Но еще чуть раньше московские Великие князья уже за границей принялись возводить в пограничных лесостепных районах засечные черты, или засечные линии. Это был комплекс засек на лесных дорогах, частоколов, надолбов, земляных валов в степи, межу которыми стояли небольшие заставы и гарнизоны. Там служили пограничники того времени, засечная стража. Их задача была задержать кочевников любой ценой и сообщить о набеге. А уже отражали этот набег украинские служилые люди — гарнизоны больших оборонительных городов.

Примерно к середине 60-х годов 16 века система укрепрайонов сложилась в единую оборонительную структуру протяженностью 600 километров. Ее называли «Государева заповедь», а историки обычно используют термин «Большая засечная черта». Она шла по линии Козельск, Белев, Перемышль, Лихвин, Одоев, Крапивна, Тула, Венев, Переяславль-Рязанский. Отдельно около Старой Рязани находились Рясская и Шацкая засеки. В 1566 году царь Иван IV сам оценивал завершение работ на линии. К концу 16 века появляются, как сказали бы сейчас, военные округа — разряды: Береговой, Украинный и Рязанский. И стоит добавить, что в те годы в летописях, документах, разрядных книгах встречается слово «украинец». Это не национальность. Это профессия, сотрудник пограничной службы, обычно и проживающий в пограничной области. Сам факт того, что молодому Русскому государству пришлось строить такую внушительную оборонительную систему, объясняет многое как в русской истории, так и в русском характере. Ведь речь шла не просто о сохранности государственных границ. Черту строили для выживания нации. Русский историк Николай Ульянов в своем труде «Исторический опыт России» писал по этому поводу следующее:

«Когда кончилась Вторая мировая война, во всех театрах показывался документальный фильм: запруженные народом улицы Лондона, Парижа, Нью-Йорка, ликующие толпы, радостные лица. Но — вот Москва. Там плачут. Как после Куликовской битвы, люди слезами встречали победу. Если США потеряли в войне немногим больше двухсот, французы — четырехсот, англичане — четырехсот пятидесяти тысяч, то русских погибло, по самым скромным подсчетам, шестнадцать миллионов. Что ни Батый, что ни Мамай, что ни Наполеон, то гекатомбы жертв, то призрак конечной гибели, длительное залечивание ран.

А ведь были и другие вторжения. По русским масштабам, они — “второстепенные”, но Запад и таких не знал. Чего, например, стоил набег Девлет Гирея в 1571 году? Вся Москва, за исключением Кремля, сожжена, жители перебиты либо уведены в плен, а край на сотни верст обращен в пустыню. До миллиона человек сделались жертвами нападения. Это в то время, когда все Московское государство, дай Бог, если насчитывало пять миллионов жителей. Через тридцать лет “Смута” — дымящиеся развалины, опустошенные города, вырезанные селения, шайки иноземных грабителей, гуляющие по всей стране, захваченные врагом Москва и Новгород. Ни один из западных народов не жил под такой угрозой вечного нашествия. Духовные и физические силы столетиями поглощались борьбой со смертельной опасностью, шедшей со всех сторон. Уже Киевской Руси, не знавшей с начала X века покоя от печенегов, половцев, торков, черных клобуков, всякой степной сарыни, пришлось предпринять сооружение линии городов-крепостей по Суле, по Стугне, по Трубежу, переводить для их заселения массу народа с новгородского севера. В Московском государстве, изнуренном военными налогами и тяглами, силы уходили на выкуп полонянников, на возведение многочисленных каменных кремлей, гигантских городских стен, вроде смоленских, на поддержание “засечной черты” — бревенчатого вала протяжением свыше двух тысяч верст.

До XVIII века продолжались степные набеги, наполнявшие миллионами русских пленников невольничьи рынки Ближнего Востока. Только с сокрушением крымских и кавказских вассалов Турции угроза с этой стороны миновала…

Крупнейшие русские историки — Соловьев, Чичерин, Милюков придавали военному фактору определяющее значение в русском историческом процессе. Это был тот таинственный перст, что пожаром и кровью вычерчивал наш путь в веках. Он же диктовал суровые законы внутренней жизни — крепостное право для защиты страны, сильную централизованную власть»[93].

В 70-е годы 16 века Большая засечная черта протянулась до Волги, на ней была создана своего рода оперативная разведывательная служба. В степи, в двух-пяти днях пути от Черты, устраивались дозоры, наблюдательные посты. От одного до другого можно было доскакать за полдня. Их задача была скрытно обнаружить надвигающихся врагов, а именно кочевников, и предупредить основные силы. Постепенно, по мере расширения южных границ Московского, а потом и Российского государства, и оборонительные линии тоже сдвигались дальше на юг.

В начале 17 века, когда страну охватила Смута, когда казна была пуста, а набеги крымских и ногайских орд на земли Русского царства умножились кратно, многие сооружения Большой засечной черты были разрушены. В 30-е годы 17 века принялись их восстанавливать и строить новые оборонительные линии. Написанная в 1681 году «Выписка в Разряд о построении новых городов и Черты» довольно подробно рассказывала историю и причины постройки оборонительной линии и указывала, где и как теперь будут возведены новые сооружения:

«Блаженныя памяти великий Государь, Царь и великий князь Михаил Федорович, всеа Русии самодержец, указал для защищения Святых Божиих церквей и целости и покою христианского от бусурманских татарских безвестных приходов на поле построить Черту, и от Крымские стороны через Муравскую и Кальмиюскую Сакмы, от реки Псла к реке Дону до Воронежа на 377 верстах, а от Воронежа чрез Нагайские Сакмы вверх по реке Воронежу к Козлову и к Танбову на 205 верстах, а от Танбова до реки Волги и до Синбирска на 374 верстах, всего на 956 верстах, и по Черте построить городы, а промеж городов по полям земляной вал и рвы и остроги и надолбы, а в лесах засеки и всякие крепости, чтобы на ево государевы Украины теми местами татарского приходу не было. И по тому государеву указу построены по Черте городы: по р. Ворсклу, на Бакаевом шляху — Вольной, Хотмышской на Муравской Сакме (Сакма значит дорога. — Прим. авт.), на вершинах речки Северского Донца, — Белгород на речке на Короче — Короча на Изюмской Сакме, на Яблоном колодезе — Яблонов на Кальмиюской Сакме, на реке Тихой Сосне — Усерд, Ольшанской на реке на Воронеже, близко реки Дону, Воронеж Романов Козлов Бельской городок Челнавский острог. И от тех городов и через тое Черту Крымские и Озовские воровские и Нагайские кочевые татаровя для войны прихаживали многожды, потому что те городы были малолюдны и город от городу построены не в ближнем разстоянии, а вал и всякие крепости были немногия.

И со 153 году блаженные памяти великий Государь, Царь и великий князь Алексей Михайлович, всеа великия и малыя и белыя Русии самодержец, указал, для покою христианскаго, Черту строить попрежнему указу отца своего и по Черте устроить прибавочные городы и населить большим многолюдством и земляной вал устроить больше прежнего, по размеру — в подошве в ширину 3-х сажен, в вышину 2 сажен с четвертью и 2 сажен в своде, и подле валу с полевую сторону выкопать рвы, в глубину 2 и полторы сажени, в ширину 2 сажен, на 2 в своде полусажени, также и надолбы большия и стоялые острожки частые и лесные завалы и иныя многие крепости, где какие доведется».