Домой, как обычно, возвращался уже в темноте. Правда, чаще по другой причине. Сегодня пришлось всерьез поноситься от тюрьмы до дворца, улаживая условия и обязательства. Полевой лагерь находится за стенами, но казармы во внутреннем городке, принадлежащем Сили. То есть, конечно, Джокуму. Иногда это создавало неудобство, но я же сам подал идею создания отряда под соусом охраны. И где же ему еще находиться, как не рядом с жильем Правителей? Правда, и без нас нагнали тучу вояк, и кругом патрули, даже потискаться парочкам в кустиках стало невозможно.

Вопреки ожиданиям, после покушения мы так и не вернулись в родовые земли. Наверняка причина находиться в Ильме не одна. Но главное, здесь часть года проживают многие из глав кланов. Специально держат особняки или целые кварталы вроде нашего. Как бы нейтральная территория для переговоров. На чужую не всегда безопасно заявляться, люди частенько по-восточному хитрят и не прочь оставить врага без головы, несмотря на обещанные гарантии безопасности. В Ильме на улицах нередко происходят столкновения между вассалами, однако случай вроде нашего — из ряда вон. Аристократический район на ушах стоял, и чуть ли не каждый считал необходимым выразить лично негодование, явившись с визитом.

Похоже, Сили использует случившееся себе на пользу. Кроме извинений лично от повелителя (его город), она нечто получила и в дипломатическом плане. Что-то там на высшем уровне постоянно трут, а попутно проходят смотрины невест. Джокум вошел в возраст, когда возможно обручение. Для многих заручиться поддержкой могущественной Сили через женитьбу — неплохой ход в бесконечных сварах и смене союза. Полагаю, она своего не упустит. Мне не до отслеживания интриг, да и смысла никакого. Всаднику положено по приказу мчаться в бой, в моем случае вести Табор, а не подсказывать властелинам Ойкумены. Переступать определенные границы во всех отношениях непростительно и опасно.

Хотя живу я практически у самых казарм (очередное напоминание, что птица невелика), хожу постоянно в сопровождении Крохи или Ястреба. Второй следует за Микки. Мне Ланг открытым текстом заявил про правильный этикет. В одиночку доверенные лица и девицы благородного рода не шляются: неприлично. В принципе положено вообще ездить на конях, независимо от расстояния, однако от этого внутри квартала можно уклониться. Все же не знаменосец и пальцами показывать не станут. В лагере я постоянно занят, а в дороге могу подумать спокойно о собственных делах. Все-таки в личной собственности несколько коммерческих проектов, и пускать на самотек тоже нельзя.

В качестве одолжения Бойс мне «сосватал» парочку счетоводов, которые четко предоставляют отчетность, параллельно для пущей уверенности мои производственники, чтобы следили друг за другом, но все равно время от времени прихожу с проверкой без предупреждения. Двойную запись демонстрировать всем и каждому не стал, потому изредка ловлю за руку. В основном по мелочи воруют, нормальное дело. Побьешь морду — утрутся и вновь за свое.

Начинаю понимать Петра с его отношением к Меншикову. Пес с ними, лишь бы остальных держали в кулаке. Я просто не в состоянии уследить за всем. Надо было Фалько в управляющие взять. Впрочем, он бы не согласился. Нынешнее положение — шанс сделать карьеру, а в качестве наемного работника такое не светило бы. Обычный вассал, он и так всерьез страдает из-за неумения обращаться с оружием. Для меня совсем другие качества важны, но стать воином — считай, членом высшей касты — мечта. А равным ему не сделаться, пока не поучаствует в войне. Чиновников прирожденные не уважают. Я счастливое исключение.

Короче, финансы мои вроде бы весомы, но фактически отсутствуют чуть ли не полностью. Новоизобретенный банк создан на паях из сумм нескольких близких к Сили вельмож и нужных ей глав клана. Если я ничего не путаю, государственный английский тоже начинался в качестве частного акционерного. Первоначальный капитал должен откуда-то браться. Пока что ссуды выдаются, но не возвращаются. Срок еще маленький.

В данном случае кинуть хозяев вряд ли удастся. Придут с целым войском. И поскольку вклады в нем принадлежат нескольким не сильно уступающим Правительнице по влиянию владельцам, а в уставе прописан отказ от политических условий, есть надежда, что хотя бы на первых порах все будет нормально. Потому вся прибыль (немалая) от винокуренных заводов, не вложенная в расширение производства, идет в тамошнюю мошну. Вернется с процентами. Двенадцать годовых — очень недурно. И желающие взять ссуду находятся. У ростовщиков как бы не вдвое от нашего возвращать приходится.

Карты неплохо покупают. С утра до вечера печатают новые колоды. Кроме «Двадцати одного» и «Дурака» пустил в оборот «Кинг», «Сека» и преферанс. Больше, к сожалению, толком ничего не помню. И без меня нашлись умники. Почти сразу появились местные вариации правил и даже новые игры. Привычные кости потеснились, но окончательно позиций не сдали. И все же многие играют буквально до полного разорения. Ставка на азарт оказалась правильной. Другое дело, что имею я с этого только малый процент от многочисленных притонов, контролируемых Сипом. Ну как малый — на обустройство дома, слуг, охранников и лошадей с одеждой и оружием лучшего качества хватает. Хорошо, что у меня запросы невелики. Даже доходы с наградных мельниц выделил Микки на ее личные расходы. Все-таки в высшем свете крутится, должна смотреться не хуже иных девушек.

Пребену не так давно предложил свободу в обмен на дальнейшую работу и присягу. Он аж прослезился от счастья. Паршивый из меня рабовладелец вышел. Нет бы эксплуатировать до упора. Твердо убежден: типичный раб недобросовестен, вороват, лжив и норовит все растрезвонить о секретах хозяина. Выгоднее обещать свободу на определенных условиях и сдержать слово. Зато могу быть уверен в благодарности и ударной работе. Поскольку устройства печатного станка не знаю, имея самое смутное представление, объяснил ему идею и поставил трудиться. Вышло недурно. Значит, пора переходить от карт и картинок к настоящим книгам.

Тут основная проблема не в прессе или шрифте. Требуется бумага и хорошо на нее ложащаяся краска. Пока качественного оттиска добиться не удалось. Здешние листы больше похожи на туалетную бумагу. Не в смысле мягкая, а расплывется текст. Может, и удастся добиться результата, но тут надо улучшать технологию производства. Не завтра, ох, не завтра начнется задуманная мной книжная революция.

— Всадник Падма Ленц Огненный из плана Четри, — представил я вышедшей навстречу Микки. Похвальная реакция замечательной хозяйки. Или это любопытство, кого привел нового? — Рудан Гили, моя сестра.

— Подать легкие закуски? — спросила.

— И вина, но сначала теплую ванну гостю. Должны еще гости подойти.

— Симпатичная девочка, — сказал, подкручивая рыжий ус, извлеченный из тюрьмы и изрядно попахивающий гость. Как раз за цвет волос и обзавелся прозвищем. — Не в обиду будь сказано. В самый возраст входит.

О боги, подумалось. А ведь верно. То ли от хорошей пищи и жизни, то ли возраст подошел, но округлилась и стала похожа на настоящую девушку, а не на замызганного мальчишку. Кажется, брачный возраст начинается с двенадцати, но такое редко бывает. Зато лет в пятнадцать-шестнадцать для всех нормально. И рожают постоянно, пока в старух не превращаются. Не меньше трети детей умирают в первый год. Половина — к пятому. Каждая четвертая погибает при родах или вследствие, и это в порядке вещей. Подумаешь, что когда-нибудь и меня коснется, аж жуть берет. А прикинуть все уже сейчас необходимо. Брак отнюдь не равен любви. Иногда супругам везет, но чаще соединяются две семьи, и у каждой свои интересы. Выбирать надо тщательно еще и потому, что понадобится приданое, адекватное статусу семьи. Жадничать нельзя. Такие вещи помнят и внуки.