– Почему это? – спросила я уязвленно и расстроенно. Воспоминания о том, как он отправил меня домой через камни накануне Каллодена, были не из тех, к которым мне хотелось возвращаться, а он вдруг как ни в чем не бывало открыл эту наглухо запечатанную дверь. – Я останусь с Роджером и Бри. Джем, Марсали и Фергус, Герман, Анри-Кристиан и девочки – все они здесь. К кому, в конце концов, мне возвращаться?

Он извлек камень из платка, поворачивая его в пальцах, и задумчиво посмотрел на меня, как будто размышляя, стоит ли делиться со мной чем-то. Я ощутила, как короткие волоски на затылке встали дыбом.

– Я не знаю, – наконец сказал он, покачав головой. – Но я видел тебя там.

Мурашки побежали вниз по моей спине и рукам.

– Видел меня где?

– Там. – Он неопределенно махнул рукой. – Это было во сне. Я не знаю, где именно ты была, знаю только, что это было в твоем времени.

– Откуда ты это знаешь? – требовательно спросила я; неприятное беспокойство разлилось по всему телу. – Что я делала?

Он сдвинул брови, пытаясь припомнить детали.

– Точно не знаю, – сказал он медленно. – Но свет был из того времени. – Его лицо внезапно разгладилось. – Точно! Ты сидела за столом и что-то держала в руках. Может, писала что-то. И вокруг тебя был свет, он освещал твое лицо, сиял в волосах. Но это был не свет от свечи и не солнечный свет. И я помню, как, глядя на тебя, подумал: «Так вот, значит, как выглядит электрический свет!»

Я смотрела на него, открыв рот.

– Как можно во сне узнать что-то, чего ты никогда не видел в реальной жизни?

Мой вопрос показался ему забавным.

– Мне все время снятся вещи, которых я никогда не видел, а с тобой разве не так, саксоночка?

– Ну, – протянула я неуверенно, – да. Иногда. Монстры, странные растения и всякое такое. Странные пейзажи. Люди, которых я не знаю. Но это ведь другое? Не то же самое, что увидеть нечто, о чем знаешь, но с чем никогда не сталкивался.

– Ну, электрический свет, который я увидел, может серьезно отличаться от реального электрического света, – признал он. – Но это то, что я себе сказал, когда увидел его. И я был уверен, что все происходило в твоем времени. В конце концов, мне ведь снится прошлое, почему бы мне не увидеть сны о будущем? – добавил он еще один аргумент.

Ответить на эту кельтскую по духу ремарку мне было нечего.

– Может быть, – сказала я. – Сколько лет мне было в твоем сне?

Вопрос застал его врасплох – он нерешительно помолчал и пристально посмотрел мне в лицо, как будто пытаясь сравнить его с какой-то внутренней картинкой.

– Ну… Я не уверен, – ответил он, в голосе его в первый раз появилось сомнение. – Я об этом не думал. Я не заметил, чтобы у тебя были седые волосы или что-нибудь вроде этого… Это была просто… ты… – Он растерянно пожал плечами и посмотрел на маленький камень у меня в руках.

– Он теплый у тебя в руках, саксоночка? – спросил он с любопытством.

– Конечно, теплый, – сказала я довольно резко. – Ты только что вытащил его из горячего воска, ради всего святого.

На самом деле, я ощущала деликатную пульсацию изумруда на ладони, теплого, как моя собственная кровь, живого, как крохотное сердце. Когда я отдала его Джейми, я почувствовала легкое и странное сопротивление, как будто камень не хотел покидать меня.

– Отдай его Макдональду, – сказала я и потерла ладонь о юбку. – Я слышала, как он разговаривает с Арчем снаружи, он захочет побыстрее уехать.

* * *

Макдональд еле добрался до Риджа под проливным дождем днем ранее, его обветренное лицо было практически фиолетовым от холода, усталости и волнительных новостей – он пришел сказать, что нашел в Нью-Берне типографию, выставленную на продажу.

– Владелец уже уехал, и не совсем по своей воле, – рассказывал он нам, сидя у огня промокший до нитки в облаках поднимающегося от одежды пара. – Его друзья хотят побыстрее продать помещение и оборудование, прежде чем его конфискуют или разрушат, чтобы обеспечить беглеца средствами в Англии.

Оказалось, что под «не совсем по своей воле» Макдональд имел в виду, что владелец был лоялистом, которого прямо с улицы похитил местный Комитет Безопасности и в добровольно-принудительном порядке посадил на корабль, отбывающий в Англию. Такая импровизированная форма депортации становилась все более популярной, и, хотя она была куда гуманней дегтя с перьями, такое путешествие значило, что издатель прибудет в Англию без гроша за душой, да еще будет должен денег за дорогу.

– Мне посчастливилось встретиться с несколькими его друзьями в одной таверне – они оплакивали его судьбу и пили за его благополучие. Тут я им и намекнул, что могу их выручить. – Майор прямо-таки раздулся от гордости. – Они все обратились в слух, когда я сказал, что вы, возможно, – лишь возможно – располагаете свободной наличностью.

– Почему вы так думаете, Дональд? – спросил Джейми, изогнув бровь.

Макдональд посмотрел на него удивленно, а потом понимающе. Он подмигнул и приложил палец к носу.

– Я слыхивал разное там и сям. Но ходит слух, что у тебя есть небольшой запас драгоценных камней, – по крайней мере, я это слышал от одного торговца в Эдентоне, чей банк имел дело с одним таким камнем.

Мы с Джейми переглянулись.

– Бобби, – сказала я, и он обреченно кивнул.

– Ну, что до меня, то я – могила, – сказал Макдональд, наблюдая за нами. – Вы можете положиться на мое молчание. Да и вряд ли это дело широко известно. С другой стороны, нищий не скупает мушкеты дюжинами по всей округе, так ведь?

– О, он очень даже может, – сказал Джейми тоскливо. – Вы бы удивились, Дональд… Как бы там ни было… Полагаю, что сделка может состояться. Какую цену называют друзья издателя? И предлагают ли они страховку на случай пожара?

Макдональд был уполномочен вести переговоры от лица друзей издателя – они хотели покончить с продажей прежде, чем явятся очередные пламенные патриоты и спалят все дотла. Сделка с Джейми была без промедления скреплена рукопожатием, и Макдональд был тут же отправлен обратно в долину, чтобы обменять изумруд на деньги и совершить покупку типографии, сохранив оставшуюся сумму для Фергуса на текущие расходы. Он также должен был распространить среди жителей Нью-Берна новость о том, что у типографии появился новый владелец.

– А если кто спросит о политических пристрастиях нового владельца… – начал Джейми. На это Макдональд только мудро кивнул и снова раз приложил свой палец к носу, испещренному красноватыми прожилками.

Я была уверена, что у Фергуса не было никаких личных политических пристрастий, которые стоили бы упоминания, – не считая преданности собственной семье, он был верен только Джейми. Однако, как только сделка была скреплена и начались лихорадочные сборы – Марсали и Фергус должны были сразу тронуться в путь, прежде чем всерьез начнется зима, – Джейми вызвал Фергуса для серьезного разговора.