— Прошу вас, — вежливо сказал, пропуская вперед.

Через час, раскрасневшиеся после купания, мы сидели за столиком, обсуждая будущее предприятие.

— У меня не какое-нибудь мелкое захудалое поместье, — говорил возбужденно Ленц. — В него входит больше четырехсот облагаемых налогом хойдов земли. Да там одного леса и пахотных угодий знаете сколько! Я сегодня получаю в четыре раза больше, чем приносило имение прежнему владельцу семь лет назад!

— Правильная организация дела, — понимающе произнес я. — Идеальное поместье имеет все отрасли.

— Это хорошо вдали от крупных городов — обеспечивать себя полностью. При перевозке продукции на десять коссов стоимость транспорта, жалованье и охрана с питанием — четырнадцать с половиной процентов ее покупной цены. При доставке на тридцать транспортные расходы достигают уже семидесяти пяти процентов цены. А налоги, — сказал со злостью, — требуют деньгами, а не товаром. Или считают еще на треть ниже стоимости. Сплошной убыток.

Обычно базовая налоговая ставка составляла одну десятую урожая, но варьировалась в зависимости от качества земли и урожайности надела, да еще и оброк помещику в четверть урожая. Теоретически от налогов освобождались женщины, дети и учащиеся. На практике далеко не всегда. Находившиеся в самом низу общественной иерархии часто платили более высокие налоги, чем те, кто стал на ступеньку выше. Спасало от голода умелое ведение севооборота и два урожая в год. Рис, к примеру, выращивался как в сезон дождей, так и во время сухих сезонов, при помощи искусственного орошения. Кроме того, существовали трудовые повинности и общественные работы по починке дорог, созданию оросительных систем. Для арендаторов не меньше двадцати-тридцати дней в году. Труды крестьянина никогда не заканчивались. Не хотел бы оказаться в шкуре такого бедняги.

— Хорошо по реке можно везти. На этом и выигрываю. Но все равно полезнее выращивать парочку важнейших культур — виноград и рис, но для них почва потребна разная, и на одном участке редко такое бывает, а недостающее докупать. Близость к Ильму — огромные возможности. Не надо содержать в постоянном штате профессиональных ремесленников. В относительно небольшом хозяйстве не находится постоянного занятия, проще в городе приобретать нужное.

Здесь он, безусловно, прав. При условии, что завтра от вредителей не погибнет весь урожай монопольной культуры. Тогда всем придется кисло, хотя некая сумма на критический случай непременно отложена. Уж вернуть мне залог он пообещал в кратчайший срок, и вполне верю.

— О, — сказал он внезапно, запнувшись. — Виньяк производит господин Рудан.

— Это я, — подтвердил.

— Так у меня имеется замечательное предложение! Почему на месте не открыть предприятие — это же выгоднее, чем везти вино сначала в Ильм, а потом, после переработки, обратно!

— Прибыльнее вам, а вот мне?

— Существует два способа ведения дел: тот, что требует постоянного присутствия владельца, и другой, когда владельцу достаточно приглядывать за делами лишь от случая к случаю. Тут важно иметь доверенного и честного человека.

— Не сочтите за грубость, но еще вчера я не подозревал о вашем существовании. И хотя не имею причин усомниться в вашем благородстве, — это обязательно — расшаркиваться в подобных случаях, а то и до дуэли недолго, — не могу сказать этого о ваших людях. Кто из них болтун или просто дурак.

— Вы можете прислать своих. Место выделю и окажу любую помощь. В округе достаточно виноградников, и можно получить хотя бы на первых порах много дешевле, чем в Ильме.

Не знаю, какой из него был вояка, но бизнесмен не из худших. Вмиг сообразил, где можно отхватить кусок. С другой стороны, расширяться надо, и реально проще на месте организовать очередной заводик. Хм… опять винные котлы и главные орудия производства — медные кубы и трубы для перегонки. На головном предприятии еще «ставили» мед и варили пиво. Пока излишне, а насчет остального не мешает подумать. Заглянуть к нему домой и посмотреть на людей. Как себя ведут.

— Материалы для строительства тоже, — давил он, подкидывая очередную заманчивую приманку.

Кажется, он понял, что я не настроен отказывать в принципе, иначе бы вспомнил не зависящие от меня обстоятельства, изображая сожаление. Прямо отворачиваться от коммерческих предложений не принято даже на базаре.

— Насколько дешевле?

— Это важно обсудить подробно, — с готовностью согласился Ленц.

Интересно, сколько он рассчитывает поиметь, раз стал так настойчив? Ну-ну. Полагаю, раза в два запросы урезать удастся без чрезмерной обиды. И для начала выясню реальную рентабельность хозяйства. Шесть процентов в год, названные прежде, превосходят прибыль отца с лугов в три раза, а зерновых — почти в два. Хотелось бы услышать конкретную сумму и посмотреть счета прежде заключения сделки.

Я никогда не уезжал прежде от городских улиц. Ну как, в смысле после нового рождения. То есть воспоминания о деревенской жизни достаточно живые, и притом никакого неудобства от осознания существования двух параллельных миров. Тут сложность в другом. Я же не компьютер, чтобы все помнить до мелочей.

Память держит яркие воспоминания, хорошие или плохие. А рутина сливается. Что вчера кушал, уже забыл, как и имена середнячков из Табора или малоинтересных одноклассников. Зато с кем дрался или подчиненных раздолбаев, а также лучших, из виду не упускаешь. Первых требуется обязательно иметь в виду, если уж нет причины выгнать. С них и начинаются проблемы. Вторые мысленно заносятся в список на повышение и тоже соответственно примелькались.

Когда шел в Ильм, имел четкую цель, мало смотрел по сторонам на знакомые с детства пейзажи. Все больше думал о жратве, но воровать боялся. Попасться на мелочи было бы глупо. Кто же захочет брать на службу такого воина, пусть и потомственного. Это теперь понимаю, что без рекомендаций и связей никто бы не побеспокоился помочь оборванцу без оружия. Правильней было бы остаться в доме меченосца Ланчуг. Пусть и в самом низу, без поместья, но никто бы не сомневался в статусе, и был шанс чуть повзрослев попасть на войну. А там, обычное дело, погибнуть в первом бою или обратить на себя внимание. Обычно, конечно, ни то, ни другое. Так бы ходил всю жизнь в пехотинцах, однако боги любят храбрых и посылают им удачу. Но я крепко обиделся на пренебрежительное отношение к семье и гордо ушел. Без денег, еды и практически в никуда. Получить по башке — еще не самый худший из возможных вариантов. Хуже для самочувствия было бы остаться нищим сэммин навечно.

Ну а теперь с любопытством озирался. Земля наша велика и обильна… Хоп — это из другой древности. Я пришел с северо-запада, где не очень хорошая почва и паршивые урожаи. Зато есть достаточно невозделанных земель, позволяющих крестьянам, если войны и гнет делали их жизнь невыносимой, забрасывать старые деревни и переселяться на новые территории. Чересчур прижимать их было опасно, чтобы не потерять работников. Здесь совсем иное вокруг. Иногда ощущение, что возделан каждый клочок земли, и проезжаем мимо сплошных полей — и непонятно, что считать деревней. В центре дома ремесленников и лавки, небольшой храм, посвященный местному божеству-покровителю и всем остальным сразу, а вокруг глинобитные хижины с соломенной кровлей. Все между собой в сложном родстве на грани инцеста, прямо на улицах куры, дворняги и малолетняя ребятня без штанов. Точнее, с разрезом на заднице, чтобы удобно было сразу справлять необходимое. Ну и запашки соответствующие.