– Пеликанский, иди скорей, я замерзла!

Дверь захлопнулась перед носом Маркиза. Леня поставилбутылку на подоконник и, пожав плечами, пошел прочь.

«Вот так воздается за благие намерения! – думал он,спускаясь по лестнице. – Хотел отблагодарить женщину за помощь врасследовании, а она… с каким-то плешивым, кривоногим Пеликанским! Определенно,нет на свете справедливости!»

Леня вышел на улицу. Последнее сентябрьское тепло совершенноего не радовало: все равно это была уже осень, скоро начнутся бесконечныедожди, унылые дни без единого солнечного луча…

Маркиз удивился своей неожиданной меланхолии и поднял руку,чтобы остановить частника. Он решил ехать в свою старую коммуналку к ЗинаидеВикентьевне.

Рядом с ним остановилась темно-серая «девятка» сзатемненными стеклами. Леня наклонился к водителю, чтобы назвать адрес, и кровьотлила от его лица.

В машине сидел, зловеще улыбаясь, Виктор, смуглый ибесконечно опасный приятель Моники Тизенхаузен.

– Сюрприз! – насмешливо произнес Виктор.

Маркиз шарахнулся в сторону, но в окне «девятки» показалсяствол пистолета с глушителем, и Виктор прошипел:

– Даже и не думай об этом! Почки прострелю!

Этот человек умел говорить так, что ему невольно верили.Маркиз застыл на месте, как жена библейского Лота.

Улица была совершенно пустынна, и если только чтосентябрьское солнышко ласково пригревало Маркиза, то теперь неожиданно потянуломогильным холодом.

– Ты, кажется, собирался куда-то ехать? – сиронией в голосе осведомился Виктор. – Садись, подвезу!

– Да я уж лучше пешком пройдусь, – Маркизпереводил взгляд с холодного дула пистолета на еще более холодные глаза Виктора, –мне тут недалеко.

– Нет уж, ты лучше садись, – повторил Викторприглашение, и для большей убедительности щелкнул предохранителем пистолета.

Маркиз огляделся по сторонам и безнадежно полез вгостеприимно приоткрывшуюся дверь «девятки».

Виктор усадил его на «место смертника» рядом с водительским.Леня подумал, что это бытующее среди автомобилистов название правого переднегосиденья машины в его случае может стать пророческим.

Развернувшись к нему, Виктор ловко защелкнул на запястьяхМаркиза наручники, а рот заклеил полоской пластыря.

– Это на всякий случай, – спокойно проговорилон, – чтобы у тебя никаких лишних мыслей по дороге не возникло!

«Девятка» тронулась с места.

– Мы сейчас поедем к твоей подружке, – пояснилВиктор, скосив глаза на Маркиза, – и вы вместе с ней дружненько вспомните,где кассета. Если сами не вспомните – я вам помогу.

«Какая еще кассета?» – хотел было удивленно спросить Маркиз,но из его заклеенного пластырем рта вырвалось только глухое нечленораздельноемычание.

«Девятка» влилась в поток машин, пересекавший Исаакиевскуюплощадь. Виктор вел уверенно, не спрашивая Леню, куда ехать. У Маркиза возниклоощущение, что похититель лучше него самого знает, где искать Лолу, и когда онипереехали на Петроградскую сторону, это ощущение переросло в твердуюуверенность.

Виктор явно ехал к той квартире, которую Лола и Маркизбросили, скрываясь от слежки Вольфа и его людей.

Леня догадался, что Лола, освободившись от неотложных дел,поехала на ту квартиру – не зря она так часто вспоминала об оставленных тамчемоданах со своими европейскими туалетами… И там ее выследил Виктор.

Но что он, однако, говорил о кассете?

Маркиз лихорадочно искал путь спасения. Когда Викторпривезет его в квартиру – их с Лолой песенка будет спета. Получит он то, чтоему нужно, или не получит, но живыми он свидетелей не оставит, это не в егоправилах. Леня знал, как безжалостно этот человек расправляется с теми, ктослучайно или намеренно оказался на его пути.

Значит, единственный шанс спастись – это сбежать отпохитителя по дороге.

Но это тоже было нереально: открыть дверь скованными рукамиЛеня никак не мог, звать кого-то на помощь ему не позволял плотно заклеенныйпластырем рот, снаружи его никто не мог увидеть сквозь затемненные стекламашины…

«Девятка» быстро ехала в плотном потоке машин. Скосив глазав боковое зеркало, Маркиз увидел двигающийся вплотную за ними джип«тойота-лэндкрузер».

Это был шанс. Извернувшись, Леня резко ударил ногой попедали тормоза.

С резким визгом тормозов «девятка» застыла на месте, какостановленный на полном скаку конь. Раздался резкий звук удара, звон бьющихсястекол. Виктор повернул к Маркизу белое от ярости лицо, поднял пистолет… Но отджипа уже бежали трое разъяренных «братков», густо матерясь и размахиваякулаками.

– Если только пикнешь, на месте пристрелю! –пообещал Виктор и повернулся к приближающимся бандитам.

Маркиз невнятно замычал, давая понять, что при всем желаниине смог бы позвать кого-то на помощь.

«Братки» окружили «девятку», и самый мордатый из них,нагнувшись к окну, прорычал:

– Ну, мужик, ты попал!

– Пацаны, пацаны, не кипятитесь, – примирительнозаговорил Виктор, – ну, виноват, виноват, на бабу загляделся. На фига намвсем эти заморочки? Говорю – виноват, и отвечу, в натуре. Скажите конкретно –сколько? Я же не спорю!

– Еще бы ты спорил! – глухо прорычал мордатый,однако начал успокаиваться.

– Чего ты, Босой, с ним базаришь? – недовольнопроговорил второй голос у него за спиной. – Тащи этого козла из машины,будем разбираться! Он, блин, нашему «крузеру» всю морду покорежил!

– Да ладно тебе, Леха, – повернулся мордатый ксвоему дружку, – пацан вроде реальный, готов ответить по понятиям…

Леха подошел поближе к «девятке» и наклонился к ее окну,чтобы разглядеть «реального пацана».

Маркиз увидел круглую тупую физиономию с почти наголоостриженными волосами и мгновенно вспомнил, как эта же физиономия заглядываланезабываемой ночью в разбитое окошко многострадального домика в Катышах.

– Оп-па! – оторопело произнес Леха, увидев зарулем «девятки» Виктора. – Вот так встреча!

– Вы че, в натуре, знакомы, что ли? – обернулся кЛехе Босой.

– Еще как знакомы! – процедил Леха, вытаскиваяиз-за пазухи свой пижонский «магнум». – Ты знаешь кто это, Босой? Это, внатуре, та падла, которая пацанов в деревне положила! Та гнида, которая у Хопра«лексус» стырила!

– О, блин! – восхитился Босой, выдергивая из-заремня старый надежный «вальтер».

– Обознались вы, ребята, – дурашливым голосомпроговорил Виктор и потянулся рукой к спрятанному под мышкой пистолету.

– Только шевельнись, падла! – прорычал Босой иприставил «вальтер» к виску Виктора. – А ну, руки на руль!