— Понял.

И Гриша из деликатности вышел. Он все устроит, не в первый раз. Конечно, негоже гонять парня по борделям, но что прикажете делать, когда жена не понимает?

«В конце концов, я победитель!» — подумал он и пошел в душ.

На следующий день «БуЗа» гудела. Все обсуждали вчерашний бой. Даже бледные щеки Суве порозовели.

«Или она сегодня, пошарив в косметичке, выудила оттуда румяна?» — подумал Алексей, поздоровавшись с Вандой Бруновной.

— Вы слышали новость? — воодушевленно спросила та. — Мы не закрываемся.

— А разве поговаривали о том, что «БуЗа» легла? — невозмутимо спросил он.

Суве смутилась:

— Мы ведь растеряли половину правления, — смущенно пояснила она. — Тимур Хафизович умер, а Сережа Немилов исчез.

— Зато Гербарий, то есть Гербер, вернулся, — кивнул Алексей на главного сажинского экономиста.

Яков Карлович и в самом деле важно вышагивал из лифта по направлению к своему кабинету. Увидев Леонидова, он, ничуть не смутившись, кивнул яйцеобразной головой:

— Приветствую. Если у вас есть ко мне вопросы, я отвечу на них не раньше, чем во второй половине дня. Много дел накопилось, прошу извинить.

— У меня к вам больше нет вопросов, — пожал плечами он.

Или ему показалось, или Гербер действительно обрадовался? В самом деле, о чем тут еще можно спрашивать? Человек запутался в долгах, у него случился нервный срыв. Но теперь, похоже, отпустило. Сажин вчера выиграл важный бой, это значит, что блатные перестанут давить на его людей. Как все теперь думают. Тукаеву найдут замену, и в «БуЗе» воцарятся желанные мир и покой.

«Если бы все решалось так просто, — сокрушенно подумал он. — Господи, да чему они все радуются?! Это от неведения или от непонимания происходящего»?

Сам он прекрасно понимал, что происходит. Поэтому и сказал вчера Саше:

— Я должен уехать в командировку.

— Куда? — удивилась жена. — И на сколько?

— Не знаю. Может, дня на два, а может, и на неделю. Как пойдет.

— Что пойдет, Леша?

— Дела, любимая.

— Но ты работаешь в компании без году неделя! Какая может быть командировка?

— А сколько лет я знаю Сажина? — жена молчала. — То-то.

— Я уже жалею, что фактически заставила тебя устроиться на эту работу. Лучше бы ты дома сидел. Мне уже никакие деньги не нужны! — отчаянно сказала Саша.

— Поняла наконец? Бойся своих желаний, — усмехнулся он. И пошутил: — Не все деньги одинаково полезны, есть те, которые вредят здоровью. Но поскольку изменить я ничего не могу, с неделю меня не будет дома.

— И в какой же город ты уезжаешь? — горько спросила Саша.

— А это, милая, коммерческая тайна, — подмигнул он. — Усекла?

— Я жалею, что так и не познакомилась с Сажиным. Могла бы ему сейчас позвонить.

— О! Его нельзя беспокоить по пустякам! Он решает только глобальные вопросы. Как вчера, например.

— А что было вчера? — живо спросила Саша.

— Совещание, — невозмутимо соврал он.

С Сажиным после вчерашнего боя они еще не встречались. Дмитрий Александрович даже не знал, что Алексей тоже был вчера в «Три Эс». Или уже узнал?

Они столкнулись в приемной. Сажин отдавал распоряжение личной секретарше:

— Надо срочно собрать совещание, Даша. Вызови ко мне членов правления.

— А я могу поприсутствовать? — громко спросил Леонидов.

Сажин протянул ему руку и, пожав ее, кивнул на дверь своего кабинета:

— Зайди.

Алексей вошел за президентом и плотно прикрыл дверь. Он не хотел, чтобы секретарша подслушала их разговор.

— Дым доложился, что ты видел вчерашний бой, — небрежно сказал Сажин, усевшись в президентское кресло.

— Ждешь комплиментов? — он демонстративно сел на стол. — Ты редкий м…к, Дмитрий Александрович.

— Не понял? — удивленно посмотрел на него Сажин. — Что за шутки?

— Я пришел спросить, есть ли в твоем доме свободная комната?

— Опять-таки не понял.

— Помнишь, ты меня приглашал? Предлагал пожить.

— Я предлагал тебе это, когда жена могла из дома выгнать.

— Вот и выгнала.

— Плохие у тебя сегодня шутки, — нахмурился Сажин. — Слезь со стола, сюда сейчас люди придут.

— А я друг, мне можно. — Он спрыгнул со стола и спросил: — Так как насчет комнаты?

— И «калаш» в придачу? — усмехнулся Сажин.

— Я вижу, до тебя дошло.

— До меня еще вчера дошло, — напряженно сказал Сажин. — Не сдержался. Бывает.

— Не сдержался?! Ты не имел права так поступать! Ты президент общественной организации, а не наемный убийца!

— Леша, остынь.

— Как Кирей?

— В коме.

— Выживет или нет, уже не важно. Ты его публично унизил. А значит, и его бойцов. Они под тобой по-любому не будут ходить. Ты мало сидел и много занимался бизнесом. И сейчас им занимаешься. Нельзя скрестить петуха с селедкой. Она не станет после этого нести яйца, а он не научится дышать жабрами.

— Интересное сравнение. Никогда не слышал, — отрывисто сказал Сажин.

— Запиши, может, где и блеснешь.

— Хватит хамить. Краев не видишь, — поморщился Дмитрий Александрович.

— Да куда мне до тебя! Я хоть в словесных баталиях чрезмерно увлекаюсь, а не как ты, в драке. Дым уже переехал к тебе?

— К вечеру переберется.

— Значит, у меня будет хорошая компания.

— А я, выходит, плохая?

— У тебя нет чувства юмора. Тебе подставили колено под рабочую руку, и ты, вместо того чтобы посмеяться, отправил мужика в кому. Теперь нам всем не до смеха.

— Завязывай острить, — сердито сказал Сажин. — Я не хочу, чтобы ты шел под пули. Ты свое дело сделал. И это не твоя война.

— Фу ты, как пафосно! — поморщился Алексей. — Ты ли это, Сажин? И потом: у тебя хватает бойцов. Я не думаю, что блатные соберут армию. До приезда собровцев мы в любом случае продержимся. Авось и без потерь обойдется. Киреевских гладиаторов упакуют в автозаки, кого потом выпустят, а кто и сядет, и у нас появится численное преимущество. Главное — это продержаться.

— И кто их вызовет, собровцев? Ты? — насмешливо спросил Сажин.

— Сами объявятся, как только пальба начнется. Нынче не девяностые. Ты выбрал не тот способ, чтобы взять власть, Дмитрий Александрович.

— А как, по-твоему, надо? Ле-ги-тим-но? — по слогам выговорил Сажин.