Все земли, принадлежавшие высшим, расцветали. Благодаря им знания стали приоритетом не только среди богатых людей, но и простого народа. Они открыли заведения, где учили желающих детей и взрослых. Конечно, отбоя от них не было. Из-за того, что мировоззрение людей стало резко меняться и отделяться от церкви, Папа Римский Григорий IX поговаривал о сокращении прав Императорской семьи. Фридрих II, вышедший из войны с Аль-Камилем проигравшим, вновь вернулся в Рим, где стал подогревать Папу Римского для конфликта с Бедржихом. Сын покойного Отакара тоже не стал пропускать момент посплетничать о «дяде» и сказал, что на самом деле на троне – самозванец, но призвал не спешить с возмездием.

Альвиан, отдавшись полностью политике, отдавал слишком много энергии и не получал её обратно. Он всегда находился на переговорах, после них устраивал слушание среди своих людей, присматривал за строительством новых замков и заведений для обучения. Выкраивал время специально для Мари, которой нужно было больше внимания, чем раньше. Они ездили по всем своим владениям, наслаждаясь разнообразием климата. Высшая наблюдала за своим супругом и несколько раз упрекнула его в небрежном отношении к энергии. Но Император не хотел беспокоить беременную жену, поэтому не стал говорить о пропавшей способности слышать мысли людей. Голоса его подсознания шумели, как никогда до этого, но Альвиан смог привыкнуть к ним и не обращать внимания на посторонние шумы.

После поездки во Францию Джакуб встретил короля в картинной галерее с явным беспокойством. Лицо мужчины сливалось с белым плащом. Глаза покрылись плотным туманом усталости и через них не было видно признаков жизни. Советник короля ощутил холод, окружающий его друга, и посчитал это дурным знаком. Император не захотел говорить с Джакубом рядом с Мари и пригласил его в свой кабинет.

Советник не узнал то место, где восседали все короли прежде. С каждым днём беспорядок в светлой комнате с кучей бумаг и книг возрастал. Книги были разбросаны по разным углам, а помимо чёрной от чернил бумаги, по столу лежали скомканные сожжённые листы.

–Альвиан, – протянул Джакуб, рассматривая кабинет, – Ты слишком сильно отдаёшься своему делу.

–В моих руках сила, которую нужно использовать во благо людей, – король упал на кресло и закрыл опухшие глаза, – Я всё сделаю и отдохну.

–Если ты не прекратишь так мучать себя, силы не останется вообще. Что говорит об этом Мари?

–Осуждает, – пожал плечами высший, – Как и ты.

Джакуб взял первую попавшуюся книгу и швырнул её на стол. От неожиданности Император встал с места и с непониманием посмотрел на советника.

–А я об этом подумал, – рыкнул Джакуб, – Ты даже не слышишь, о чём я думаю, Альвиан! Возьми себя в руки! Если всё так продолжится, созданное вами разрушится! Падёт, как Адам с Евой пали.

Парень кричал, хотя это было на него не похоже. Состояние друга расстраивало его и, кроме негодования, он не чувствовал ничего. Джакуб хотел вразумить Императора, показать, что он сбился с пути и нужно всего лишь немного отдохнуть. Но король не слышал голоса разума в лице Мари и Джакуба. Его самочувствие не отличалось от того, что испытывают люди во время небольшого голодания. Он не падал в обмороки, не хотел спать, не чувствовал упадок сил. И пусть он не слышит мысли, но это не значит, что кто-то захочет его убить. Об этом никто не знает.

–Мы не будем ничего делать, пока ты не придёшь в себя! – поставил точку Джакуб, чья злость только возрастала.

–Тогда уходи, – спокойно сказал Альвиан, контролируемый внутренними голосами, – Ты же прекрасно знаешь, что твоё присутствие лишь декорация, чтобы создать впечатление обычного правления. Я могу всё делать без тебя, без Константина, без всех! Я отправил Константина на службу к египетскому султану, чтобы он не мешался под ногами! И тебя отправляю обратно в Нанси, чтобы ты не читал мне нудные нотации, как мать, о том, как плохо я выгляжу!

Джакуб долго стоял и вслушивался в слова разъярённого Альвиана. Того, кто появился после смерти Отакара. Может быть, слухи были не такими слухами? И он действительно убил Отакара, но немного другим способом, который никто не знает? Все могли находится под его контролем и делать то, что захочет он. Неизвестно сколько раз Император влезал в его голову. Последние слова высшего задели Джакуба, и он молча вышел из кабинета. Король Чехии остался среди беспорядка до самой ночи.

Мари застала его за написанием какого-то текста. Он не поднял голову, хотя слышал, что кто-то вошёл к нему. Приятная энергия заполнила комнату. Хоть что-то он чувствовал. Живот высшей рос невообразимо быстро и оставалось несколько недель до рождения их малыша. Девушка подошла к мужу и прижала его к себе. Ребёнок, почувствовав отца, несколько раз толкнул его. Альвиан посмеялся и поцеловал встревоженную жену.

–Я видела, как Джакуб уезжал вместе с Катариной, – Мари гладила отросшие волосы высшего, – Он был таким злым. У вас что-то случилось?

–Нет, всё в порядке, -соврал Император, – Я отправил их в Нанси, чтобы они отдохнули. Катарине сейчас полезно.

–Да, правда. Джакуб не говорил чей это ребёнок?

С Катариной Мари не виделась с тех пор, как прошла свадьба. Они жили недалеко друг от друга, но сестра Джакуба каждый раз придумывала новые поводы, чтобы не видеться с королевой. Как потом выяснила высшая главной (и правдивой) проблемой была беременность Катарины. Эту мысль Мари и не смогла полностью услышать перед свадьбой. Альвиан знал об этом ещё задолго до этого, но предпочитал молчать.

–А ты как думаешь? – хмыкнул Император, – Джакуба конечно же.

–Но они же…

–Родственники? Да. Поэтому и не хочу об этом говорить.

Высшая не сильно удивилась этой новости. Катарина видела в брате защитника и единственного, кто всегда был за неё. С одной стороны, её можно было понять, но как высшая, обладающая определёнными знаниями, она знала и последствия таких связей.

На столе короля лежали исписанные листы со стихами. Некоторые строчки бросились в глаза, и Мари взяла один из листов. Альвиан хотел отобрать их, но понял, что это бессмысленно.

«Я подниму печально руку.

В миг

Время остановит прежний ход,

И медленно пойду я к другу.

Крик

Будет провожать мой грустный слог.

Мои слова останутся в тебе.

Судьбой

Ты можешь их, задумавшись назвать.

Я буду ярким заревом светить.

Открой

Мне темноту. Я буду там.

И яростно пылают свечи за окном.

Держись

Их света и не пропадёшь.

Я буду ждать тебя у озера с вином.

Крепись,

И ты меня найдёшь».

–Как-то… грустно, – прошептала Мари, прочитав написанное, – Ты медитировал?