усмехнулась, а во рту будто бы цианистый калий рассыпали. Горький вкус предательства и разрушенных надежд. – Что я тебе доверилась. А ты надо мной потешался. Что развел дурочку.

– Это не так, Наташ! Не так! – почти сорвался на крик Державин. – Чем больше я тебя узнавал, тем сильнее увязал, понимаешь? И сейчас не смогу без тебя! Ты мне нужна! Ты моя, а я твой, – хаотично осыпал поцелуями лицо, не давая ни увернуться, ни вырваться. – Не пущу, пока не простишь и не забудешь. Ну, хочешь, я верну тебе место в том чёртовом ресторане. О чем хочешь проси, я все сделаю.

Мягкие губы прижимались к лицу, не пропуская ни единой его части, а у меня внутри будто что-то оборвалось. Его прикосновения по-прежнему заставляли внутри меня всю обмирать и таять. Меня влекло к нему. Его запах, его поцелуи и прикосновения, все это стало таким же необходимым для жизни, как кислород. Но эта жуткая подстава, подлость, на которую, как оказалось, смог пойти Державин в угоду своим эгоистичным целям, неприемлема для меня. И если человек смог один раз поступить подобным образом, и неважно с кем, то он сделает нечто отвратительное и во второй раз, и третий.

– Нет, Державин! Нет! – старалась увернуться от его губ, что мазали по мне и тянулись ко рту. – Не вздумай! Просто больше не смей вмешиваться в мою жизнь.

– Девочка моя! Моя! – оставлял влажные следы не щеках и подбородке. – Если бы я этого не сделал, то ты так бы и не дала мне шанса! – устав бороться, заглянул мне в глаза, где плескались страх и отчаяние. – И где бы мы были, Мотылек? С кем бы мы были? И так никогда и не узнали бы, что созданы друг для друга!

Ручку двери начали дергать, и на меня внезапно накатила усталость. Я понимала, что сейчас не выйдет донести до него что-либо. В дверь постучали, дергая за ручку.

– Откройте дверь немедленно! – услышала голос какой-то недовольной женщины.

– Нам нужно уйти отсюда, – проговорила глухо.

– Только если не сбежишь и выслушаешь меня.

Стук и крики за дверью продолжались, и я готова была на все, чтобы оказаться дома и не слышать никого, даже Державина. Особенно его.

– Не сбегу. Но поеду я домой. К себе домой, – обмякла в его руках. И только тогда осторожно блондин разжал объятия. – Ты меня понял? – угрожающе проговорила, заглянув в голубые глаза.

– Понял, Мотылек, – взял меня за руку, которую я тут же вырвала из его ладони и, сжав плотнее челюсти, повернул замок на двери. Но я уже знала, что стоит нам оказаться снаружи, и ничего, никогда не останется таким же, как и прежде.

Глава 56

Ната

– Садись, – Державин посадил меня в незнакомую машину и залез следом на заднее сидение.

– Я не поеду с тобой! – не могла его видеть и слышать тоже не могла. Хотела просто побыть в одиночестве.

– Мы только поговорим, – не дал мне возразить. – Едем, – сказал водителю, и тот сразу же заблокировал двери.

Блондин попытался взять меня за руку, но я вырвала ладонь и отсела подальше, думая о произошедшим.

Почему я оказалась настолько слепа? С самого начала ведь чувствовала подвох и все равно доверилась. Да и как сразу не догадалась, что это именно он приложил руку к представлению в ресторане, хотя я думала, что о моем долге блондин узнал от Ладки. А Конопатая тоже легковерная… Приняла все за чистую монету и заступалась за него. А для него все было лишь азартной игрой, нацеленной на удовлетворение его эго.

– Я тебя не отпущу, – словно читая мои мысли, произнес Державин, и от его слов грудь сильнее сжалась от боли.

Смотрела пустым взглядом в окно и не находила в себе сил даже заплакать. Глупая, боялась не понравиться людям, для которых в норме играть человеческими жизнями.

Самым невыносимым оказалось то, что я ошиблась в Державине. Я думала, что он лучше, выше всей этой грязи, а оказалось, что он такой же, как и они все.

– Куда мы едем? – всполошилась, увидев, как автомобиль свернул за город.

– Успокойся, малыш. Мы едем домой. К нам домой, – говорил вкрадчиво, но я слышала напряжение в его голосе.

– Никакого нашего дома нет, Державин! – повернулась к нему выплевывая в лицо. В груди зарождался гнев. Он стремительно закипал, обжигая внутренние органы и гортань, требуя, чтобы его выпустили на свободу. – Очнись уже наконец! Ты добился, чего хотел, – кричала и шипела на него. – Теперь можешь расслабиться. Ни к чему окучивать какую-то Моль, – на последнем слове горло сжало, не давая мне произнести его в полную силу.

– Ты – не моль! – в глазах Петра сверкнуло что-то темное, отражающее мои собственные эмоции. – Ты – моя девушка, от которой я без ума! И да, я моральный урод, что воспользовался позицией сильного. Но знаешь, Наташа? – поймал мой взгляд, не позволяя увести его в сторону. – Я ни капли об этом не жалею, потому что ты – это лучшее, что случилось со мной в жизни! И если бы я отмотал время назад, то сделал бы все то же самое! Все, чтобы узнать тебя ближе! И испытать все то, что я чувствую к тебе сейчас!

Блондин остановился, осматривая мое лицо в надежде увидеть там хоть что-то. Но я так и сидела, не в состоянии больше выдавить из себя ни единой эмоции. Словно последние силы потратила на недавнюю пикировку с блондином.

Отвернулась от него к окну, прижавшись лбом к стеклу.

– Скажи хоть что-то… – услышала голос Державина, и к горлу подкатил комок из слезы.

– Не могу, – прошептала, прикрывая веки и отдаваясь эмоциям. – Дай мне время.

Понимала, что нам все равно придется обсудить его вмешательство в мою жизнь, как и мне предстоит осмыслить сказанное блондином. Но сделать это я смогу в одиночестве.

– Отвези меня домой. К нам с мамой домой, – проговорила так, чтобы Державин услышал меня.

И когда блондин назвал водителю мой адрес, я наконец-то смогла выдохнуть. Мне просто требуется время. И тогда, возможно, я смогу взглянуть на ситуацию под другим углом. Но пока я совершенно к этому не готова.

Машина затормозила возле моего подъезда, и я с облегчением вышла на улицу. На лавочке сидели соседки, внимательно осмотревшие меня с ног до головы.

– Здравствуйте, тётя Люба, тётя Саша!

– Наташенька, ты, что ли? – удивленно взмахнула руками соседка напротив. – А я смотрю, ты, не ты. Думаю, откуда у нас