– Надо же! Слыша слово «тюрьма», не надеешься, что можно будет гордиться таким заключением.

– Кара Эрет, – подкинула я Элизе очередное имя. – Что бы там, дома, с ней ни произошло, к нашему времени ей фактически может быть года двадцать три.

– Сменила множество приемных семей, в семнадцать закончила среднюю школу и выпала из сети. После этого… в сущности, никаких сообщений о ней. Нам придется поручить ее поиск одному из специалистов, когда они к нам подключатся.

– Вот теперь можешь с полным правом сказать, как же не вовремя некоторые уходят в декретный отпуск, – напомнил мне Эддисон.

Я отбросила ореховую корзиночку и залепила ему оплеуху.

– Внеси ее в список подозреваемых.

– Она станет четвертой в этом списке, а мы пока изучили дела всего за полтора года.

В семь утра к нам зашел Вик с настоящим завтраком и напитками.

– Как идут поиски? – Он окинул нас всех серьезным встревоженным взглядом, раздавая плошки с яичницей-болтуньей по-западному, типа ленивого омлета.

– Мы обнаружили несколько имен для передачи аналитикам, для углубленного поиска, – зевнув, сообщила я.

Эддисон, со стоном поднявшись на ноги, подошел к столу Стерлинг и, стоя у нее за спиной, переложил в ее плошку все свои грибы.

– Похоже, наши поиски могут затянуться надолго.

Слегка переместившись, он забрал себе красный перец из плошки Стерлинг. Она наблюдала за его действиями с озадаченным, смущенным выражением.

Вик тоже вел наблюдения, но предпочел промолчать.

– Ты хочешь порадовать Дракониху или предоставишь это мне?

– Я сама, – со вздохом ответила я, – пора мне немного размяться.

– Сначала доешьте завтрак.

И Хановериан припарковался на одном из стульев, чтобы убедиться в нашем послушании.

Наконец, удовлетворившись тем, что мы не пытаемся поддерживать силы лишь чистым кофеином, он быстро удалился в свой кабинет. Допивая кофе, я старалась придумать внятный доклад, чтобы не выглядеть идиоткой перед агентом Дерн. Наконец, слегка подготовившись, отправилась с отчетом.

Еще не дойдя до лифта, я услышала гвалт громких одобрительных возгласов, доносившихся из-за угла, где вокруг Блейки столпилось, как ни странно, множество народа. Я узнала нескольких агентов из секции киберпреступности, хотя трудно разделить, какими именно делами занимаются агенты, если они обнимаются, некоторые даже плачут, а парочка легкомысленно смеется и приплясывает.

– Рамирес! – крикнула Блейки. – Мы нашли Слайтли.

– Слайтли… – тупо повторила я. – О, черт подери! Слайтли! Одного из ваших «пропавших мальчиков»!

Смеясь, она бросилась ко мне с распростертыми объятиями.

– Похоже, у него все нормально. Мы нашли его, и у него все будет нормально, а тот негодяй, который держал его, дал нам еще наводки по Нибсу, Тутлесу и Кёрли!

Я тоже обняла ее, не менее пылко. Они искали этих мальчиков и еще несколько других детей много месяцев, пытаясь прорваться через кольцо педофилов, которые использовали появляющиеся форумы для организации обменных сделок. Пару недель назад им удалось найти одного парнишку, но державший его мужчина запаниковал и убил малыша, осознав, что за ним пришли. Значит, Слайтли спасли и есть крепкие наводки еще на троих мальчиков? Это чудесный день для группы Блейки и их коллег из секции киберпреступности.

Но это вернуло меня к мыслям о Ноа и попыткам понять, почему же его мать убили, если она не делала ничего плохого.

Нажав кнопку вызова, я ждала лифт, и вот – в обрамлении разъехавшихся дверей – увидела Шиван и двух лингвистов по сектору борьбы с терроризмом в Юго-Восточной Азии. Через минуту-другую я смогу даже вспомнить их имена. Но они испуганно переглянулись и, медленно переводя взгляды с меня на Шиван и обратно, вышли из кабины.

– Мы только посмотрим… эй, да тут, похоже, веселая компашка! – смущенно заявила юная переводчица и утащила за собой подругу.

– Что за ужасы ты распространяешь? – сухо спросила я, войдя и нажав кнопку отдела внутренних расследований.

– Даже не думала, – возразила Шиван деревянным, как и ее поза, голосом. – Неужели ты думаешь, что никто в целой конторе не знает о твоих «доставках»?

– К дому больше никого не привозят.

– Правда?

– Правда.

Я незаметно поглядывала на ее колеблющееся отражение в металлических дверях лифта. Шиван выглядела измученной, усталой, явно из-за бессонных ночей. На языке так и вертелся вопрос о том, как же она жила… cógeme, эту декаду? Да, мы не виделись десять дней.

Но казалось, что прошло гораздо больше.

Однако я хранила молчание, пока лифт тащил нас вниз. Она предпочла уйти, а я не остановила ее. И вообще сомневалась, стоило ли нам еще о чем-то говорить. Сначала мы прибыли на ее этаж, и двери с лязгом разъехались. Шиван прошла мимо меня, расправив плечи и нерешительно помедлив перед выходом. Ее голова повернулась, еле заметно, словно она хотела оглянуться на меня. Но не оглянулась. Кто-то позвал ее из коридора, она вздрогнула и удалилась, не удостоив меня ни словом, ни взглядом. Двери закрылись, оставив в кабине меня одну.

Я не стала записываться на прием к Драконихе, поэтому мне пришлось немного подождать в приемной перед ее кабинетом, пока она словоохотливо и доходчиво напоминала очередному агенту, благодаря чему заслужила свое прозвище. Ее секретарь явно разрывался между чувствами смущения и гордости. Полагаю, если вы служите стражем перед логовом дракона, вас невольно будет радовать проявление его грозной силы.

– Неправомерное давление на свидетеля, – проворчал он, подбрасывая мне розовый леденец из пачки «Старберст», – вероятно, будет судебное разбирательство. Ее это далеко не радует.

Господи, что за базар… Это не моя забота.

Побагровевший агент вылетел в приемную, лишившись жетона и оружия, и секретарь, переждав еще пару минут, просунул голову в логово, чтобы сообщить о моем приходе.

– Вам хочется пожалеть агента Симпкинс? – вместо приветствия спросила меня агент Дерн.

– А если я скажу, что уже жалею?

– Две недели назад ей вручили документы о разводе. Ее свежеиспеченный экс-супруг ссылался на непримиримые противоречия, происходящие оттого, что она постоянно ставит свою работу выше интересов их семьи и брака.

– Почему, мэм, вы решили сообщить мне об этом?

– Потому что знаю: это не пойдет дальше вашей группы, а вы заслужили знать то, что не вы лично, не ваша группа или не ваше расследование сводили ее с ума, – резко пояснила Дракониха. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Я села. Сегодня она предпочла сиреневый цвет – приглушенно мерцающий наряд, выбранный с отменным вкусом, драпировался мягкими складками, и я подумала, что Стерлинг предстоит еще поучиться тому, как надо носить такие пастельные женственные шмотки, не теряя при этом ни на йоту своего властного вида. Увы, Элизе придется подождать, пока она перестанет выглядеть столь соблазнительной малолеткой.