— Ну не гнать же, — ответил я спокойно. — Все равно отсев будет, и немалый. А первые полгода платить не требуется. Расходы разве на еду.

— Тебе решать.

Вот именно. Надо напомнить младшим офицерам, чтобы внимательно смотрели на первых порах. Я сознательно не пытался с ходу отбирать по росту или возрасту. Пусть в каждой сотне будут всякие ребята. Но тут важно проследить, чтобы сильные или наглые не ездили на остальных.

Интересно, не вдумываясь в слова очередного взволнованного кандидата, размышлял я, почему все-таки Сип не захотел идти ко мне даже офицером? Он готов отдать мне сына, когда тот чуток подрастет, но не сам.

Неужели из-за подчиненности бывшему мелюзге? Или все упирается во власть и деньги? Я так и не выяснил причины, по которой он сидит на Дне и откуда столь занятные знакомства. На прямые вопросы ответа не последовало, а у Сили или Бойса не очень узнаешь. Ну и ладно. Мне тоже бывший начальник рядом лишний. Мериться авторитетом и ставить на место совсем не тянет. Пусть живет прежней жизнью.

Шеренга при виде выложенных мечей зашевелилась. До сих пор в тренировках использовались деревянные. Специально чуть не в два раза тяжелее и тупые. Конечно, если таким треснуть со всей молодецкой силы по голове, недолго и череп проломить. Но, во-первых, на головах у всех присутствовали шлемы, во-вторых, никто просто так не махал палками. Только приходит момент, когда важно привыкать к настоящему. Вес, балансировка — это важно для реального сражения. Все почтительно брали мечи, в зависимости от характера громко или тихо выражали одобрение, убедившись в их высоком качестве, Именно оружие отняло львиную часть выделенного бюджета, но здесь Ланг нажал на какие-то знакомства и практически бесплатно получили мечи из арсенала.

— Позволите начать? — вежливо спросил Мортен, еле заметно склоняясь. Цену он себе знал и никогда не гнул шею сверх необходимого.

Уже дядечка в возрасте, с практически лысой головой и морщинистым лицом, он пришел сам, когда я искал подходящих младших офицеров, и в первый момент мне показалось, что не стоит иметь с ним дела из-за солидных лет. Еще и запросы по части оплаты труда высокие. Просто особого выбора не имелось — и без охоты взял его на испытательный срок. Достаточно быстро выяснилось, что он стоил каждого пая, запрошенного в качестве жалованья.

Уже позднее, заметив почтение своих младших офицеров, я кое-что уточнил. Сорок шесть лет, из которых тридцать два Мортен провел на разных войнах и службе. Сражался чуть не по всей Ойкумене с внешними врагами и во внутренних дрязгах. Если бы существовали ордена, он был бы увешан наградами, как новогодняя елка игрушками. Настоящий профессионал. При этом никогда надолго не задерживался в местах, где все спокойно. Перемещался из одного конца земли в другой, сражаясь не за клан или определенного человека, а за готового щедро платить.

Обыватели таких всерьез побаивались, аристократы откровенно презирали, но всегда находился некто воюющий, вынужденно прибегающий к их услугам. Открывали сундуки и кидали клич, требуя беспрекословного повиновения и безумной храбрости. И получали все это сполна, а также опытных вояк, готовых рискнуть жизнью.

— Приступайте!

— Сегодня, — заявил Мортен звучным голосом, выработанным за годы службы, — мы проверим, научились ли вы хоть чему-то. Кто усмехается без разрешения, ты, Цыпа? — Практически каждому в Таборе он повесил кличку. Обычно они очень подходили. У данного бойца шея на удивление тонкая, как у цыпленка, хотя не дохляк. Даже я успел заметить, что ему палец покажи — и оборжется. — Шаг вперед!

Гонял он моих новобранцев жутко, с жесткой практичностью избавляясь от слабых. Постоянные марш-броски с полной выкладкой. Все вместе, включая вооружение, обмундирование, запас питания на три дня, достигало семи дхаран, а это приблизительно тридцать пять килограммов. И не просто бегали, а еще и занимались перестроениями. Много времени уделялось тактике боя в разомкнутом строю, укреплению передовой линии, боевым порядкам, удобным для отражения атак из засады и иных неожиданных нападений. Причем выяснилось, что необходимо петь хором. Да-да, специальные молитвы, на самом деле необходимые для выработки единого ритма. Забавно сегодня вспомнить себя, уверенного в способности принести нечто новое в армейские занятия. Подозреваю, будучи даже настоящим офицером с боевым опытом, ничем бы я не удивил. Скорее, пришлось бы переучиваться — все-таки оружие иное, и практические занятия отличаются.

— Вот это, — демонстрируя поднятый клинок для общего сведения, провозгласил Мортен, — пехотный меч. Не сабля и даже не кавалерийский палаш. Им не нужно с седла доставать до стоящего внизу, и поэтому он не слишком длинный, чтобы в строю не мешать соседям. В отличие от клинков всадников, им можно и рубить и колоть. Ну мы не станем резать друг друга, потому мечи пока тупые. Цыпа, — сказал, протягивая клинок, — покажи, чему научился.

С деревянными болванками постоянно отрабатывали удары мечом и копьем, доводя несколько связок до автоматизма, а боевое искусство до совершенства. Чтобы солдаты не уставали от монотонных упражнений, он придумывал постоянно новые упражнения.

— Начали!

Цыпа взвесил в руке меч и внезапно ударил. Мортен парировал, потом отбил второй выпад. Последовал град беспорядочных ударов, и новобранец скорчился от тычка в живот.

— Ты дерешься как кабацкий забияка или бандит из переулка, — сказал спокойно командир. — Разве я этому учил? Вспоминаем дружно связку. Отдышался? Ну тогда продолжим.

Цыпа явно усвоил урок и уже не зарывался, действуя строго заученным способом. Раз за разом его клинок натыкался на меч Мортена. Постепенно он вошел в азарт и все ускорял и ускорял темп, а потом резко взмахнул совсем не в привычной последовательности, надеясь поймать тренера. Я совершенно не удивился, когда он получил под ребра, вторично вскрикнув от боли. Не носи все постоянно броню — поимел бы серьезные неприятности.

Отсев был достаточно заметным. В каждом взводе отчислили два-три человека. Одни получили травмы, вторые уяснили, что такая жизнь их не устраивает, третьи физически не были способны выдержать нагрузки.

— Продолжайте, — разрешил я, уходя дальше.

Мортен абсолютно не нуждался в указаниях, но на людях никогда не перечил. Наедине вполне способен приняться воспитывать. Я не обижался. Он старался не из вредности, а на общую пользу. Ко всему единственный, кроме Ланга, профессионал, не отбывающий номер согласно штатному расписанию, а всерьез заинтересованный сделать из новобранцев нормальных бойцов. А господин командир Рахоли Ланг не особо волновался по поводу текущих событий. С одной стороны, хорошо и удобно, могу творить что в голову взбредет. С другой — любая инициатива наказуема, и спрос с меня.

— Веселей, — орал очередной командир.

Со званиями у меня затык. Вводить ничего не говорящих местным центурионов или сержантов с поручиками глупо. Поэтому все подряд числятся десятниками, полусотниками или сотниками, несмотря на подчиненные группы. Странно в принципе называть десятником командующего взводом из двадцати пяти человек или сотником — руководящего тремя сотнями. Пришлось взять за основу собственную выдумку и обозвать младших офицеров: десятник, старший, главный, штаб-десятник, а также вводить нашивки для избежания путаницы. Тем более что казначею, квартирмейстеру, барабанщикам, знаменосцам и вообще не строевому, но нужному люду тоже надо было иметь возможность командовать простыми бойцами на законных основаниях. Проще повесить ему десятника с дополнительным содержанием, чем каждый раз разбирать, кто кому обязан подчиняться. Кроме того, важный стимул. Со временем любой может дорасти до очередного звания, и это дает еще и добавку к жалованью.