веком» (Woman’s Century: Journal of Education и Progress for Canadian Women). Журнал Cosmopolitan, издаваемый на Ямайке темнокожей феминисткой Уной Марсон, в 1928 году объявил о наступлении «эпохи женщин». И все же в XX веке на долю женщин выпали болезненно медленные реформы, лишение прав в связи с войнами, переворотами и диктатурами, повсеместное бытовое насилие, издевательства и гонения на феминисток.

Крушение здания патриархата Амина было просто мечтой — далекой, как фантазия Рокейи Сахават Хоссейн о Ледиленде. В этой главе я рассмотрю приемы и опыт тех, кто реализовывал феминистскую политику, а не просто ждал, пока новая жизнь наступит сама по себе. Мы изучим обширный репертуар феминистских действий — от рассчитанной на внешний эффект блистательной борьбы за предоставление избирательного права до личного отказа обстирывать мужчин или удовлетворять их эмоциональные и сексуальные потребности. Другие акции наполняли привычные ритуалы феминистским смыслом. Турецкая феминистка Гюль Озъегин отмечала, что в начале 1980-х годов в условиях военной диктатуры безобидную раздачу цветов в День матери можно было представить феминистской манифестацией. Да, и тут важно, что только женщины могли протестовать открыто:

Нам военная диктатура позволяла вести деятельность, запрещенную другим политическим организациям. Нас не арестовывали за собрания или демонстрации, потому что мы были женщинами, потому что мы выходили в День матери, несли воздушные шары и раздавали цветы[288].

Феминистки знали, как организовать сопротивление на уровне символов. Большинство отвергало все, что могло навредить людям, но некоторые рисковали собой. Феминизму свойственны гуманизм и надежда на перемены. Даже радикальная феминистка Андреа Дворкин, выдвинувшая одни из самых тяжких обвинений против мужского доминирования, в 1983 году спрашивала мужчин:

Задумывались ли вы, почему мы не выбрали самый простой путь — вооруженную борьбу? Это не потому, что в стране мало кухонных ножей, а потому, что мы, вопреки всему, верим в вашу гуманность[289].

Феминистской деятельности были свойственны изобретательность и огромное разнообразие (от порчи сексистской рекламы, объективирующей женское тело, до отправки в 1909 году английскому премьер-министру «живых писем»).

Обращение к камню

К самым известным выступлениям феминисток относятся акции периода борьбы за избирательное право для женщин, варьировавшиеся от отказа сотрудничать с государством в переписи населения до перерезания телеграфных проводов, швыряния камнями и поджогов.

Женский социально-политический союз (основан в 1903 году в Манчестере) — очень изобретательная политическая организация — превратил борьбу за избирательное право в шоу, действие которого разворачивалось в печати, суде и на улицах. Активистки срывали собрания, заливали в почтовые ящики кислоту, били витрины, наносили ущерб предметам искусства, наконец, взрывали — пустые — здания, и своими выступлениями они обновили политический репертуар, применявшийся английским суфражистским движением с 60-х годов XIX века и сводившийся к лоббированию и подаче петиций.

В 1908 году члены Женского социально-политического союза и Ирландской женской лиги за избирательное право впервые взялись за камни — и принялись бить окна автомобилей, госучреждений и церквей, витрины магазинов. Некоторые подошли к делу с юмором. В 1909 году Дора Марсден, миниатюрная школьная учительница из Манчестера, завернула тяжелый железный шар в бумагу, надписала «Бомба» и бросила в окно здания, где проводил собрание политик-либерал.

Провокационные попытки захватить подчиненную мужчинам публичную сферу и протестовать против нее также отличались остроумием. В 1909 году Дэйзи Соломон и Элспет Макклеллан, запасшись трехпенсовыми марками, попытались организовать доставку самих себя в резиденцию премьер-министра Асквита на Даунинг-стрит — в качестве «живых писем». Почтовые правила в Англии прямо не запрещали отправлять людей, и активистки воспользовались этой лазейкой, чтобы добраться до премьер-министра, не желавшего принимать их петиции и делегации. Почтальон, несколько смущенный, указал в отчете:

Я доставил леди к дому мистера Асквита, но полиция не позволила им попасть внутрь. Я вошел, но дворецкий не подписал квитанцию, поскольку писем, доставку которых требовалось заверить подписью, не получил: леди сообщили, что они сами и есть эти письма. Мистер Асквит отказался их принять.

Эммелин Панкхёрст (1858–1928), основательница Женского социально-политического союза, настаивала на своем статусе солдата, участвующего в «гражданской войне на стороне женщин», действующих «революционными методами». Битье окон оставалось «единственным средством, которое мы полагаем доступным людям, лишенным права голоса, с тем чтобы изменить политическую ситуацию, которую можно исправить исключительно предоставлением женщинам права голосовать». Пытаясь получить в Америке пожертвования и помощь, в выступлениях Панкхёрст сравнивала деятельность своей организации с Войной за независимость американцев, отказавшихся принять налоги без представительства. Панкхёрст подчеркивала, что женщины «бьют витрины лавок, в которых они оставляют большую часть своих денег, покупая шляпы и одежду». Для феминистской риторики того периода характерно, что в высказывании о покупке шляп классовые привилегии допускаются, но не подвергаются анализу[290].

У Женского социально-политического союза и других воинствующих групп с трудом получалось заинтересовать в своих идеях пролетариат. Тем не менее в прямых выступлениях суфражисток принимали участие не только представительницы буржуазии. Например, Сисси Калахан (1876–1948), помощница галантерейщика из Дублина, активно участвовала в битье стекол, организованном Ирландской женской лигой за избирательное право, и в деятельности ирландского профсоюзного движения. Дочь Эммелин Панкхёрст Сильвия (1882–1960) тесно сотрудничала в лондонском Ист-Энде с женщинами из рабочей среды, например с Нелли Крессалл (1882–1973), матерью шестерых детей, первой женщиной на посту главы лондонского округа Поплар. В маршах и швырянии камней феминизм Крессалл воплощался в той же степени, что и в требованиях обеспечить женщин рабочими местами и помощью в уходе за детьми.

Национальный союз обществ женского избирательного права занимал сильные позиции на северо-западе Англии, в районах сосредоточения текстильного производства. Ткачихи и мотальщицы с хлопковых фабрик считали, что их борьба связана с борьбой мужчин-пролетариев, и мечтали об установлении в Англии всеобщего избирательного права, а не только гендерного равенства. Этот вариант предполагал сохранение имущественного ценза, лишавшего бедняков обоих полов избирательного права, однако, когда речь заходила о праве голоса для всех взрослых, рабочие активисты — пользуясь набором приемов, разработанных профсоюзными деятелями и чартистами, — охотно выступали у фабричных ворот, присоединялись к делегациям, собирали подписи и пожертвования.

По мере расширения кампании масштаб акций швыряния камнями увеличился, а координация действий улучшилась. Множество женщин одновременно атаковали важные цели — и попадали за это в тюрьму. Со временем репертуар расширился. Так, женщины принялись приковывать себя к статуям и ограждениям у здания парламента и резиденции премьер-министра: пока полицейские пытались справиться с цепями, активистки могли выступать с речами. В 1908 году Хелен Фокс и приехавшая из Австралии Мюриэл Мэттерс из Женской лиги свободы приковали себя к декоративной