Бэтмен помог Гордону опуститься на землю, на этот раз осторожно. Наконец, конвульсии прекратились. Страх и гнев еще остались, но он держал их под контролем. В итоге рациональный разум взял верх над эмоциями.

Когда он смог говорить, то попытался передать всю чудовищность случившегося, но простые, повседневные слова, которыми он пользовался десятилетиями, вдруг показались ему до боли неадекватными. Тем не менее он заставил свои губы двигаться и складываться в звуки. Ему было нужно, чтобы Бэтмен понял единственное, что имело значение.

— Он… он застрелил Барбару, — сказал Гордон. — Он… показал мне. Показал, что он сделал.

Он обхватил руками дрожащее тело, когда вина, стыд, гнев, ужас и тысячи других темных эмоций попытались подняться обратно.

— Он пытался свести меня с ума.

Эти слова, просто сказанные вслух, дали его разуму твердую опору и позволили начать вытаскивать себя из бездны. То, что случилось с ним, было ужасно, возможно, невыносимо, но не бесконечно. Он по-прежнему был здесь, и все закончилось… или скоро закончится. Джокер потерпел неудачу, и его привлекут к ответственности за то, что он сделал.

Должны привлечь.

— Послушай, — сказал Бэтмен, снимая ткань с ближайшей груды ящиков и накидывая ее ему на плечи. — Ее отвезли в больницу, и сейчас над ней работает лучшая команда хирургов. Полиция приедет следом за мной. Пока их нет, я останусь с тобой.

Что? Нет!

— Нет! — рявкнул Гордон. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и расправил плечи. — Нет, — повторил он, — я в порядке. Думаю, Джокер мне что-то дал, чтобы я не мог сопротивляться, но я чувствую, что эффект начинает рассеиваться. Ты должен пойти за ним. Я хочу, чтобы его арестовали… и хочу, чтобы его арестовали по закону!

Бэтмен кивнул, прищурившись и сжав губы в суровую, жесткую линию.

— Я сделаю все возможное.

Когда он повернулся и быстро направился ко входу в «Дом Веселья», Гордон крикнул ему вслед:

— По закону, слышишь? Надо ему доказать!

Бэтмен выбил плечом дверь в павильон смеха и влетел внутрь, не обращая внимания на слова Гордона. Но он слышал. Гордон в этом был уверен.

— Мы должны показать ему, что наш метод работает!

Бэтмен исчез. Гордон прикрыл глаза ладонью и тяжело опустился на пол.

Теперь это было не в его власти.

Бэтмен на мгновение задержался в дверях павильона смеха, чтобы дать глазам привыкнуть к полумраку. В комнате стоял печальный запах плесени и запустения, смешанный с крысиной мочой и необычным пластиковым сладким запашком, который напомнил ему странные фруктовые маркеры для детей.

По всей длине искривлённого коридора, в который он вошел, были неравномерно развешаны китайские фонарики разных цветов, но другого освещения не было. По мере того, как его зрение приспосабливалось, он мог различить ряд искаженных, злобных лиц на стенах, которые, казалось, мерцали и вибрировали. Они провожали его взглядами, пока он шел по коридору к блестящей красной двери.

Пол был наклонен вверх, а потолок — вниз, создавая клаустрофобное ощущение специально созданной перспективы. Он приблизился к призрачной двери. Поначалу она казалась очень далекой, но когда он слишком быстро до нее дошел, то оказалось, что она действительно размером с ребенка. Ему пришлось согнуться пополам и присесть на корточки, чтобы дотянуться до дверной ручки размером с монету.

Его широкие плечи едва пролезли внутрь, а дверной косяк больно оцарапал кислотный ожог на левой руке, разорвав волдыри, отчего Бэтмен зашипел от боли. От миниатюрного дверного косяка до пола нового коридора было около трех футов.

— Итак… — голос Джокера эхом разнесся по залу, не давая возможности точно определить, откуда именно он исходит. — Вижу, ты получил бесплатный билет, который я тебе отправил. Как я рад. Я так хотел, чтобы ты пришел.

Бэтмен продолжал двигаться быстро, но осторожно, осматривая странную обстановку. Стены были покрыты косыми, перекрывавшими друг друга экранами с мерцавшими сюрреалистическими изображениями лица безумца, но с гротескно искаженными чертами. Дикие, безумные глаза и волчьи, людоедские зубы.

— Видишь ли, — продолжал Джокер, когда странные стилизованные лица стали повторять за ним слова, — мне не важно, поймаешь ли ты меня, отправишь ли обратно в лечебницу. Гордон сошел с ума. Я доказал свою точку зрения.

Бэтмен не стал противоречить самодовольному монологу Джокера. Он просто продолжал двигаться.

— Я продемонстрировал, что между мной и всеми остальными нет никакой разницы! — Говорящие лица на экранах рассинхронизировались со звуком, усиливая ощущение искаженной нереальности происходящего. — Достаточно одного плохого дня, чтобы свести с ума самого здравомыслящего человека. Вот насколько далеко ушел от меня остальной мир. Всего на один плохой день.

На всех экранах что-то запиналось, мелькало, яркая вспышка цвета, подрезанная каким-то промелькнувшим кровавым образом. Нечто слишком ужасное, чтобы описать словами, и исчезло оно прежде, чем он успел понять его важность, к тому времени, как он понял, что это просто отвлекающий маневр, было уже слишком поздно.

Пол коридора ушел у него из-под ног. Если бы не отточенные годами рефлексы, он упал бы на дно глубокой шахты, а так он удержался на одной руке, ухватившись за край и повиснув над тем, что когда-то, по-видимому, было бассейном с шариками.

Посмотрев вниз, он увидел ряды толстых металлических шипов. Лес блестящих металлических трубок, каждая из которых была недавно разрезана под неестественным углом. Их острые концы блестели от какого-то маслянистого, радужного вещества.

— У тебя ведь тоже был плохой день, я прав? — спросил бестелесный голос Джокера, когда Бэтмен повернулся, чтобы подтянуться над краем ямы. — Я знаю. И я понимаю. У тебя был плохой день, и все изменилось. Иначе зачем бы тебе наряжаться летающей крысой?

В его голове промелькнуло мимолетное воспоминание. Рука матери обнимала его за плечи, успокаивая и защищая от холода тогда, давно, в переулке. Теплый, нежный аромат от ее мягкой шубы и ободряющая улыбка говорили ему, что все будет хорошо.

А потом…

— У тебя был плохой день, и он свел тебя с ума, как и всех остальных. Только ты в этом не признаешься! Приходится притворяться, что жизнь имеет смысл. Что есть смысл во всей этой борьбе.

Нет. Он не собирался возвращаться туда снова. Джокеру не добраться до него так просто. Он боролся с воспоминаниями этого временного отрезка каждый день своей взрослой жизни и не собирался сдаваться сейчас. Он выкарабкался из ямы и пошел по извилистому коридору на звук голоса Джокера.

— Господи, меня от тебя тошнит!

Это чувство было взаимным, но Бэтмен не собирался радовать его ответом.

Когда он добрался до поворота в конце коридора, он пришел в новую секцию с надписью «БОЧОНОК СМЕХА». Там вращалось несколько цилиндров, раскрашенных снаружи под гигантские бочки, обитых изнутри скользкой сталью. Сталь была испачкана кислотно-зеленой краской, на ней вновь и вновь повторялось одно короткое слово: