Вот теперь в глазах Тэйрен мелькнул настоящий страх, и Адергайн поначалу задумался, не оставить ли все как есть, но потом все же продолжил:

– Сначала я тоже подумал про Сезара, моя дорогая сестра. Но потом увидел их…

Нить поиска взметнулась в воздух, располосовала пространство, дотянулась до Академии. Там, где сейчас по коридору девчонка шла рядом с Люцианом Драгоном. Мгновение – и окно в мир светлых сомкнулось, Адергайн тряхнул кистью, сбрасывая напряжение.

– Сколько времени дадим Валентайну, Тэй? Ты же не понаслышке знаешь, что такое черная страсть, правда?

Сестра замерла, вцепившись в подлокотники кресел, а Адергайн вскинул руку. Призрачные наручники растаяли, оставив после себя лишь легкую дымку, а Верховный эрд оставил Тэйрен наедине с ее мыслями и ужасом, от которого она могла избавиться по щелчку пальцев, позволив раскрыться своей истинной сути.

Могла, но не желала.

Скоро все изменится. Очень скоро. Само представление о течении времени в Мертвых землях иное, поэтому для него оно пролетит как несколько мгновений. Ярких, насыщенных, но ничего не значащих мгновений перед тем, как мир снова станет таким, каким должен быть. Каким был рожден изначально. 

Как-то незаметно для меня все изменилось. Хотя про «незаметно» – это я загнула, конечно. Для остальных может и незаметно, а для меня пришло полное, окончательное и бесповоротное осознание того, что я в этом мире навсегда. Можно, конечно, было представить, что Валентайн Альгор таким образом развлекается и мне соврал, но если рассуждать логически, лгать ему причины не было. Насколько я успела его понять, он вообще из тех, кто всегда говорит правду и класть с высокой горы хотел на чужое мнение и чужие чувства. Поэтому тот факт, что до меня больше не докапывались – в смысле, после того, как я не пришла на заявленное рандеву больше не появлялись ни в моей комнате, ни рядом, ни даже в поле моего зрения, несказанно радовал. Не мог не радовать: мне хватало историй, с которыми надо разобраться помимо сверхозабоченного темного дракона.

К счастью, он видимо решил, что бегать за иномирной девицей ниже его достоинства, и я смогла сосредоточиться на учебе. На целых два дня, потому что потом наступали выходные. Да-да, все в точности как у нас, не считая часов в сутках. Пять учебных дней и два выходных. По одному на каждого Бога, то есть суббота (местная суббота), здесь именуемая днем свободы от темной магии, или, на драконьем языке просто rrharash, или предрассветие, когда-то была днем Лозантира. По понятной причине, сейчас она так не называлась. Воскресенье – или ell’entrryne, означало «самый светлый день» и было по-прежнему посвящено Тамее. Этот же день считался исконно семейным, верующие в этот день ходили на службы в храмы, благодарили Тамею за дарованный свет. Хотя как по мне, она просто слиняла, оставив их вести кровопролитные войны и разбираться самим, но в местную религию я пока не углублялась.

Хватало уроков по магии, драконьего языка, и… Люциана.

Теперь со мной устраивалась вся компания принца, и, честно говоря, места рядом с нами хватило бы и для Лики, но она к нам не приближалась. Демонстративно садилась одна, подальше ото всех, а когда я попыталась к ней подойти, чтобы все-таки узнать в чем дело, схватила свои вещи и сбежала из аудитории. После чего мне больше такой возможности не представилось – в эти оставшиеся до выходных дни Люциан от меня не отходил. Меня действительно приняли его друзья, я это видела по явно изменившемуся отношению драконесс, да и Невса тоже. Исключение составлял разве что Дас, он временами бросал на меня насмешливо-пренебрежительные взгляды, но мне было не до них и не до него.

В воскресенье (то есть ell’entrryne, но про себя я решила называть дни недели как у нас, чтобы пока не забивать голову лишней информацией) мне предстояла встреча с папой-драконом, а уже сегодня вечером после занятий – с дядей Хитаром и, если я правильно понимала, младшим братом Ленор. То есть с моей семьей. То есть не с моей, но теперь уже с моей. Вообще-то адептам разрешалось оставаться в Академии на выходные, но дядя пожелал меня видеть, о чем заявил еще во время первой встречи, а утром в пятницу прислал строгое напоминание, что мне уже оплачен общий портал в город, откуда меня заберут.

От всего этого просто взрывалась голова, но больше всего она взрывалась от Люциана, который решил, что будет меня провожать до комнат после занятий и утром встречать там же. О да! Люциан умел взорвать мозг, причем, судя по всему, не только мне, но и всей драконовой академии. Когда мы только познакомились, несколько дней назад, а по ощущениям – уже полгода, этот парень мне представлялся стопроцентным местным мажором с концентрированной драконьей кровью. С чего он вдруг взялся за мной ухаживать, то есть не за мной, а за Ленор (крыша, стоять!), мне было абсолютно непонятно.

Еще более непонятно было то, что мне со всем этим делать. Потому что если еще пару дней назад это были просто временные обстоятельства, какой-то своеобразный квест, то сейчас… в общем, сейчас все стало по-настоящему. И вот это по-настоящему как раз не давало мне покоя очень и очень сильно. В моей голове просто не укладывалось, с чего бы такому парню ухаживать за такой девушкой. Нет, комплексом неполноценности я никогда не страдала (хотя и порывалась после выходки Земскова, но пресекла это на корню), тем не менее есть объективные обстоятельства и суровая правда жизни. Розовые очки мне всегда давили на голову, поэтому по поводу Люциана и его внимания я пребывала в глубоких раздумьях.

Еще в более глубоких раздумьях я пребывала по поводу того, как начать разговор с Сезаром, поэтому в моей голове сейчас проходило шоу под названием «Лена въезжает в новый мир» с порхающими драконами, чирлидершами, цирковыми представлениями и моими собственными монологами-импровизациями на тему: «Мы все умрем». Останавливать этот мыслепоток я научилась с полпинка, а вот запрещать ему включаться не могла, поэтому сейчас пропустила стук в дверь.

Поймала его только когда он повторился, и разомкнула контур.

Да. Главное – в эти дни я наконец-то научилась закрывать за собой дверь! То есть запирать ее.

– Люциан, я сейчас, – сказала, не оборачиваясь.

Мы договорились, что он проводит меня до портала (точнее, мы говорили, но договорился он, а я не стала спорить).

– Ленор…

Это оказался не Люциан. Ярд. Тот самый парень, который помогал мне собираться на бал, и который показывал как пользоваться магическим «планшетом».

– Что? – я повернулась к нему.

– В общем… тут такое дело. Я председатель театральной команды первокурсников, и я хочу тебе предложить принять участие в конкурсе-соревновании от нас. Там нужно будет представить постановку-миниатюру, и я подумал, что ты захочешь принять участие.

Что?! Почему я?!

– Конечно, она примет участие, – бесцеремонно подвинув Ярда в сторону, в комнату шагнул драконопринц.

Он уже успел сменить образ: рубашка расстегнута на пару пуговиц, волосы в художественном беспорядке. Вот в таком небрежно-принцевом стиле он и приближался ко мне, подозрительно пристально глазея на мои губы. Так подозрительно, что я поняла, что закусила губу. С той самой минуты, как уставилась на него.