– Я пошутил, леди. В общем, предусмотрительно предлагаете, пока вы не осточертели, потоптать Мишеллу, а потом снова пользовать вас?

Она улыбнулась несколько натянуто.

– Ваше величество, я вовсе не претендую на постель!.. Но остаюсь вашей верной служанкой, которую можете пользовать так, как вам угодно. Хоть для бесед, хоть для постели, могу держать над вами с Мишеллой или кем-то еще…

– Опасно быть императором, – пробормотал я. – Такая безнаказанность чревата. И что, никаких противовесов?

Она в изумлении округлила глаза.

– Ваше величество?.. Короли заводят любовниц вовсе не от всесилия и всевластности!

– Чё, правда?

Она кивнула:

– И это есть, но в меньшей степени. Однако короли, в отличие от простолюдинов, не женятся по влечению сердец, а сочетаются династическими браками. В интересах государства. Навязанные договорами супруги в лучшем случае равнодушны один к другому, а то и вызывают отвращение, не так ли? Потому как-то естественно, что заводят любовниц. Общество это понимает и встречает с сочувствием.

– Понятно, – ответил я. – Зовите своих фрейлин.

Глава 15

Закон я дописал, пока герцогиню раздевали. За это время можно было не только Хартию Законов, но и всю Конституцию сочинить для трех-четырех империй, но я за окончанием церемонии раздевания наблюдал из постели, справедливо полагая, что это еще очень сокращенный вариант, герцогиня понимает, что мне все это по фигу, потому процедура идет сжато и ускоренно.

Когда она со склоненной головой и опущенным взглядом легла рядом, я создал по чашке кофе, себе черный, ей со взбитыми сливками.

– Герцогиня?

Она покорно взяла, губы тронула странная улыбка.

– Ваше величество, вообще-то вы правы. Ночью все женщины одинаковы… Спасибо, чудесный напиток. Я все еще не привыкну, что сам император мне вот так подает… Можно бы подумать, что это какая-то злая шутка, но вы совершенно искренни, я же вижу.

– Герцогиня, – сказал я, – меня мало волнуют тонкости этикета, хотя понимаю, с ними придется считаться. Мои орлы ржут над этими прыжками и маханиями шляпами, мне тоже смешно, однако я уже вижу размер проблемы.

Я замолчал, формулируя, как бы сказать поточнее и достаточно ясно, герцогиня сделала глоток кофе и сказала нерешительно:

– Проблема, как вписать мир ваших суровых воинов в это общество изысканного этикета?

Я поперхнулся, едва не выдув половину содержимого чашки на белоснежное одеяло. Герцогиня чуть-чуть раздвинула губы в сдержанной улыбке.

– Ваше величество, это же очевидно.

– Разве?

– Конечно, – заверила она. – Не всем, конечно, уж простите… Во всяком случае, мне ваши сомнения понятны. Если попытаться вашим героям навязать наши правила – для них это будет оскорблением. Понятно и то, что мы не можем опуститься до грубости и неотесанности ваших лордов, уж извините, ваше величество.

Она замолчала, с чашкой кофе в руках это очень удобно, всегда есть чем заняться, а я пробормотал угрюмо:

– Ничего, я догадываюсь, почему так говорите. Возьмите это печенье, оно достаточно нежное даже для дам моего королевства.

– Которое на Севере, – уточнила она, – или что в империи Германа?

– И вот это, – добавил я, – тоже нежное, с тертыми орешками и шоколадными крошками. Вам понравится.

Она чуть опустила взгляд, я не желаю отвечать и говорить в этом русле, она тут же пояснила чуточку виновато:

– Ваше величество, я постоянно стараюсь узнать о вас как можно больше. Уж простите, но это в интересах дела… Вашего дела. Вы рассказали Мишелле о маркизате Черро, что расположено в империи Германа Третьего.

Я скривился:

– А-а, тогда понятно, а то я уже подумал, с чего вы так резко о наших обычаях…

– Потому что обычаи маркиза Черро, – проговорила она, словно извиняясь, – в противоречии с обычаями вашего Севера, но вы как-то уживаетесь?

– С моей армией так не получится, – заверил я с горечью. – У меня орлы!.. У них все несгибаемо.

– А компромисс?.. Что, совсем не найти?

Я посмотрел на нее в упор:

– Вы знакомы с герцогом Гуммельсбергом?

Она покачала головой:

– Нет. Это тот самый нарядный в вашем окружении?

– Да, – буркнул я. – Мне уж показалось, что он это и есть вы. Точно не его жена, сестра?.. Гм, а так похожи.

– Спасибо, ваше величество, – произнесла она со странной ноткой. – Мне льстит быть в чем-то похожей на вашего ближайшего соратника.

– Обсудите с ним, – посоветовал я, – варианты совмещения наших обычаев. Вы первая поняли, что мы всерьез и надолго. Теперь вы поняли и то, что нужно найти что-то общее. Не сам этикет, конечно, но этикет есть зримое воплощение чего-то более важного. Общественного уровня или еще какой хрени, без которой общество не общество.

Она в молчании допила кофе. Печенье я съел почти все сам, на ночь могу не только печенье, но и жареного гуся, и буду спать как убитый.

Фрейлины убрали поднос и только тогда убрались из комнаты сами, хотя я видел, что уже присматривают место, где бы остаться на ночь вблизи своей хозяйки, но для меня это пока что чересчурно.

Это потом, когда видно будет, как далеко зайдет конвергенция миров, я тоже проведу новые границы.

Хрурт заглянул в кабинет, морда расплывается в наглой ухмылке, сказал отвратительно сладким голосом:

– Ваше величество!.. Там нарядный герцог с другим нарядным…

– Тоже герцогом? – спросил я.

– Нет, но наря-я-я-дным…

– Зови, – буркнул я.

Через несуществующий порог переступил Альбрехт, в самом деле еще более нарядный, хорошо хоть в кирасе и со стальными наручами, а за ним вошел человек, больше похожий на манекен, кричаще яркий, весь в кружевах, бантах, лентах, сверкающем белизной парике, длинные кружевные манжеты в трех местах перевязаны красными и синими лентами.

Даже расшитый жюс-о-кор, что-то вроде камзола из парчи, настолько густо украшен замысловатой вышивкой, золотыми лентами и фигурными пуговицами, что не буду и пытаться понять, что это за.

От обоих пахнуло волной мощных запахов, приятных, но чересчурных, Альбрехт учтиво поклонился и сразу сказал деловым тоном:

– Ваше величество, герцогиня Херствардская очень долго объясняла мне разные варианты сотрудничества и взаимопроникновения. Некоторые вы уже знаете, а этот тоже с вашей недоброй подачи.

Он умолк, глядя с ожиданием. Я обронил:

– Она весьма, весьма деятельная. И?

– Очень деятельная, – подтвердил он. – И очень умная, кто бы подумал, глядя на ее фигуру. Чрезвычайно, знаете ли.