– В это время дня? Около получаса езды.

– Тогда поезжайте. Уоттс вызовет вас обратно, если захочет, чтобы вы присутствовали на допросе.

– Отлично. Все обозримое будущее мы будем работать с файлами.

– Мерседес.

Обернувшись, я взглянула на нее более основательно.

– Видимо, я слишком долго проработала в Бюро, поскольку, когда кто-то из взрослых называет меня по имени, я мгновенно начинаю беспокоиться.

– Мы с Миньоном проработали вместе пять лет, а я сомневаюсь, что ему известно мое имя, – согласилась она. – Помните, как Ноа спрашивал вас о причине? Вы дали хороший ответ.

– Я сама постоянно спрашивала себя об этом и продолжаю искать точный ответ, – проворчала я. – Пока, по-моему, я нашла его лишь отчасти. Со своей стороны. Но думаю, что верный ответ гораздо сложнее.

– Мы выясним все сложности, если повезет. Однако на данный момент вы дали верный ответ.

Мы сообщили Касс о нашем отъезде и вышли из больницы. Эддисон сразу же начал беспорядочно искать свои ключи. Стерлинг ловко проникла в его карман, вытащила брелок и засунула ключи в глубину своей сумочки.

– Неа, – решительно заявила она ему, – тебе нельзя за руль.

– Да я всегда вас вожу.

– А сейчас не повезешь.

– Но я могу водить в любом состоянии.

– И тем не менее не повезешь.

Стараясь сдержать смех, я закусила губу. С тем же успехом можно рассчитывать на отступление морских приливов.

* * *

Расположившись в просторном зале заседаний, мы постепенно определились с классификацией. Мы с Эддисоном сосредоточенно изучали все старые дела нашей группы, просматривая детали и замечания, имевшиеся в файлах, и любые ссылки – на родственников, соседей, медиков, юристов. Любая жертва, дважды привлекшая наше внимание, считалась подозрительной, и мы передавали ее имя Стерлинг для следующего этапа изучения, состоявшего в определении ее нынешнего места пребывания.

Очень быстро это превратилось для нас в тягостный и рискованный поиск.

Ощущение жертвы не исчезает сразу после спасения. Оно не исчезает и в тот момент, когда обидевшие тебя люди взяты под стражу. Такое ощущение, осознание того, что тебя не просто заставляли страдать, а сделали жертвой, входит в твою плоть и кровь на долгие годы, даже на десятилетия. И это ощущение в ходе дальнейшей жизни может причинить такой же большой вред, как исходная травма.

Ощущение жертвы имеет собственную отвратительную форму рецидивизма.

После уничтожения Сада, в те дни, когда девушки либо погибали от тяжелых ран, либо начинали поправляться, выжило тринадцать Бабочек – в том числе Инара, Виктория-Блисс и Равенна. Через полгода их осталось лишь девять. Теперь их всего семь, хотя, справедливости ради, надо учесть, что Маренка погибла в дорожной аварии. Все оставшиеся подавили желание самоубийства, стремясь освоиться в мире, в том предполагаемо более добродетельном мире, где им надлежало суметь забыть о полученной травме. При всем кажущемся спокойствии, я понимала тревоги Инары о состоянии Равенны.

Самоубийства – будь то исходных жертв или их друзей и родственников – стали общей нитью наших поисков. Так же как употребление наркотиков и алкоголя. Так же как тюремное заключение. Так же как продолжавшиеся мучения из-за бытового насилия.

– А ты когда-нибудь выдавала мишек с крыльями? – спросил Эддисон, когда мы устроили перерыв. Это значило, что к тому моменту я уже с отвращением захлопнула ноутбук, испытывая необходимость провести хоть чертовы пять минут без этой дерьмово-гнетущей статистики, а он решил, что нам давно пора позавтракать, – на самом деле подразумевалось поглощение корзиночек с ореховой начинкой из огромного пакета.

– Нет, – выдохнула я, прижавшись лбом к прохладной поверхности стола, – я обычно покупала их оптом. Попадались игрушки разных цветов, но без всяких изысканных аксессуаров.

– Значит, ангельское подобие имеет для нее особый смысл.

– Да, наши «дети лета»[49] в основном упоминали, что она выглядела как ангел, – вставила Стерлинг, – и, возможно, она взяла на себя такую роль лишь потому, что кто-то из ее родственников или приемных родителей отличался особой религиозностью.

– Или, возможно, по созвучию с ее именем. Ангел, Эйнджел, Анжелика, Ангелика. Или, может, ее несчастного брата звали Эйнджел… Анджело.

– А я сказала бы, что, возможно, не в лучшее время Ивонна отправилась в декретный отпуск, но она лишь обругала бы нас за столь смутные версии, – пробурчала я.

– К тому же зачем использовать именно светлый парик? – продолжил Эддисон, игнорируя мое бурчание. – Даже в классическом искусстве волосы ангелов бывают всех возможных цветов. И далеко не все блондинки, в каких бы добрых ангелочков из «Драгоценных моментов»[50] вы ни предпочитали верить.

Стерлинг пожала плечами, милосердно не комментируя его знакомство с «Драгоценными моментами».

– Не смотрите так на меня… иудейские ангелы выглядят в должной мере устрашающе. Вы когда-нибудь читали, как их описывают? В них нет ни малейшего сходства с блондинками и милашками.

– Да и Христос не был блондином, но кто захочет согласиться с этим?

С глубоким стоном я опять открыла лэптоп.

– Ладно, попробуй найти Хизер Грант, – предложила я Стерлинг, выдав ей заодно дату рождения и номер карточки социального страхования. – Она пропала в Юте, а через месяц, когда ее нашли в каком-то поле, заявляла, что ее забрали ангелы.

– И кем оказались те ангелы?

– Пожилой парой, отчаянно хотевшей детей, но не имевшей возможности завести своих собственных или приемных. У него случился сердечный приступ, жена вышла за помощью, а Хизер сбежала. Она могла спокойно отвечать на вопросы, только если сидела у меня на коленях и играла с моим крестиком.

– Сейчас посмотрим, вот… ей уже… пятнадцать. Всё в порядке, живет по-прежнему на семейном ранчо. Несколько лет назад умерла ее мать, но на ранчо переехала бабушка, чтобы у девочки была женская компания. Ничего подозрительного.

– Сара Мерфи, – глядя на свой экран, сказал Эддисон, – ей сейчас, видимо, двадцать четыре года. Мужчина, похитивший ее для своей «небесной супруги», украсил потолок своей лачуги, построенной из подручных материалов, найденных на свалке, множеством пар крыльев. Она не могла уснуть, если в комнате не было Мерседес.

– Находится в тюрьме за нападение, – доложила Стерлинг через минуту. – Она сопровождала подругу к месту назначения в клинике абортов вместе с протестующими демонстрантами. Когда один из протестующих попытался ударить ее подругу каким-то транспарантом, Сара выхватила оный у него из рук и избила его палкой, к которой крепился транспарант. Ей сидеть еще несколько месяцев.