-  Бабаня, у него руки черные от въевшегося мазута, а пучки на пальцах ороговели и потрескались - помороженные, когда они под обстрелом чинили сорванный трак.  С зимы не заживало, и  я думаю, что только из-за этой химии – мазута, и не пошло заражение. А может, он спиртом промывал.  Им же там положены были фронтовые сто грамм?  Или это сказки?  Мне покоя нет… если это так, то спирт же еще сильнее сушит?  Я должна была полечить… - спрятала я лицо в ладонях, передохнула, собралась и продолжила сдавленным голосом: - Мария Львовна мазь сделала из подорожника и медвежьего жира, с севера ей  привезли, она ждала и готовилась, а я…

-  А ты душу ему полечила, - не обращая внимания на тихий хмык Кольки, отозвалась бабаня. Я представляла себе его комментарии…  А  она поинтересовалась: -  А  дальше-то? Если это чистая правда?  Ну, зацветет на тот год липа, а потом?  Может, привезти туда женщину и подождать рядом?

-  Это само собой.  Я даже знаю – кого.  Поговорю с Ольгой Беркутовой.  Как женщина с женщиной, без участия мужиков все и провернем.  Но это слишком просто – не верю я…  Что-то еще…

-  Дальше - игра угадайка, - подытожил брат.

-  Я не знаю, Коля...  она кричала – таких у тебя еще десяток будет.  Он связь с той девицей отрицал, значит, по факту – посторонние просто бабы,  максимум – влюбленные в него.  Вот как я…

-  Значит, для него ты…

-  У меня вся надежда на то, что  для него я не просто так, Коля.  Не потому, что он говорил это, а как смотрел… как выводил потом из бани - как самое дорогое для себя вел – бережно, Коль… за плечи обнимал, к моему шагу подстраивался, дышали, казалось, в унисон...  А ведь уже взял, что хотел.  Ладно… допустим - я принимаю желаемое за действительность, все равно для меня важно вытащить его.  Это - задача раз. Если  получится, помочь с адаптацией – два…

-  Батя вон до сих пор не адаптировался.

-  И никогда не сможет, - подсказала бабаня.

-  А ты думаешь,  он сможет?! – вскинул брови брат, - если там - жизнь   «за Родину, за Сталина», а тут Союз просраный!  И лучший «немец года» –  русский президент. Как ты его адаптируешь?  Ты серьезно?  Может, оставишь мужику  его жизнь?

-  Он там погибнет, его разорвет в танке…

-  Миллионы гибли.

-  Я их не любила.

-  О, Господи…

   Брат сел на кровать к бабане, погладил ее по руке, с жалостью глядя на меня, помолчал, потом заговорил:

-  Прошлый год  в области пропал мужик.  Искали по-настоящему, потому что  подталкивали ребят.  Так вот… нарыли съемку с камеры  видеонаблюдения где-то у магазина.  Вечерняя съемка, не очень качественная из-за расстояния, но машина та самая и его опознали. Сразу бы нашли, но машину он не закрыл и ее…

-  Не тяни кота, Колька, - поторопила я его.

-  Та я ж объясняю!  Он шагнул от машины и пропал, будто и не было – даже не растворился, а будто сменили кадр или удалили.  Делали экспертизу – никакого подлога.  Родным показали это дело.

-  И что? –  заинтересовалась бабаня.  Это был совсем другой человек.  Тогда ее вели  к столу… она и мне-то слабо улыбалась.

-  А что? – удивился брат, - а дальше экстрасенсы и бабки – я  уверен.  Куда еще?  Может, и тебе туда же?  Я  узнал про  эту лабуду от Кости, помнишь моего одноклассника?  Они всем отделом сели пить по этому поводу и  меня позвали.  Сильно пить не стали, а стали искать…   Так вот – таких съемок полно в свободном доступе, просто мы им не верим.  Все считают, что это мистификация и подлог, – объяснял он не мне - я и так знала о фэйках.

 -  Человек мог появиться из ниоткуда, пройти какое-то расстояние и опять исчезнуть.  Есть кадр, так там вообще…  Бабаня, на многих машинах стоят камеры видеосъемки, называются видеорегистраторами.  На нее и  было снято:  перекресток в городе, переключился светофор,  движение на секунды замерло - один поток машин уже остановился, второй только начал движение.  И тут из ниоткуда появляется неизвестной модели тачка, на бешеной скорости проносится по перекрестку и тут же исчезает в воздухе – секунда!  Это я в копилку к тем твоим случаям, - кивнул он мне.

-  Я хочу узнать о его семье и о нем, Коля.  Вся надежда, что наша встреча что-то изменила в том проклятии, сбила настройку, что ли?  Через год съезжу в Длинное на липу, а если тут и правда… - прижала я руки к животу.

-  То будешь, как та Прониха, - с готовностью подсказал брат, - только еще хуже – растить безотцовщину, храня верность герою.

-  Что касается безотцовщины…

-  Ну, проехали… - поморщился он.

-  О себе неприятно, да? А для меня  вообще наизнанку, чтоб ты это понимал – и про героя тоже.  И откуда я могу знать, что будет когда-то там? Может, и захочется большего.

-  К  Олегу вернешься? – уставился на меня брат.

-  Нет... Да он и не ждет уже. Если будет ребенок,  той ночи мне хватит на годы, а дальше…  скорее всего,  буду сильно  осторожничать в отношениях.

-  Силен… если на годы, – попытался он перевести разговор немного в другую плоскость –  более легкую.  И у него получилось, потому что я не обиделась – ни за себя, ни за Ваню.  Приятно было уже то, что можно свободно говорить о нем.

-  Не то, что ты имеешь в виду, -  улыбнулась я, -  Иван  нормальный мужик, а не швейная машинка.  Любил всю ночь, а не…  Прости уж за подробности, бабаня.

-  Да я тоже не в капусте нашла, - усмехнулась она.

-  Ну, спасибо за доверие, сестра, постараюсь оправдать. Извини, если перегнул.  Поздно уже, завтра на службу, -  хмыкнув над словами бабани, поднялся брат с кровати, чмокнул ее в щеку и пообещал мне: -  Постараюсь отпроситься.  Сообщу - на когда.

  И обернулся уже на пороге, улыбаясь немного растерянно: - Точно сегодня не засну.

-  Дурное дело ты задумала, Алена.  Откуда ты сразу любовь взяла,  может, это просто похоть и жалость к нему…?

   Ой, ну просто под копирку!  Я развеселилась, мне было хорошо.  Я могла говорить о нем, рассказывать, делиться мыслями и не только... жаль, не сообразила вовремя и брат уже ушел.

-  Сейчас… погоди минуту.

   Сбегала в свою комнату, достала из папки  и показала ей портрет Ивана, сделанный реставраторшей. Она  присматривалась молча, понимающе кивала.  Я тоже засмотрелась, улыбаясь  – хорош же, чертяка… до одури, до мурашек.  Мой…

-   Ты видишь, рассмотрела его?  Ну вот… Не без похоти и  жалости,  само собой,  в остальном убеждать не буду.  Марию Львовну бы тебе в подруги, бабанечка.  Ты просто - слово в слово.  Дело дурное, конечно,  безо всяких сомнений.  Ум пока не отшибло, просто дайте мне время…  сейчас иначе – никак.  Что ты думаешь про Кольку? – перевела я разговор на брата.

-  Перебесится со временем.  Сейчас он и себя винит, что сразу пустился во все тяжкие.