В глазах инопланетян ясно читалось: ах, это, наверное, весьма интересный ритуал ухаживания…

Ну, собственно говоря, так оно и есть…

Дорога, дорога. Всегда дорога, бесконечная черная лента. Как та, которая, наверное, будет обвивать мой гроб, заканчиваясь пышным бантом, венчающим все сплетения. Как петля Мебиуса – такая же бесконечная.

Планета за планетой бесстрастно катились мимо, я едва взглядывал на них, твердо уставившись вперед. Но иногда я кое-что замечаю. Вот свинцовый шар – планета, который только-только начинает освобождаться от объятий плейстоценового льда, планета, которая вся словно раздавлена и исцарапана. Вот тропический сераль, который весь покрыт деревьями с кронами-плюмажами. Вот безжалостные холодные равнины с розоватой травой, которые вдали переходят в голубоватые горы. Еще одна: а тут перекатывающиеся холмы красной глины, а вокруг светло-розовые деревья и трава. Тут похоже на весну, везде желтые яркие почки. Еще одна планета появляется перед нами, и мы катимся по бледному трупу зимы, пушистый снег насыпан вдоль дороги сугробами (а сама дорога, как обычно, совершенно чиста от снега, что странно, но уже привычно). Потом еще один портал, мы снова возле темных башен, благополучно и бесстрастно влетаем на бешеной скорости в дыру между мирами, между тут и там, между сейчас и следующим мигом. Влетаем туда, где нет ни времени, ни пространства, нет настоящего, прошлого и будущего. И выезжаем в фантастический сад лиловых скал с клумбами многокрасочных цветов, проложенных между этими скалами. И все это на фоне занавеса фиолетового неба.

– Я уже устала от таких декораций, – пожаловалась Сьюзен.

– Уже? – спросил я. – Мы же едем всего-навсего пару часов.

– Шесть, – сказала она, – казалось, я должна быть совсем свеженькой после пятинедельного перерыва, а я уже начинаю уставать.

– Ну хорошо, постарайся продержаться. У нас всего осталось десять миллиардов световых лет.

– Замечательно.

Это прекрасная дорога – прямая и плоская. Мы едем по ней на прекрасном скорости, совершая наш маршрут в замечательно короткие сроки (если бы у нас было расписание, которого надо было бы придерживаться, тогда это было бы важно, а так – абсурд!). Мимо нас катятся миры. Там, в кухонной нише со столиком, Джон и Роланд пыхтят над картами ахгирров, время от времени выкрикивая взаимно противоречащие указания. Они очень сильно запутались. Пока что ни одно описание планет не отвечает тому, что мы видим за иллюминаторами. Мы пока еще находимся в лабиринте ногонов. В этом я совершенно уверен, потому что мы явно временами встречаем их транспорт, отмеченный всеми чертами эпохи среднеразвитой технологии. Нам попадаются улыбающиеся голубоватые лица за ветровыми стеклами. У нас есть полная карта этого лабиринта вместе с остальными, поэтому Джон и Роланд должны были бы разгадать, где мы находимся.

– Я понятия не имею, где мы, – признался Роланд.

– Сэм, – сказал я. – Ты можешь помочь этим типам понять, где хвост, а где голова?

– На самом деле не очень-то. Все, что я могу сделать – это показать им карты на своем экране. Но никто не программировал меня насчет того, как их читать.

– Мне показалось, что они именно этим и занялись.

– На прошлой неделе они собирались, но как раз тогда мы и нашли существо X.

– Ох, верно.

Роланд вышел вперед и сел на сиденье стрелка. Он сражался с огромной бумажной картой, сложенной во много раз, пытаясь найти в ней сектор, который совпадал бы с тем, что появлялось на главном дисплее.

Он постепенно зверел.

– Почему ни одна раса во вселенной не может научиться делать простые карты? – ворчал он. – Теперь где, черт возьми…

– В чем проблема? – вмешался Сэм. – Вот тут мы на звездной карте. Видишь мигающий курсор?

– Э-э-э… – Роланд смял свисающий кусок карты, повернул всю ее на девяносто градусов и стал смотреть то на карту, то на экран. – Ага. Правильно. Отлично. – Он прищурился на карту. – Мне так кажется.

– Мне казалось, что ты не запрограммирован читать эти карты, – заметил я.

– Я и не запрограммирован, – ответил Сэм. – Я вроде как сам догадался.

– Сэм, то, о чем ты не мог догадаться, – ответил Роланд, – так это о том, что ахгирры рисуют свои карты вверх ногами. Право – это лево и наоборот на всех этих штуках.

– Что?!

– Мне кажется, что именно так дело и обстоит.

– Ну и ну, это же чистое сумасшествие.

– Это вроде астрономической карты.

– Но это и есть астрономическая карта… более или менее.

– Можно сказать, что менее, – сказал Роланд.

– Джентльмены, – вмешался я, – а какая вам, черт возьми, разница?

– Э? – сказал Сэм.

– И куда мы, собственно говоря, едем?

– Нам надо въехать в центр лабиринта, который принадлежит существам с непроизносимым названием. Можете звать их Хрюки, – сказал Роланд.

– А как мы попадем в землю Хрюков? – спросил я.

– Ну… Сэм, покажи мне секцию 3 графически по поводу этого лабиринта, ладно? И покажи нашу точку въезда в него, хорошо?

– Вот так подойдет?

– Отлично. Теперь на экране можешь изобразить мне лабиринт ногонов и нашу точку исхода?

– Вот, пожалуйста.

– Ну вот, теперь поверни эту штуковину чуть-чуть. Нет-нет, против часовой стрелки.

– Вот так сойдет?

– Отлично, – сказал Роланд, откидываясь в кресле назад и самодовольно потирая руки. – Ну вот, – сказал он, потом нахмурился.

– А теперь что? – спросил Сэм.

– Посмотри, – сказал я. – Там впереди развилка, правильно?

Роланд воздел руки к небу.

– Ей-богу, не знаю.

– Ну-ну, там ведь должна быть развилка. Мы как раз сюда въехали. Тут должна быть дорога, ведущая к порталу с двойным движением, которая ведет и к порталу на следующую планету. Если только это не планета с тремя дырками. Как она?

– Как я понимаю, это так и есть. На планете три портала, – ответил Сэм.

– Вот двойной портал на левой развилке, портал на следующую планету – на правой, а средняя дорога должна вести к планете-пересадке. Здоровая планета, если на ней функционируют целых три портала.

– Отлично. Едем по средней дороге.

– Почему?

– Когда появимся там, где можно пересесть на другие маршруты, то подбросим монетку.

– Я согласен.

– Не знаю, Джейк, – сказал Роланд. – Разве ты не считаешь, что нам надо попасть назад, туда, где можно воспользоваться маршрутами, знакомыми Винни?

– Это означает вернуться обратно в объединенные миры, так?

– Ну да, наверное.