Когда началось персидское вторжение, оказалось, что русские войска к этому не готовы, и все три тысячи штыков разбросаны по разным местам. Потом именно Северсамидзе пытались обвинить — а заодно и Ермолова, — дескать, именно они не подготовились к войне, проспали нападение, а то русские бы персам показали. Тем более что в составе частей и подразделений было немало ветеранов, участвовавших еще в походах Котляревского. На самом деле тот же Ермолов, как уже говорилось, не раз докладывал о том, что война с персами неизбежна и к ней надо готовиться. Но ему отвечали, чтобы он «не поддавался на провокации».

Карта русско-персидских войн 1804–1813 и 1826–1829 гг.

Так что первый этап войны — это русское отступление. И наступление персов по всем направлениям, которое сопровождалось грабежом и убийством мирного населения.

«Бедствия, нанесенные разбоями персиян безоружному населению, были ужасны. Официальные источники того времени говорят, правда, что, при всей стремительности внезапного нападения, персияне успели увести в плен не более девятисот душ армян — цифра все-таки страшная, — а что остальные успели спастись; но современники-очевидцы говорят нечто иное. По их словам, в одном только Малом Караклисе неприятель захватил до тысячи двухсот душ, вырезав большую часть остального населения, а в других деревнях, сверх тысяч пленных, захватил многочисленные стада. Началось поголовное бегство жителей: одни уходили за Безобдал, в Джалал-Оглы и Гергеры, на Лорийскую степь; другие искали спасения в пределах соседней Турции…»[99].

18 июля 40-тысячная армия Аббас-Мирзы форсировала Аракс и направилась в сторону крепости Шуши. А дальше была осада и героическая оборона крепости русскими войсками под командованием полковника Реута. Было предательство карабахского хана — он перешел на сторону Аббас-Мирзы. Были героическая гибель трех стрелковых рот 42-го полка под командованием подполковника Назимки и сдача в плен остатков его отряда. Была и не менее героическая история гибели русского отряда — 166 бойцов Тифлисского полка вели многочасовой бой с десятикратно превосходящими силами противника, когда кончились патроны, они под командованием штабс-капитана Воронкова пошли врукопашную. 113 человек погибли. Нескольким пленным, в том числе поручику Попову и инженерному прапорщику Хрупову, персы отрезали головы.

Оборона Шуши неустрашимым и упорным полковником Реутом долгое время считалась в русской армии одним из высочайших образцов мужества и верности долгу. У гарнизона не хватало продовольствия и боеприпасов, но крепость отбила все штурмы, а главная армия Аббас-Мирзы проторчала под стенами крепости более полутора месяцев. За это время русские смогли подтянуть в Тифлис несколько батальонов с Кавказской линии. После этого случилось то, что обычно происходит в любой войне, когда кто-то неожиданно нападет на русских. Опомнившиеся и собравшиеся русские начинают бить противника. Обычно даже насмерть.

Аббас-Мирза в конце концов понял, что у Шуши он теряет время, и отделил от основных сил отряд в 18 тысяч человек и направил их к Елизаветполю (это современная Гянджа), чтобы зайти на Тифлис с восточного направления. Навстречу ему по приказу Ермолова выдвинулся отряд под командованием героя Отечественной войны 1812 года, генерала Валериана Григорьевича Мадатова, карабахского армянина по происхождению.

Отряд Мадатова был отправлен в сторону Елизаветполя, чтобы остановить продвижение персов. Город был уже окружен, и русский отряд был несравненно слабее вражеского. Но Мадатов нанес удар по врагу у реки Шамхоры 3 сентября 1826 года, в завязавшемся сражении персы потеряли убитыми 2 тысячи человек, в то время как Мадатов лишился 27 солдат.

«Шамхорская битва длилась не долго и была не сложна. Она окончилась одним стремительным ударом. Сопротивление неприятеля было так слабо, что блистательная победа, разгром в пять раз сильнейшего врага, — стоили русским войскам всего двадцать семь человек, выбывших из строя, в то время как потери неприятеля были громадны. По сознанию самих персиян, они потеряли в этот фатальный для них день свыше двух тысяч человек одними убитыми. Шахская гвардия, участвовавшая в деле, более не существовала, — она почти вся легла под ударами русской конницы. Пространство от Шамхора до Елизаветполя, на протяжении тридцати с лишком верст, устлано было неприятельскими трупами».

Через несколько дней Мадатов соединился с войсками генерала Ивана Паскевича, 13 сентября персов разгромили под Елизаветполем, с примерно тем же счетом потерь — две сотни раненых у наших против двух тысяч убитых у персов. Это был перелом в войне. Паскевича назначили главнокомандующим и наместником царя на Кавказе. К октябрю иранские войска были отброшены за пограничную реку Аракс. О том, что творилось в это время в Персии, можно судить из докладов и записок поручика Ивана Носкова, который был отправлен с посольством в Персию накануне войны, чтобы передать подарки от Николая I. И когда персы развязали боевые действия, он оказался свидетелем происходящих в Персии событий и того, с каким энтузиазмом там восприняли первые победы.

«Дело при Шамхоре и второе при Елисаветполе дали почувствовать всем заблуждение их. Разбитые и прогнанные в шесть раз меньшею силою Персидские войска толпами бежали с своими предводителями и влекомые до того энтузиазмом на мнимые победы, разбежались и отказались от повиновения. В Тегеран сотнями возвращались оставлявшие лагерь, так что из всей Армии, простиравшейся при начале неприязненных действий до 60-ти тысяч, в непродолжительное время уменьшилось до 10-ти тысяч. Жители Тегерана, от коих Правительство старалось скрывать неблагоприятные обстоятельства, узнав об оных и исполнившись неудовольствия, приняли было намерение писать к Шаху, чтобы он искал средств к прекращению войны с Русскими.

Приостановление военных движений с нашей стороны вывело шаха из отчаянного положения, а наступление вскоре после того зимы несколько успокоило его. С сего времени он единственно начал помышлять о средствах к миру.

Он хорошо чувствовал великость вины своей и не мог льстить себя выгодным миром. Слышно было, что Шах в то время готов был даже согласиться на уступку всего пространства по реку Аракс и со всем сим страшился, что Россия не почтет еще себя удовлетворенною»[100].

А так оно и вышло, Россия не была намерена останавливаться на простом отражении агрессии. Следующей целью русских стало освобождение Еревана. В августе 1827 года отряд генерал-лейтенанта Афанасия Красовского — всего-то три тысячи человек — атаковал 30-тысячную армию Аббас-Мирзы, прорываясь к окруженному персами Эчмиадзину, где находился небольшой русский гарнизон. Этот эпизод известен как Ошаканская битва. Заняв господствующие высоты и разместив там артиллерию, Красовский смог прорваться, потеряв половину личного состава. На персов это произвело огромное деморализующее впечатление. 7 сентября в Эчмиадзине соединились отряды Паскевича и Красовского, они выдвинулись к Эривани — так в те годы называлась нынешняя столица Армении, — и 1 октября 1827 года после непродолжительного штурма город был взят, над городом взвился русский флаг.