлом его антагонист, и брат Олега Давыд. Рассказ «Повести временных лет» об этом событии был утрачен в общем источнике-архетипе списков лаврентьевской группы и сохранился только в списках Ипатьевской летописи. Этот вывод по-своему логичен: сквозь всю летопись проходит мотив властных триад: сыновья Ноя Сим, Хам и Иафет; дети воинственного Святослава Ярополк, Олег и Владимир; старшие наследники отца Ярослава Мудрого Изяслав, Святослав и Всеволод. Три старших Ярославича участвовали в предыдущем перенесении мощей Бориса и Глеба, чье почитание было освящением братолюбия и символизировало отказ от распрей. Новое перенесение почитаемых останков князей-мучеников произошло ровно спустя сто лет после их убиения. Это было торжество, организованное опять тремя князьями, на сей раз двумя родными братьями Олегом и Давыдом и их двоюродным братом Владимиром Мономахом. Оно «просилось» стать последним фрагментом в составе «Повести временных лет». Однако статья 6623 (1115) года могла быть завершением второй, условно говоря, уже «промономаховской», редакции летописи, которую, возможно, составил Сильвестр. Несторова редакция, видимо, завершалась некрологом Святополка, то есть статьей 1113 года, раз летописец довел расчет лет княжения киевских властителей до смерти этого князя и ничего не упомянул о вокняжении Мономаха[471]. Как давно заметил исследователь русских древностей К. Н. Бестужев-Рюмин: «…вероятно, что если свод предполагалось окончить смертью Святополка, то незачем вносить имени Мономаха»[472]. В. М. Истрин, другой известный исследователь древнерусской словесности, тоже думал, что Нестор, которого он признавал автором «Повести…», закончил свой труд заметкой под 1113 годом Святополковым некрологом. В Сильвестре Выдубицком он видел простого переписчика[473].

Иначе датировал завершение «Повести временных лет» в Несторовой редакции А. А. Шахматов: эта, первоначальная версия летописи, по его мнению, завершалась статьей 1111 года, а закончил свой труд книжник в начале следующего, 1112-го. Расчет княжений киевских правителей текстолог приписывал руке редактора[474]. Однако если этот фрагмент принадлежит не Нестору, а его редактору, писавшему уже в начале княжения в Киеве Владимира Мономаха и возвеличивавшему нового правителя, было бы логично, чтобы этот книжник упомянул не только о кончине Святополка, но и о приходе Мономаха к власти.

В пространном некрологе, сохранившемся в редакции Ипатьевской летописи под 6621 (1113) годом{100}, Святополк назван не своим княжим, языческого происхождения именем, а христианским, данным при крещении: Михаил. «…Преставися благовѣрныи князь Михаилъ, зовемый Святополкъ, мѣсяца априля въ 16 день за Вышегородомъ», — написал книжник[475]. Слышится перекличка, «эхо» между начальной — воцарением Михаила III в Византии — и этой точками истории в «Повести временных лет»: от Михаила до Михаила. Нигде больше в «Повести…» христианским именем Святополк Изяславич не назван[476]. Так что некролог Святополка-Михаила или, по крайней мере его изначальный пласт, исходная версия, может принадлежать руке Нестора.

Процитируем часть текста первой годовой статьи «Повести временных лет» — фрагмент с расчетом лет от Михаила III до Святополка Изяславича: «А от перваго лѣта Михайлова до перваго лѣта Олгова, рускаго князя лѣт 29; а от перваго лѣта Олгова, понелиже{101} сѣде в Киевѣ, до перваго лѣта Игорева лѣт 31; а от перваго лѣта Игорева до перваго лѣта Святьславля лѣт 33{102}; а от перваго лѣта Святославля до перваго лѣта Ярополча лѣтъ 28; а Ярополкъ княжи лѣт 8; а Володимеръ княжи лѣт 37; а Ярославъ княжи лѣтъ 40. Тѣм же от смерти Святославля до смерти Ярославли лѣт 85; а от смерти Ярославли до смерти Святополчи лѣтъ 60»[477]. Отсчет производится от первого года воцарения Михаила III, указание княжений киевских правителей сначала ведется по начальным годам их правления, затем по длительности пребывания у власти и только в конце по годам смерти (от Ярослава Мудрого до Святополка Изяславича). Если бы книжник выбирал в качестве точки отсчета только годы смертей правителей, последние годы их властвования, еще можно было бы объяснить, почему он упомянул о кончине Святополка, но не сообщил о начале правления Владимира Мономаха. Но перечень организован более сложным образом, в нескольких случаях названы как раз первые годы правления. Так что, если бы летописец намеревался писать о первых годах княжения Мономаха, он вполне мог бы, если не должен был бы, добавить его имя в конец списка. Например, так: «а от смерти Ярославли до смерти Святополчи и до начала княжениа Володимера лѣтъ 60». Или так: «а от смерти Ярославли до смерти Святополчи и до перваго лѣта Володимеря лѣтъ 60». Начало перечня со счетом от первого года царствования Михаила III и от первого года княжения Олега сомкнулось бы с концовкой — указанием тоже начального года правления Мономаха. Раз книжник этого не сделал, можно предположить: он не намеревался ничего писать о событиях Мономахова киевского княжения. И это обстоятельство тоже побуждает увидеть в авторе «Повести временных лет» нашего героя, но не летописца, близкого к преемнику Святополка.

Но какие фрагменты «Повести временных лет» на огромном пространстве текста от повествования о разделении земли между сыновьями Ноя до кончины Святополка Изяславича принадлежат Нестору? Увы, здесь ответ может быть, по крайней мере в отношении большинства фрагментов, чисто гадательным. Мы можем достаточно