– Что вы имеете в виду?

Наконец захватив его внимание, я с удовольствием приготовилась разложить перед ним факты. Они были у меня под рукой, потому что я обдумывала ситуацию последние несколько дней.

В то время как несколько семей на Ридже страдали от последствий амебной дизентерии, со мной приключилось нечто иное. У меня был очень сильный жар в сочетании с ужасной головной болью и – из того, что я смогла понять со слов Мальвы, – конвульсиями. Это точно была не дизентерия.

– Вы уверены? – Хмурясь, Кристи перебирал пальцами свое перо для письма.

– Довольно сложно спутать кровавый понос с головной болью и жаром, – сказала я едко. – Теперь скажите мне, у вас был понос?

Он замялся на мгновение, но любопытство одержало вверх.

– Нет, – ответил он. – Как вы и сказали, у меня был жар и раскалывалась голова. Ужасная слабость и… необычайно неприятные сны. Я не знал, что это была не та же самая хворь, что у других.

– Вы и не могли знать, полагаю. Вы никого из них не видели. Если только… если только Мальва не описывала вам симптомы? – Я спросила это из любопытства, но он покачал головой.

– Я не желаю слушать о таких вещах, она ничего мне не рассказывает. И все же зачем вы пришли? – Он наклонил голову набок и прищурил глаза. – Какая разница, страдали мы с вами от лихорадки или кровавого поноса? Или кто-нибудь другой, если дело на то пошло? – Кристи выглядел возбужденным, он поднялся и стал расхаживать по комнате в рассеянной, какой-то хаотичной манере, непохожей на его обычно уверенную поступь.

Я вздохнула и потерла лоб. Я получила необходимую информацию, за которой пришла; объяснить, зачем мне нужно это знать, будет задачей посложнее. Я потратила немало сил и времени, чтобы убедить Джейми, Йена и Мальву в существовании бактерий – и то лишь только при помощи микроскопа в качестве доказательства.

– Болезнь заразна, – сказала я немного устало. – Она передается от одного человека к другому; иногда напрямую, иногда через еду и воду, которые больной человек делил со здоровым. Все люди, заболевшие кровавым поносом, жили рядом с одним и тем же маленьким источником. У меня есть причины считать, что амеба была в воде, – поэтому они заболели. Но мы с вами… я не видела вас уже много недель. И не была рядом с теми, кто болел бы лихорадкой. Как тогда случилось так, что нас с вами поразила одна и та же болезнь?

Он посмотрел на меня несколько озадаченно и по-прежнему хмурясь.

– Не понимаю, почему два человека не могут заболеть одним и тем же, не встречаясь друг с другом. Конечно, я сталкивался с болезнями, которые вы описываете: например, тюремная лихорадка распространяется в закрытых помещениях. Но ведь не все болезни ведут себя подобным образом?

– Не все, – признала я. В данный момент я была не в состоянии читать вводные лекции по эпидемиологии или нормам гигиены. – Некоторые заболевания переносят москиты. Например, малярию.

А еще некоторые формы вирусного менингита. Это была моя главная версия по части собственного диагноза.

– Вы не припоминаете, кусали ли вас в последнее время москиты?

Он посмотрел на меня, а потом издал короткий лающий звук, который я приняла за смех.

– Дорогая моя, в этом мерзком климате в жаркие дни кусают все и вся без остановки. – Он рефлекторно почесал бороду.

Это было правдой. Кусали всех, кроме меня и Роджера. Время от времени какое-нибудь отчаянное насекомое делало попытку выбрать нас в жертвы, но по большей части мы счастливо избегали укусов, даже когда все вокруг кишело комарами, а люди безостановочно чесались. Я подозревала, что причина состояла в том, что москиты эволюционировали параллельно с людьми, и мы с Роджером просто пахли для них неправильно, поскольку явились из далекого будущего. Брианна и Джемми, которые делили мой генетический материал пополам с Джейми, страдали от насекомых, но куда меньше остальных.

Я не припоминала никаких укусов в последнее время, но возможно, что я была просто слишком занята, чтобы заметить такую мелочь.

– Почему вы думаете, что это имеет значение? – спросил Кристи по-прежнему немного озадаченно.

– Я не знаю. Просто… мне нужно выяснить, в чем дело.

А еще мне нужно было выбраться из дома и совершить что-то такое, чтобы снова взять контроль над собственной жизнью. И лучшим способом взять этот контроль было заняться своим делом, медициной. Но я не собиралась делиться этим с Томом Кристи.

– Хмф, – протянул он. Он стоял, глядя на меня сверху вниз, хмуро и нерешительно. Затем он внезапно протянул руку, ту самую, которую я прооперировала, – я заметила побледневший розовый зигзагообразный шрам, пальцы целиком разгибались.

– Тогда идемте, – сказал он покорно. – Я провожу вас домой, и если вы настаиваете на том, чтобы задавать мне неудобные и докучливые вопросы о моем здоровье по пути, полагаю, я не смогу вас остановить.

Пораженная, я взяла его ладонь и обнаружила, что его пожатие было сильным и уверенным, несмотря на болезненный вид и поникшие плечи.

– Вам не нужно провожать меня, – запротестовала я. – Судя по вашему виду, вы должны быть в постели!

– Как и вы, – сказал он, держа меня под локоть и двигаясь к выходу. – Но если вы решили рискнуть своим здоровьем и жизнью, предприняв такое изматывающее путешествие, то почему бы и мне не сделать то же? Однако, – добавил он сурово, – вам придется надеть шляпу, прежде чем мы выйдем.

* * *

Мы дошли до дома, часто останавливаясь по пути. К двери мы подошли, задыхаясь и обливаясь потом, изможденные своим путешествием. Меня никто не хватился, но мистер Кристи настоял на том, чтобы завести меня внутрь, а это значило, что все узнали о моем отсутствии уже постфактум. И по какой-то иррациональной, чисто человеческой причине это возмутило всех еще больше.

Меня отругали все и каждый, включая Йена. Потом я была отконвоирована наверх буквально за шиворот и насильно уложена в постель, после чего мне дали понять, что мне еще повезет, если я получу хлеб с молоком на ужин. Самым обескураживающим аспектом всей ситуации стал Том Кристи, который наблюдал, как меня ведут наверх, стоя у основания лестницы с кружкой пива в руках и с такой широкой довольной улыбкой на заросшем лице, которой я никогда раньше не видела.

– Какой бес в тебя вселился, саксоночка? – Джейми откинул одеяло и сердито указал мне на простыни.

– Ну, я почувствовала себя лучше и…

– Что? У тебя лицо цвета скисшего молока, и ты вся трясешься, так что не можешь даже… Погоди, дай я тебе помогу. – Недовольно фыркая, он убрал мои руки от завязок на юбках и мигом стянул их с меня. – Ты совсем с ума сошла? – гневно продолжил он. – Выскользнуть из дома вот так – ничего никому не сказав! Что, если бы ты упала? Что, если ты снова заболеешь?

– Если бы я сказала кому-нибудь, мне не позволили бы выйти, – сказала я спокойно. – К тому же я доктор, знаешь ли, и вполне могу оценить свое состояние.