Никто не высказал претензий, и Лола, весело послав всемвоздушный поцелуй, удалилась.

Лангман вежливо склонил голову и вышел из комнаты, оставивих вдвоем.

Коренастый человек с изрезанным глубокими морщинами, словнокора старого вяза, лицом, откашлялся, поднял тяжелые веки и уставился наМаркиза проницательным взглядом желто-карих глаз:

– А теперь расскажите мне, как все было на самом деле.

Маркиз почувствовал себя неуютно; ему захотелось поменятьпозу, спрятать куда-нибудь руки, встать, закричать, закрыть глаза… сделать всечто угодно, только не сидеть молча и неподвижно под этим проницательнымвзглядом.

– Я слушаю, – поощрил его господин Шмидт.

Впрочем, Маркиз прекрасно понимал, что Шмидт – далеко неединственная фамилия его собеседника.

– Почему я должен верить вам? – заговорил наконецЛеня.

– Потому что должны, – проскрипел коренастыйчеловек.

Если бы старый вяз мог говорить, он говорил бы именно такимголосом, медлительным и скрипучим.

– Вольф тоже обладал большими полномочиями, –проговорил Маркиз, вжавшись спиной в спинку кресла, как будто стараясь найтитам убежище от пронзительного взгляда, – кельнская полиция беспрекословновыполняла его распоряжения…

– Это не важно, – Шмидт отмел возражения Маркизакоротким жестом тяжелой крестьянской руки, – это не играет никакой роли.

И Маркиз понял, что Шмидт прав, что это действительно неиграет никакой роли.

Он начал рассказывать всю историю со своей первой встречи сгосподином якобы Шульцем.

Услышав эту фамилию, его коренастый собеседник ухмыльнулся:его собственная вымышленная фамилия была так же незамысловата и так же распространена,как фамилия Шульц – немецкий вариант русских фамилий Иванов и Петров.

Маркиз рассказал о подготовке к похищению картины Рубенса изособняка Тизенхаузена, о том, как проникнув в подвал особняка, сразу жезаподозрил ловушку и принял решение возвращаться другим путем. Рассказал о том,как, проникнув в кабинет хозяина, не нашел на месте картины и окончательноубедился при этом, что его заманили в ловушку. Рассказал о том, как, услышавторопливо приближающиеся к кабинету шаги, убежал через библиотеку.

Единственное, о чем он умолчал, – это о роли Лолы. Вего версии дверь библиотеки не была заперта снаружи, и он беспрепятственнопокинул дом Тизенхаузена.

Дальше следовало самое опасное – Маркиз рассказал, как нашелв своей машине труп якобы Шульца с разбитой головой и как был арестованподоспевшими немецкими полицейскими.

В этом месте внимательно слушавший его Шмидт поднял своитяжелые веки и сделал Маркизу знак остановиться: он углядел нестыковки в егорассказе.

– Вас арестовали возле машины вместе с фройлен Лолой?Где она была, пока вы находились в доме Тизенхаузена?

– Она ждала меня снаружи, неподалеку отособняка, – проговорил Маркиз, пряча глаза.

– Нет. – Шмидт опустил веки и замолчал нанесколько бесконечных секунд.

– Почему нет? – нерешительно переспросил Маркиз,не дождавшись продолжения.

– Если бы она ждала вас снаружи, она сидела бы вмашине, и убийство этого… Шульца произошло бы у нее на глазах. Я просил васрассказать, как все было на самом деле, а не сочинить красивую историю.

Маркиз потупился, помолчал и внес в свой рассказ некоторыеуточнения. Шмидт кивнул и поощрил:

– Похоже. Дальше.

Маркиз рассказал о сцене в полицейском участке, о появленииВольфа и о сделанном им предложении. Шмидт скупым жестом своей тяжелой мужицкойруки сделал ему знак остановиться и достал из внутреннего кармана пиджаканесколько глянцевых фотографий. Затем он разложил их на низком столике передЛеней.

– Который из них? – лаконично спросил он Маркиза.

Леня склонился над снимками и мгновенно указал на вторуюслева фотографию:

– Это Вольф.

– Понятно, – кивнул его собеседник и убралфотографии обратно в карман. – Продолжайте.

Леня продолжил свой рассказ.

Он рассказал о том, как они с Лолой начали поиски в России –о том, как он узнал, когда и кем была сделана «посмертная» фотография МоникиТизенхаузен, а Лола познакомилась с бывшим мужем Моники Антоном Кузовковым.

Конечно, Леня умолчал о том, каким способом он получил своюинформацию, и о том, насколько близким стало знакомство Лолы с Антоном, но,взглянув по ходу рассказа в желто-карие глаза Шмидта, он заподозрил, что тотпрекрасно осведомлен и об этих подробностях или просто читает его, Маркиза,мысли.

Затем он рассказал о том, как они с Лолой узнали об убийствефотографа Расторгуева и нашли Ларису Куликову, бывшую любовницу Антона, котораяи послала герру Тизенхаузену фотографию Моники, послужившую причиной всейоперации; рассказал о том, как от Ларисы они узнали о Левоне Мкртчяне,архитекторе, который привез Расторгуева в загородный дом, где тот исфотографировал Монику.

Шмидт внимательно слушал каждое слово и не сводил с Маркизасвоих внимательных недоверчивых глаз, и Лене казалось, что его проверяют надетекторе лжи.

Он рассказал Шмидту об удивительно своевременной смертиЛевона Мкртчяна, едва не оборвавшей все нити, ведущие к Монике, и о том, какони все же нашли загородный дом, где та скрывалась после инсценировки своейсмерти, и как от уволенного охранника узнали о поездке к доктору Длуголенскому.

Затем Маркиз рассказал о том, как Вольф похитил Лолу, чтобывернуть себе утраченный контроль над операцией, и о том, как он, Маркиз, передтем, как ехать в деревню, где Моника Тизенхаузен пряталась, дожидаясьзавершения преображения своей внешности, угнал машину крупного уголовногоавторитета, чтобы бандиты своим вмешательством нарушили планы Вольфа и внеслисмятение в ряды противников…

Когда Маркиз приступил к рассказу о ночных событиях вдеревне Катыши, Шмидт стал предельно внимателен. Он просил повторять некоторыеэпизоды, достал блокнот и время от времени делал в нем пометки массивнымзолотым «паркером». Особенный интерес у него вызвало описание того, как Вольфизвлекал информацию из подсознания Моники Тизенхаузен. Шмидт долго и подробнорасспрашивал Леню о том, как выглядели препараты, которые Вольф вводил девушке,и прибор, издававший отвратительное комариное гудение.

Когда Маркиз подошел к концу своего рассказа, Шмидт еще разспросил его:

– Значит, вы не знаете, куда делась кассета, на которуюВольф записал продиктованный Моникой текст?

– Там творился такой ад, – Леню передернуло отвоспоминаний о той ужасной ночи, – я только пытался уцелеть в этой бойне испасти Лолу… Но я видел, что Виктор – тот высокий смуглый мужчина, которыйсопровождал Монику и, по-видимому, единственный из участников перестрелкиостался в живых, – спрятал к себе в карман диктофон Вольфа, прежде чемвыскочить в сад. Наверное, он же подобрал и первую кассету, на которой былазаписана большая часть шифрованного текста…