— Про печень-то зачем? — с обидой сказал Леня.

— С языка сорвалось.

— За языком надо следить, — наставительно сказал Дым и положил тяжеленную руку ему на плечо: — Ну что, спать?

— Пошли, — он щелчком отшвырнул недокуренную сигарету.

Во рту была давно позабытая горечь, горло саднило. «Бросил — не надо начинать», — обругал себя Леонидов и вслед за Дымом пошел в дом.

День прошел спокойно, но Алексея это не обрадовало. Ожидание томительнее всего. В отличие от Лени он и не надеялся, что обойдется.

Спать легли рано. Алексей уже начал привыкать к этому дому, точнее казарме, где на каждом этаже были блокпосты, к тому, что на соседней кровати лежит Леня, сосед по комнате, который и в самом деле похрапывает.

«Нет, не уснуть, — вздохнул он. — Мне не тридцать, как ему, и нервная система убитая. Интересно, Сажин спит?»

Он свесил ноги с кровати, и вдруг надрывно завыла сирена. Алексей давно был к этому готов, но все равно вздрогнул и рефлекторно втянул голову в плечи. Казалось, что на них навалилась свинцовая плита. «Надо встать»», — приказал он себе и увидел, как с соседней койки быстро и четко, по-военному, вскочил Дым.

— В ружье, — коротко бросил тот и стремительно натянул штаны. — Начинается, мать его!

Алексей мгновенно пришел в чувство и больше уже не тормозил. Когда они выскочили в коридор, из своих апартаментов навстречу им размашисто вышел Сажин. Он был в камуфляже, в берцах, внешне спокойный и, похоже, вообще не ложился.

— Бронежилет надень, — недовольно сказал ему Алексей.

— Внизу, — коротко ответил Сажин и направился к лифту.

На первом этаже сосредоточенный Гриша, явно гордый своей новой миссией, выдавал всем бойцам бронежилеты.

— Женщины в доме есть? — спросил Сажин.

— Нет. Даже Даша ушла, как чувствовала, — сказал водитель, помогая Сажину облачиться в защиту. — Вообще-то у нее роман с одним из наших пацанов, она часто ночует здесь. Но сегодня домой ушла.

— А может, предупредили? — сунулся Алексей.

— Ты сам-то оденься, — кивнул Дым на бронежилеты в ногах у Гриши.

Алексей покорно облачился в тяжелый и неудобный бронежилет. Не панацея, но может и сработать, если повезет.

— Откуда они идут? — спросил он, пытаясь перекрыть вой сирены, которая опять включилась.

— С двух сторон, — отрывисто сказал Сажин. — И от главных ворот, и там, где слабое место в обороне. Похоже, и они все это время не сопли жевали. Нащупали слабину.

— Сколько их?

— Хватает, — лаконично ответил Сажин.

На экране системы видеонаблюдения, висящем слева от входной двери, было беспорядочное людское месиво. Бритые головы, широченные плечи, в камуфляже без лычек или черной коже, размахивающие битами огромные руки в синих наколках…

— Гопота, — презрительно сказал Дым. — Одно плохо: безбашенные. Либо пьяные, либо обдолбанные.

Алексей прислушался: выстрелов слышно не было. Только сирена надсадно ревела, словно сработала сигнализация у оставленной без присмотра машины. Он увидел, как Леня решительно отодвинул тестя квадратным плечом и первым вышел на крыльцо.

Луна светила ярко, вырвавшись наконец из ледяного плена и махнув от радости хвостом, разбрызгала повсюду золотые чешуйки звезд. Две из них были особенно яркими, будто глаза дракона, притаившегося в ночи. Было морозно и тревожно. Сирена затихла, и стало слышно, как ревут моторы.

Сажин стоял на крыльце без шапки, и его коротко остриженные темные волосы будто заиндевели. Изо рта вырывался парок дыхания. Он какое-то время осматривался, а остальные молча ждали приказа командира.

Армию криминальные авторитеты не собрали, но ресурс, как оказалось, у них был. Человек тридцать упрямо перли на ворота, не пожалели и джип, который своим «кенгурятником» пытался протаранить железо. Но ворота были надежные, литые, да еще и двойные. Алексей сообразил, что это прет «мясо», те, которых послали имитировать активность. Основной же удар нанесут со стороны леса. Там штурмовики посерьезнее, бойцы, а не просто качки, и кроме бит, у них наверняка имеются как минимум травматы.

«Интересно, когда позвонят в полицию? И кто?» — напряженно подумал он.

Соседей по участку у Сажина не было, но «Рига» и ночью была оживленной трассой. Оттуда, с трассы, видно, что у дома-казармы заварушка. Да и другие участки поблизости есть. От такого шума не проснуться невозможно. Значит, часика через два-три здесь будет СОБР. Именно собровцы разруливают разборки бандитских группировок. А здесь очевидный наезд.

— Разделиться, — отрывисто командовал Сажин. — Основные силы к лесу. Здесь мы сами справимся. Леша, держись за мной и Леней.

— Еще чего! — возмутился он.

— Стрелять нельзя, понял? Это провокация.

— Не учи меня жить, — он повернулся к Грише: — Выдай мне биту.

— А сможете? — хмыкнул тот.

— Я же бывший мент!

— Так вы ж начальником были!

— Начальниками сразу не становятся. Сегодня я боец, понял?

— А то!

Держа наготове биты, они двинулись к воротам, в которые ломились атакующие. «А этот куда прет со своим президентским лицом? — со злостью посмотрел Алексей на Сажина. — Сидел бы дома. Это ведь по его душу пришли!»

Но Сажин понимал, что не имеет права отсиживаться. Он ведь заварил эту кашу. И бойцам нужен командир. Умирать никто не хочет, да и покалечиться тоже. В мирное время живем, а здоровье, оно одно, так же, как и жизнь. Его деньгами не купишь. Тут можно только за идеалы. Ну, еще в горячке, за компанию.

— …тарань! — заорали за воротами.

«Ну и хорошая машина! — хмыкнул Алексей. — Надежная, прочная. И не жалко им».

Джип бился «кенгурятником» в железные ворота, как муха, залипшая в паутине. Отъезжал метра на три, и словно дальше его не пускала эта натянувшаяся густая паутина, без разворота и почти без разгона снова влипал в ворота. Потом, похоже, смекнув, что напор надо бы усилить, подогнали второй. Алексей не видел, что творится со стороны леса, там, где стена пониже и ворота пожиже. Слышал только рев моторов, матерную ругань и удары железа о железо.

Но первой оборону прорвало именно там. Крики перешли в хрипы и стоны, началась отчаянная драка, где бойцы Сажина пытались удержаться. Отмахивались ногами против кулаков с кастетами и крошили мощными ударами челюсти. Но нападавших было слишком много. Главные ворота еще держались, но оставить их без защиты — значило пустить противника в тыл, если железо не выдержит.

— И как они не сообразили взрывчатку под ворота заложить, — сказал Алексей, вытирая струящийся по щекам щипучий липкий пот, и поймал злой взгляд Сажина:

— Погоди, еще не вечер.